— Или поддалась уговорам братца. Но ты, я вижу, удрал с галер, чтобы взяться за старое.

— С венецианских галер, — отпарировал Пабло. — А на Испанию законы Венеции не распространяются. И довольно обо мне. Что вы готовы сделать для моей сестры?

— Всё, что угодно, как только ты скажешь, где её найти.

— Мы ходим кругами. Этого вы от меня не узнаете.

— Дружочек, ты поступаешь не по-братски. Сам же говорил, что заботишься о благополучии сестры. Я могу осчастливить её и сам найти счастье. Ну же. Где она?

— Вы заставляете меня повторяться. Я ничего вам не скажу.

— Даже если я заплачу?

Пабло мигнул, не веря своим ушам. А затем гулко забилось его сердце. Он загнал-таки жертву в угол. Великий Колон в полной его власти. Пабло подёргал бородку, выдержал паузу.

— Вы меня искушаете. Но… Ладно, если есть на то ваше желание. Тысяча золотых флоринов для вас — сущий пустяк. И будьте уверены, вы найдёте Беатрис, там, где я её оставил. Она в монастыре. Пусть я умру, если лгу. Тысячу золотых флоринов, и я скажу вам, где её найти.

— Скромные у тебя запросы. Я хотел дать куда более высокую цену.

— Да? — глаза Пабло зажглись алчностью. Он поклонился. — Я полностью полагаюсь на вас.

— Мудрое решение. Ибо цена, которую я намерен дать за то, что ты сообщишь мне её местонахождение, — твоя жизнь.

— Моя жизнь?

Колон усмехнулся. Потом лицо его посуровело.

— Видишь ли, о тебе мне кое-что известно. К примеру, почему ты уехал в Италию, захватив с собой сестру, как жил там на её заработки. Ты удрал из Кордовы, потому что убил человека. Я не знаю его имени. Но это неважно. Имя это наверняка помнит мой добрый друг, дон Ксавьер Пастор, коррехидор Кордовы. Он, разумеется, поблагодарит меня, если я отправлю тебя к нему, и именно так я и поступлю, если ты не скажешь, где найти Беатрис. Так что выбирай сам, мой бесстыжий приятель.

От обретённой было уверенности Араны не осталось и следа. Глаза его выкатились из орбит. Задрожали губы. Долго ещё он не мог произнести ни слова, а затем разразился потоком ругательств. Ярость и страх боролись в нём, но злился он не столько на Колона, как на Беатрис, которая выдала его с потрохами.

— Хватит! — Колону надоело выслушивать вопли Пабло. — Мы и так потеряли много времени. Выбирай.

— Проклятье! Пусть я умру, но это несправедливо. Вы не оставляете мне никакого выбора.

— Наоборот. Я даю тебе то, что ты никоим образом не заслужил. У коррехидора есть средства развязать людям язык, даже самым отважным храбрецам. Ты же, похоже, если чем и отличаешься, то только не храбростью. Поэтому отвечай на мой вопрос. А чтобы ты не думал, что со мной можно затеять новую игру, я хочу сразу сказать тебе, что до моего возвращения ты посидишь за решёткой. И я передам тебя коррехидору, если ты сейчас солжёшь мне. Считай, что ты предупреждён.

— А где гарантии, что вы не обманете меня, если я скажу, где Беатрис?

— Никаких гарантий ты не получишь. Придётся тебе поверить мне на слово. Но я бы не стал тратить на тебя столько времени, если б не собирался отпустить на свободу после того, как найду Беатрис. Я бы мог сразу отправить тебя в Кордову, и на дыбе ты всё рассказал бы сам.

Тут уж Пабло окончательно понял, что проиграл.

— Беатрис в монастыре Санта-Паулы в Севилье.

Глаза Колона сверкнули.

— Это правда?

— Клянусь моей душой!

— Сомневаюсь, что она у тебя есть. Ну да ладно. Думаю, у тебя не хватит духа лгать мне. Когда я вернусь, ты получишь пятьдесят флоринов и уберёшься из Испании. Если же ты этого не сделаешь или ещё раз попытаешься увидеться с сестрой, я устрою тебе дружескую встречу с коррехидором Кордовы.

Он хлопнул в ладоши.

— До моего указания этого человека держать под строгим арестом, — приказал он появившемуся пажу. — Вы можете идти, сеньор Арана. И последнее предупреждение: никаких фокусов.

С поникшей головой Пабло последовал за пажом, кляня свою злую судьбу.

А Колон поспешил в покои Сантанхеля.

— Великое известие, дон Луис.

Казначей отложил перо и поднял голову, он работал, сидя за столом, и на лице его отразилось изумление: Колон, казалось, помолодел лет на десять.

— Да поможет мне Бог! Что случилось? Глядя на вас, можно подумать, что вы сделали ещё одно открытие.

— Сделал. Ещё более великое, чем Индии. — Колон радостно рассмеялся. — Я нашёл Беатрис. Она в Севилье.

Дон Луис встал, слова Колона искренне обрадовали его.

— Слава Богу!

— Я немедленно еду в Севилью.

— Немедленно? — радости Сантанхеля поубавилось. — Но не сегодня же?

— Не позднее чем через час, как только оседлают лошадь.

— Но это невозможно, — запротестовал Сантанхель. — Сегодня вы ужинаете с герцогом Аркосским. Он же устраивает званый вечер в вашу честь.

— Почествуете меня сами. Извинитесь за меня перед герцогом.

Сантанхель расстроился.

— Он никогда не простит вам.

— А я никогда не прощу себе, если останусь ужинать с ним.

— Но… — Тут уж казначей совсем загрустил. — Дьявол вас побери! Разве вы забыли, что их величества пригласили вас завтра на обед?

— Их величества отлично обедают и без меня. Пожелайте им доброго аппетита и объясните, что неотложные дела потребовали моего отъезда в Севилью.

— Вы сумасшедший!

— Вполне возможно, — рассмеялся Колон.

— Но вы не можете уехать. Королевское желание…

— Сейчас я выполняю волю небес.

Сантанхель ужаснулся.

— Как вы можете так говорить, образумьтесь! Их величествам не терпится завершить обсуждение новой экспедиции.

— А мне не терпелось отправиться в прежнюю. Но пришлось ждать. Теперь их величества и я поменяемся местами. Вот и всё.

— Но Кристобаль, друг мой! — Казначей заломил руки. — Это же чистейшей воды безумие. Послушайте меня, сумасшедший вы мой. Таким поступком вы наживаете себе новых врагов, у вас их и так предостаточно. Вы представляете, какие пойдут разговоры, сколько на вас выльют грязи? И их величества могут прислушаться к вашим недоброжелателям, потому что обидятся, узнав, что вы идёте против их желания. Короли очень ревнивы. Особенно, когда дело касается их прав в отношении подданных. Подумайте, какой опасности подвергаете вы себя!

Но Колон его не слушал.

— Я могу думать только о Беатрис. Ни о чём другом. Влюблённый взял верх над первооткрывателем. Но и первооткрыватель ещё достаточно велик, чтобы рискнуть вызвать неудовольствие их величеств и злобную зависть придворных. — Он обнял встревоженного казначея. — Помогите мне в этом как друг, самый близкий мне человек. Шепните на ушко королеве истинную причину моего отъезда. Она женщина, и у неё доброе сердце. Она поймёт.

— А король? — печально спросил дон Луис. — Что я должен сказать ему?

— Убедите его, что этим внезапным отъездом я сэкономлю ему много денег, — рассмеялся Колон. — И он простит мне любое прегрешение.

— Нельзя же всё обращать в шутку! — воскликнул Сантанхель.

— Ничего иного не остаётся. — Колон схватил руку казначея и крепко пожал её. — Сохрани вас Бог, дон Луис. — И вихрем вылетел за дверь.