— Карнавала? — Сид встрепенулся. Экскурс в прошлое подействовал подавляюще, поглотив радостные краски весеннего путешествия. Следовало крепко взять себя за уши и вытянуть в реальность.

— Да. Я надумала превратить тусовку в старомодный карнавал. Понимаешь, иногда надо сделать приличные усилия, чтобы взбодриться. Особенно это трудно дается философски настроенным американцам… Моя мама была актрисой. Она знает, как следует настраиваться на необходимую роль. Поверь мне… — Софи склонила над Сидом кудрявую голову и заговорщицки сверкнула темными глазами. — Ты должен сказать сам себе: я полный дубина, олух, легкомысленный весельчак. Ослиные уши — как раз то, что мне надо. В костюме Золотого осла я буду чувствовать себя чрезвычайно комфортно.

— Это уже решено? Про осла? — Сид с любопытством присмотрелся к девушке, удивленный се проницательностью.

— Конечно, нет! Ты можешь преобразиться в Юлия Цезаря или Гамлета. Восточный шейх у нас уже есть. И мальчик-паж — тоже… — Софи повернулась. — Смотри — на лужайке находится основная труппа — Кери и Кеннет — брат и сестра. Кери нравится изображать мальчишку, а еще она неравнодушна вон к тому белобрысому Шварценеггеру. Кеннет, по слухам, сохнет по мне. А живописнейшие восточные джентльмены оказывают нам честь своим присутствием.

— Осторожно! — Сид вскочил, придержав развернувшуюся Софи за локоть. — Ты слишком отчаянно играешь с высотой. Может, сядешь в кресло? Извини, у меня голова кружится от одного вида… Это после того, как у соседки разбился кот. Он выпал из окна.

— Ты много повидал, бедненький… Я тоже однажды видела, как погибла Альма… Это наша собака, она родила троих щенят, а с четвертым что-то не вышло. Пока ехал из города ветеринар, Альма умирала… Она тихо поскуливала и лизала мне руки…

— Эй, перестань. Не стоит подыгрывать мне и нагнетать печаль. Достаточно того, что ты оказала любезность чокнутому гостю, переместившись в кресло.

— Спасибо, — Софи строго взглянула на Сида. — Если захочешь что-нибудь рассказать мне — я в твоем распоряжении. Самая внимательная и чуткая слушательница. Принимаю свежие исповеди и уцененные воспоминания.

Сид встряхнул головой, прогоняя искушение выложить самые постыдные свои секреты едва знакомой девушке.

— Приготовь махровую жилетку. Обычно, исповедуясь, я сильно плачу.

— Нет проблем. — Софи закинула ногу на ногу. — Комфорт и конфиденциальность гарантирую.

— Ладно. Ты, кажется, говорила о безудержном веселье. Можно мне облачиться в Зорро? Или там… Ну, в общем, плащ, маска. Уж если ощущать себя дерьмом, то деликатнее превратиться в невидимку.

— Перебор. Ты славный парень, это сразу видно. Моя мама весьма зоркая особа, разглядела в тебе деликатность и ум. И еще решила, что голубая спальня тебе противопоказана.

— Графиня — удивительная женщина.

— А господин Сидней Келвин — кривляка. — Софи критически рассматривала парня. — Знаешь, ты похож на болгарина. Южнославянский тип с турецкими кровями.

— Моя мама была итальянкой.

— Была? Извини… — спохватилась Софи. — Мне вообще частенько кажется, что национальные различия — самая вредная из всех придуманных человечеством глупостей. Как и религиозная рознь… Нет! Молчи. Мы так никогда не договоримся. Завтра маскарад, но я никому не скажу, что ты останешься. Мы придумаем какой-нибудь жуткий трюк. Явишься в разгар бала и укусишь Пауля. Он злюка и заслуживает укуса гремучей змеи.

— К сожалению, я не ядовит. Наверняка среди гостей наберется еще пяток негодяев. Мне придется до карнавала смотаться в Африку и заразиться СПИДом.

— Отличная идея! Интересно, как выглядит костюм «вирус ВИЧ»? К несчастью, основные негодяи не появятся. Ну, например, Руфа, отбившая у меня в школе главного поклонника — тренера по баскетболу. И Алекс в отъезде. Он задолжал мне дюжину проигранных в споре пирожных с 1983 года. Я пригласила тридцать человек. Подтверждения получила от девяти. Сейчас такой сезон — кто-то еще не прибыл из колледжей, а кто-то сбежал путешествовать. Кстати, я заканчиваю Сорбонну.

— А мне не удалось завершить обучение даже в художественной мастерской, где преподавал мой дядя.

— Кажется, его зовут синьор Амирато? Его картина находится в маминой галерее. Думаю, это довольно мрачный тип, — иронично глянула на гостя Софи.

Сид усмехнулся:

— Он подписывал своим именем некоторые мои полотна. Если кто и мрачный, то это точно я. Дядя предпочитает «веселящий газ». Так он называет излюбленную гамму с использованием компьютерной графики и люминесцентных красок.

Софи скорчила печальную рожицу:

— Мать опять права. Она разгадала трюк сразу… Слушай, может, ты и вправду оденешься Фантомасом? Уж очень много вокруг тебя загадок — кружат, как пчелы над тортом.

— Деликатное сравнение, — хмыкнул Сид. — У меня есть другое.

— Замолкни. Ты про себя уже все доложил. Ша, дорогой! — Софи встала и подняла руку. — С этой минуты объявляю тебя, Сидней Келвин, благополучным, сытым, резвящимся на лужке жеребчиком. Стопроцентный мажор.

— Отчаянный авантюрист и любитель приключений, — добавил Сид, щурясь от лучей заходящего солнца. Золотой поток окутал его теплом, пронизал каждую клетку избавляющегося от страхов тела. — Господи, пусть никогда не приходит ночь, — попросил Сид, опустив веки. Когда он открыл глаза, Софи на балконе не было.

Графиня одевалась к встрече гостей. Генрих звонил из Барселоны и просил передать свои сожаления по поводу отсутствия на балу. Он и в самом деле обожал принимать участие в затеях Софи. И пылко, очень пылко заверял жену в своих нежных чувствах. Не слишком ли пылко? Снежина в который раз пожалела о том, что не умеет ревновать. Она переносила свои собственные качества на характер любимого мужчины и полагала, что на мелкие флирты мужа, если таковые имеются, не стоит обращать внимания. Для нее не было истинных конкуренток в сердце Мирчо, она не могла представить рядом с Генрихом другую женщину. А вдруг?

Подготовка к карнавалу живо напомнила ей давние крымские дни. Наверно, потому что Софи и ее гости быль столь же молоды и еще сегодня здесь находится сын Арчи.

В жизни Снежины было множество балов, раутов, ответственных приемов, сумасбродных пирушек. Были венецианские карнавалы и гулянья на празднике басков, фуршеты со знаменитостями на кинофестивалях, показы высокой моды, было множество глаз, для которых она старалась выглядеть ослепительно.

Сегодня она старалась ради Софи. Мать и дочь, как всегда, должны были быть похожи на сестер и вызывать восторженное восхищение. Снежина посоветовала дочери выбрать ослепительно белый наряд, выигрышный в ночном освещении, фигурка хозяйки праздника будет светиться, словно лунное серебро. Сама она тоже надела белые кружева. Узкое длинное восхитительно строгое и умопомрачительно дорогое платье. Манжеты почти закрывают кисти рук, гипюр глухо поднимается до самого горла. Зато узкий разрез, идущий к бедру, и прорезь вдоль спины, скрепленная единственной алмазной булавкой, добавляют изрядную долю пикантности. Снежина зачесала наверх волосы и заколола их жемчужной шпилькой. Столько стараний ради эпизодического появления на сцене перед озабоченным своими проблемами молодняком.

В полном блеске она вышла на балкон, по-хозяйски оглядывая украшенный гирляндами разноцветных лампочек парк, накрытые среди клумб столы, возле которых уже толпились прибывшие гости. Кажется, идею карнавала охотно поддержали. Снежина разглядела пестрые домино, пудреный парик какой-то маркизы, колпак и гофрированный воротник Пьеро. А вот и толщенный Санта-Клаус со своей бородой и традиционным мешком. Какие-то зловещие маски. Изобразить Дракулу или Бэтмена теперь не составляет никакого труда, как и любого другого популярного на карнавалах персонажа. Не надо ничего изобретать, клеить, шить — достаточно лишь зайти в магазин, что и сделали эти ребята, выбрав маски пострашнее и всяческие прибамбасы в «лавке ужасов». Некто обвесился весьма натурально выглядевшими пластиковыми червями, а на шее Пауля повис Питон. Нептуна здесь, конечно, не будет. И чертей, окунающих жалких шахматистов в бочки с грязью…