Главный секретарь у заместителя Федерального председателя ХДС профессора Курта Биденкопфа, Бонн.

Оперативное сотрудничество с 1969, окончательно как источник с 1971.

Через живущих в ФРГ родителей начались и были проведены мероприятия по обеспечению сохранности собственности. Перевозка собственности в ГДР началась.

Причина возвращения: Вероятная разработка комбинации переселения резидента "Вертера".

Последующее использование в ГДР еще не определено.

22. «Вертер» — Хоффманн, Генрих.

Член партии с 1961.

Вернулся 10.03.1979; переселился в 1967.

Оперативная функция: резидент для источника «Кристель» с 1971. Против «В» началось расследование в Западной Германии.

Причина возвращения: Вероятная разработка псевдонима «Вертера» (Акция «Анмельдунг»).

Последующее использование в ГДР еще не определено.

23. «Ханнелоре» — Рёдигер, Хельга.

Вернулась 18.03.1979.

Секретарь в Федеральном министерстве финансов, Бонн.

Оперативное сотрудничество с 1971, в конце как источник с 1972.

Через адвоката в ФРГ начались мероприятия по обеспечению сохранности собственности.

Причина возвращения: Вероятная разработка комбинации переселения резидента «Шлегеля».

Последующее использование в ГДР еще не определено.

24. «Шлегель» — Швенке, Герт.

Член партии с 1967.

Вернулся 18.03.1979.

Переселился в 1972, оперативная функция: резидент для источника «Ханнелоре» с 1972.

Адвокату в ФРГ поручено обеспечение сохранности материальных ценностей.

Причина возвращения: вероятная разработка псевдонима «Шлегель» (Акция «Анмельдунг»).

Последующее использование в ГДР еще не определено.

(BStU, Mf5, HA 11 3714, Teil B, BI. 108–136)

30 января 1979 года был арестован депутат от СДПГ в земельном парламенте Баварии доктор Фридрих Кремер, которого МГБ вело как НС под псевдонимом «Бэккер». Кремер в свое оправдание заявил, что он только встречался с одним политиком ГДР для обмена мнениями на политические темы. Он не мог знать, с кем он при этом имел дело.

9 марта МГБ отозвало НС «Мишель», она же Урзель Лоренцен, из Брюсселя в ГДР. До тех пор она работала как ассистентка в Генеральном секретариате НАТО. Маркус Вольф в американском издании своих мемуаров «Man without a face» связал этот случай со мной и говорил о «the most painful loss caused by Stiller» — «самой болезненной утрате, причиненной Штиллером». (Однако в немецком издании книги это место отсутствует).

Случаи Кремера и Лоренцен объединяло то, что оба источника для проведения встреч на некоторое время выезжали в Швецию, и шведская контрразведка заметила их встречи там с неизвестным представителем ГДР. Это коснулось также их собеседника Маркуса Вольфа.

Через несколько часов после моего прибытия в Мюнхен мне показали фотографию, на которой был изображен худощавый высокий мужчина. Я тут же и с полной уверенностью опознал его как моего прежнего шефа, начальника Главного управления разведки (ГУР) Министерства государственной безопасности. Вероятно, эта поездка с женой в Стокгольм летом 1978 года, оказалась для него роковой. Мне самому показали только одну фотографию. Я, впрочем, быстро догадался, что это в этой связи должны были существовать еще и другие фотографии, которые мне не показывали. Предъявление фотографии повторялось еще неоднократно в последующие часы. Либо мне не доверяли, либо хотели полностью удостовериться, либо за этим скрывалось еще что‑то другое, возможно, гораздо большее.

То, что портрет легендарного шефа внешней разведки ГДР, «человека без лица», все же появился теперь на титульной странице журнала «Шпигель» в номере от 5 марта 1979 года, связано было с ошибкой профессионала. Он позволил себе смешать личное и служебное и отправился со своей новой — точнее сказать, новой «как с иголочки» — женой на Запад. При этом он не остановился в каком‑то обычном отеле для туристов, а использовал служебную квартиру посольства ГДР, которую рьяные товарищи до этого поспешили с большими расходами отремонтировать и обставить для легендарного шефа зарубежного шпионажа. Это заметила уборщица, доложившая своим руководителям в местной контрразведке. Теперь шведы ожидали высокого гостя и сделали фотографии, переданные ими коллегам из Федеральной разведывательной службы, так как поддельный заграничный паспорт мало, что мог сообщить о реальной личности приехавшего по нему человека.

Внешность Миши была одной из самых больших тайн в мире разведок до этой публикации в «Шпигеле». Следовало бы и дальше оставить Восток в заблуждении, что никто на Западе не знает, как выглядит Маркус Вольф, чтобы лучше организовать наблюдение за ним во время его будущих поездок. Публикация фотографии в журнале лишила западные спецслужбы этого возможного преимущества. Почему? Не должна ли была фотография на первой странице послужить предупреждением для кого‑то? Четыре дня спустя Урзель Лоренцен сбежала в ГДР.

Я в течение нескольких лет после этого много размышлял над развитием событий и при этом даже выдвинул некую версию. Пусть даже следующий ход моих мыслей покажется чрезвычайно абсурдным, в нем для меня есть кое‑что вполне убедительное. Возможно, вовсе не встречи Вольфа с его важными западными шпионами привлекли к нему внимание шведов, а он попал в сеть их властей по совсем другой причине.

Маркус Вольф происходил из еврейской семьи. Кто хоть немного знаком с еврейской историей и еврейским самосознанием, и, как я, пятнадцать лет проработал на предприятиях, руководимых евреями, знает, что значит сохранение государства Израиль для большинства евреев на свете. Если существование Израиля подвергается опасности, даже мировоззрения или политические убеждения они отставляют в сторону, потому что в такое время важнее всего становится для них внутренний долг стоять на стороне Израиля.

В ГДР существовал кружок интеллектуалов вокруг Юргена Кучински и его сестры Рут Вернер, которая работала, как известно, на советскую военную разведку и осуществляла оперативный контроль над знаменитым атомным шпионом Клаусом Фуксом. Несмотря на все свои твердые социалистические убеждения, они оба постоянно были на стороне Израиля. Израильская разведка не заслужила бы своей репутации, если бы она прошла мимо людей с такими взглядами. И это, разумеется, относится и к Маркусу Вольфу. Я могу себе представить, что они разъяснили бы ему: Твоя борьба с Западной Германией нас не касается, это твое дело. Но если тебе удастся услышать или увидеть что‑то, что важно для существования Израиля, пожалуйста, дай нам знать.

И тогда все эти события в Швеции приобретают смысл. Внимание шведов привлек не Вольф, а представитель израильской разведки, невольно выведший фотографов на Вольфа. С этим, вероятно, могло быть связано и недоверие ко мне, когда я опознал на фотографии Вольфа. Господа из БНД просто не могли этому поверить. И поэтому публикация фотографии Вольфа в журнале могла быть двойным предупреждением: тебя сфотографировали с человеком из израильской разведки. Будь осторожен!

Маркус Вольф всегда поддерживал контакты с высокопоставленными лицами из Организации освобождения Палестины, включая самого Ясира Арафата. Он хорошо знал о ситуации и процессах в этом регионе. До сих пор неизвестно, как в начале так называемой Шестидневной войны 5 июня 1967 года авиации Израиля удалось нанести всесокрушающий превентивный удар по египетским ВВС. Как раз в тот момент, когда все египетские пилоты вместе молились за победу, их почти полностью уничтожили. Откуда израильтяне точно узнали время нападения? В своих мемуарах Маркус Вольф опубликовал фотографию себя и своей жены рядом с Ицхаком Шамиром, бывшим израильским премьер — министром и министром иностранных дел. Ведь Вольф и Шамир, казалось, никак не должны бы быть друзьями. На похоронах Маркуса Вольфа в 2006 году первой траурной мелодией была еврейская тема, затем последовала русская песня, и в заключение «Маленький барабанщик». Всё просто совпадения?