Он остановился. Было слышно лишь завывание ветра в трубах и сопение Пауля. Сид выпрямился, поднял лицо к небу, глубоко вздохнул и снова пошел! Вот он склонился к флагштоку, на котором трепетал воздушный приз.

— Не мешайте, графиня. Я должен развязать шарф зубами. Таково условие.

— Еще чего! — Поднявшись на гребень и держась за металлический стержень, Снежина сорвала вуаль. Сид был рядом, она накинула шарф на его шею и сильно притянула к себе. — Победил!

В грохоте рукоплесканий, лавине свистков и криков они стояли у флагштока. Снежина чувствовала, как подрагивают от напряжения плечи парня и гулко колотится его сердце.

— А здесь приличный ветерок. — Она с трудом развязала веревку, стягивающую кисти Сида. — Затянул, естественно, Пауль? Очень постарался. Словно тебя пытали в СС. — Графиня с удивлением посмотрела на американца, — он улыбался! — Проводи-ка старушку вниз. Я боюсь высоты и могу простудиться.

Помогая Снежине спуститься с чердака, Сид поцеловал ей руку.

— Спасибо за розовую комнату, госпожа Флоренштайн.

…Когда гости разъехались, Снежина еще не спала. Она нервно ходила из угла в угол, поджидая дочь. Едва та появилась в дверях, Снежина не выдержала:

— Ну что за безумные затеи, Софи?!

— Получилось глупо… Извини, что заставила тебя волноваться. — Девушка села на пуф перед зеркалом, вглядываясь в свое лицо. — Я — дура.

— Наверно, это я дура. Зря вмешалась. Ведь вам хотелось немного подогреть кровь, благополучные детки.

— Идея не моя. Всех подначивал Пауль, заметив, что за мной здорово ухаживает Хасан. Он хотел заставить араба полезть на крышу и выставить его на всеобщее посмешище. Но Хасан отказался — ему, видите ли, не позволяет высокий чин принимать участие в «ярмарочных шутках». Это он так сказал… Желающих лезть за моим шарфом не было. Слишком много выпили вина. Кеннета удержала Кери. Он, я думаю, только делал вид, что намерен рискнуть.

— Как же тебе удалось загнать на крышу американца?

— Да я и не знала, что он на чердаке! Обозленный неудачей Пауль так стянул ему руки… Хорошо, что Сид мало пил… Я это поняла после, а когда увидела его на крыше — здорово перепугалась!

— А я?! — На глаза Снежины навернулись слезы. Софи бросилась ей на шею.

— Ладно, детка… в конце концов, ты хотела провести рыцарский турнир — и рыцарь выявлен. — Снежина кивнула на шарф, завязанный на плече дочери. — Наш юный герой достоин награды.

— Ты не поняла, мама, — Софи печально улыбнулась. — Он полез на верхотуру не из-за меня. Он хотел разбиться.

— Странные фантазии для молодого человека… Полагаешь, Сид — наркоман или крези?

— Ни то ни другое. Я насмотрелась всяких придурков… Думаю, у нашего гостя хранится в шкафу какой-то скелет. Может, несчастная любовь, а может, и другое…

— Глубина переживаний зависит не столько от реальных фактов, сколько от способности воспринимать их. Очевидно, сын Арчи восприимчив, склонен к проявлению бурных чувств. Отсюда и его драмы. Сердечные раны двадцатилетних! О, как они мучительны, как невыносимо глубоки и как быстро проходят… Оставляя эффектный шрам, столь украшающий мужчину в зрелости. — Произнося монолог, Снежина любовалась собственным отражением рядом с Софи в великолепном старинном зеркале. Изящная композиция и чрезвычайно удачное освещение. Шелк для абажуров на лампах в спальне графиня подобрала теплого шафранового тона, от них на лица падали мягкие, живые отсветы.

— А знаешь, что было потом? — интригующе прищурилась Софи. — «Общий стог»! Конечно, я не собиралась прятаться в соломе, поскольку Пауль и Кеннет уже стояли наготове, пуская слюнки, и ссорились из-за права первому нырнуть в стог. Но Кери зашептала мне: «Давай проведем эксперимент! Я подговорила Юргена выключить свет и объявить, что испортились пробки. Спорим, этим воспользуются наши восточные принцы! Представляешь — свет неожиданно зажжется, а в соломе — столь высокопоставленные особы! Не терпится отомстить этому задавале за выброшенный тюльпан». Он утром не успел подарить мне цветок и выбросил его, — пояснила Софи.

— Когда все вышли, я, Кери и еще три девушки забрались в стог. Ну и колючек накосили в этом году! Все платье в репьях… Едва запустили кавалеров с завязанными глазами, погас свет… Вокруг завозились, зашуршали, засопели… Раздались визги… Ко мне кто-то подобрался и взял за руку. — Софи сделала интригующую паузу.

— Не поверю! Неужели Хасан? — засомневалась Снежина.

— Кто бы это ни был, поцеловал он меня упоительно. Как принцессу, которую собирается увезти на белом коне… Это было… — Софи задумалась. — …Благоговейно! И страстно. Честное слово, страстно.

— Ты и в самом деле не поняла, кто осчастливил тебя?

— Когда свет вспыхнул и парни стали вытаскивать из сена свою добычу, я оказалась одна.

— Весьма романтично. А где были восточные гости?

— Увы, их не удалось обнаружить даже поблизости от амбара. Уж я проверила… А в розовой спальне, где остановился Сидней, горела настольная лампа.

Снежина улыбнулась:

— Не станем вычислять твоего принца. Должны же быть в замке хоть какие-то тайны.

Над Флоренштайном поднималось солнце, в кронах старых лип, чирикая, возились птицы, мирно журчала вода поливалок на изумрудных газонах, ароматный ветерок колебал легкую штору в спальне графини. После затянувшихся до рассвета вечеринок Снежина любила всласть поспать. Она плотно задергивала бархатные портьеры, спасаясь от лучей утреннего солнца. В этот день она решила не пропустить завтрак молодежи и вежливо распрощаться с теми, кто должен был покинуть имение. Арабы явно загостились, и вчерашний маскарад, очевидно, не соответствовал их представлению об отдыхе в аристократическом поместье. Снежина слышала голоса, смех на лужайке, чувствовала ласку солнечного луча, лежащего на ее щеке, но не могла открыть глаз. Приятная дрема охватила ее обнаженное тело, скрытое атласными простынями цвета мяты. «Бог с ними… Пусть разбираются сами», — решила она, растягиваясь по диагонали огромной кровати и возвращаясь к мыслям о предстоящих путешествиях.

Часы показывали начало первого, когда в дверь постучала горничная.

— Доброе утро, графиня. Прошу прощения, вы просили доложить, когда гости начнут разъезжаться.

— Передай им от меня наилучшие пожелания. И позови Софи после того, как они отбудут.

— Фрейлейн Софи нет в замке.

— Объясни толком, кто и где находиться… — отбросив на спину взлохмаченные волосы, Снежина села. Румяная курносая девушка в кружевном переднике и наколке на гладко зачесанных волосах таращила на нее полные недоумения глаза.

— Я думала, молодая графиня у вас… Там господа англичане ждут… Они собрались уезжать.

— А где американец, арабы?

— Американец не выходил к завтраку. Арабские господа тоже.

— Ничего не понимаю… — Накинув пеньюар, Снежина позвонила в комнату дочери, затем в гостевой флигель. Телефон Софи не отвечал, горничная из флигеля сообщила, что уже убрала спальни арабских джентльменов. По всей видимости, они покинули замок на рассвете.

Пораженная догадкой, Снежина закрыла глаза.

— Передай господам Бенедикт наилучшие пожелания. Скажи, что я и Софи чувствуем себя неважно после вчерашнего стола. Очевидно, устрицы были недостаточно свежие… — сказала она горничной. — Ступай.

Как только за Мартой закрылась дверь, Снежина взялась за телефон — следовало немедленно сообщить о случившемся мужу. Девочка сбежала. Либо… либо ее похитили. Или… — Снежина позвонила в розовую спальню. Голос Сида звучал хрипло.

— Прости, Сидней… Ты случайно не видел сегодня Софи?

— Госпожа графиня? Снежина? Доброе утро. Вернее, день… Нет… После прогулки на крыше я ушел к себе. Кстати, вчера вы…

— Не сейчас. Потом поговорим, мальчик.

Снежина собралась набрать номер Генриха, подсчитывая, какое время суток сейчас в Барселоне. Но аппарат зазвонил сам.

— Поместье графа Флоренштайн? — официально поинтересовался мужской голос с певучим акцентом. — Могу я побеседовать с графиней Снежиной? Это говорит Мухаммед Али-Шах.