А между тем разве операторы «Веселых ребят» (В. Нильсен прежде всего) впервые столкнулись в 33-м с неудобствами орловской физиономии? Ведь до этого она снялась уже и в «Любви Алены» и в «Петербургской ночи». Не знаем, кто был оператором «Алены», но рошалевскую «Ночь» снимал Д. Фельдман, и все там с лицом Орловой было в порядке.

Так что отчего там страдал оператор Нильсен и чему его учил режиссер Александров, понять трудно. Другое дело, что Нильсен впервые снимал картину самостоятельно, да еще художественную, с массой актеров. А до этого он был вторым оператором у Э. Тиссэ на документальных, практически без актеров, а лишь с типажами, фильмах С. Эйзенштейна и Александрова. И последнему, видимо, действительно пришлось кое-чему его «научить». Но вовсе не потому, что физиономия Орловой не выдерживала критики. И если Р. Зеленая ничего не напутала, Орлова явно кокетничала перед ней своим умением казаться на экране не тем, что она представляет собою в действительности.

Есть такое издательство «Вече». Одно время оно специализировалось на цифре «100»: «100 великих любовниц», «100 великих любовников», «100 великих битв», «100 великих казней» и т. д. Все – 100.

Орлова тоже попала в два таких «стольника»: «100 великих актеров» (отечественных) и «100 великих женщин» (в мировом масштабе). Оба они лишь перепевают все, что писано-переписано об актрисе за последнее время. Но в «100 великих актерах» есть абзац, вызывающий интерес.

Пересказав со слов упоминаемой нами О. Абольник об умышленно оставленных за «чашкой чая» Александрове и Орловой, обольщении последней режиссера и – как результате – получении ею роли Анюты в «Веселых ребятах», автор «стольника» договаривает до конца. Оказывается, в таком обольщении нужных ей людей у Орловой был уже богатый опыт. И автор «Веселых ребят» оказался лишь четвертым после театрального режиссера, немца и… видного политического деятеля.

Насчет первых двух более-менее ясно: в них можно «заподозрить» шефа Орловой в музыкальном театре его имени В. Немировича-Данченко (хотя неизвестно еще, кто кого обольщал) и работавшего в СССР немца-специалиста, на котором мы столь подробно остановились. Но кого автор «Веча» имел в виду в качестве обольщенного Орловой «видного политического деятеля», догадаться трудно. Не первого же ее мужа, А. Берзина, который, хоть и занимал важные должности в Наркоземе и других агропромышленных учреждениях, политическим деятелем, тем более «видным», никогда не был. Хотя по количеству арестов и ссылок дал бы фору любому «видному»…

Саму актрису больше всего обижала байка о ее якобы «двойном» награждении.

…Будто просматривая в 1937 году список представленных к награждению деятелей культуры, Сталин искренно удивился тому, что Л. Орлова удостоена в нем «только» ордена Трудового Красного Знамени. И дойдя до более «высокого» списка, на «Ленина», вождь вписал в него любимую актрису, но вернуться назад и вычеркнуть ее из списка на «Красное Знамя» забыл и подмахнул Указ целиком. И якобы Калинину ничего не оставалось, как вручить Орловой оба ордена: один – тайно, другой – явно.

Теперь М. Кушниров, придумавший «представителя» ОГПУ на съемках «Цирка», наоборот, не верит в это. А вот питерская газета «Гудок» так расписала эту историю в лицах, что начинаешь думать: а почему бы нет?..

…Будто список принес Сталину новый, сменивший репрессированного Б. Шумяцкого министр С. Дукельский (хотя это произошло годом позже).

И с ужасом наблюдая за поправками вождя в списке, не решился поправить его самого. Только выйдя в приемную к сталинскому помощнику Поскребышеву, Дукельский сказал ему о «дважды награжденной» Орловой.

– А ты вернись и объясни ему, – посоветовал будто бы храбрый сталинский помощник.

От этого Дукельский еще больше побледнел, замахал руками и выскочил из приемной.

…Тот же слишком уж осведомленный для печатного органа министерства путей сообщения питерский «Гудок» считает, что поездка Орловой в 1942 году в Иран была организована Москвой в связи с предстоящей в Тегеране конференцией глав трех держав антигитлеровской коалиции.

12 июля 1942 года «Правда» и «Известия» одновременно сообщили о концертах Орловой, исполнившей в Тегеране «новые песни о Великой Отечественной войне советского народа против гитлеровской Германии».

Но какие песни о войне, тем более «новые», могла петь артистка, если в фильмах с ее участием они не звучали (если не считать перефразированного «Марша веселых ребят» в «Боевом киносборнике»)? А что касается «чужих» песен о войне, то Орлова, пишет М. Кушниров, так и не пожелала петь «Вечер на рейде» В. Соловьева-Седого, как ни упрашивал ее об этом председатель комитета по делам искусств Сурин, даже Александрова на этот «Вечер» подбил…

Однако Сталина, перед которым выложили восторги иранской прессы (пространные выдержки из них приводятся «Гудком»), меньше всего интересовало, что именно пела актриса в Тегеране.

– Союзники решили назвать второй фронт операцией «Оверлорд». Будем считать, что Орлова уже стала нашим подарком этому «Оверлорду». Доказала она своим искусством и то, что ордена даром от правительства не получает, даже если Калинин по рассеянности и вручил ей два ордена сразу.

Ай да Сталин! Взял и спихнул на Калинина собственную оплошность. И все-таки орган питерских железнодорожников (с чего бы ему вообще об этом писать!) ошибается: у «всесоюзного старосты» хватило ума не награждать «звезду» двумя наградами одновременно. Впрочем, пауза между первой и второй наградой была минимальной – через 10 месяцев Орлова отхватила все-таки своего «Ленина».

В одной из газет актриса вспоминает непростые для нее съемки «Волги-Волги»:

«Я страшно боялась воды и ни разу не ныряла. Шла к воде, как на эшафот. (Можно подумать, что снимались в Химках или в экспедиции, на реке Чусовой. Нет, в „Сандунах“, но и вода банного бассейна пугала, видимо, актрису. – Ю. С.).

– Сначала порепетируем! – бодрым голосом сказал режиссер.

Зажмурившись, я нырнула. Не прошло и двух секунд – вынырнула и как ошпаренная кричу положенное: «Воды! Воды!» Открыла глаза – все вокруг смеются. Думаю: «Получилось!».А Александров давится от смеха: «Ты только брови замочила, а макушка у тебя сухая. Бери пример с Тутышкина!» А тот вынырнул только через несколько секунд – и как ни в чем не бывало. Попробовали еще раз – никак.

– Ну как ты не можешь понять, что после нырка вода над головой должна успокоиться, стать зеркальной, а уж потом выныривай и кричи!

После еще двух испорченных дублей на помощь пришел Тутышкин:

– Как нырнем, считай про себя, а я буду держать тебя за руку. При счете 12 отпущу.

Нырнули! Еле досчитала до 12 и рванулась наверх.

– Мы же договорились до 12!

– Я уже досчитала.

– А я только до семи.

Нырнули снова, и Тутышкин вцепился в меня что есть силы.

И только тут я сообразила, что ныряя под воду, забываю… глубоко вздохнуть. Точно гора свалилась с моих плеч. «Давайте, – говорю, – товарищ Тутышкин, теперь я вас буду держать за руки». Захватила я в легкие побольше воздуха и считаю медленно: один, два, три, четы… Досчитала до 12 и обратно пошла: 12, 11, 10, 9… Чувствую, Тутышкин начинает вырываться из моих рук. Нет, думаю, шалишь! Вырвался он да как завопит: «Тону! Тону!»

После этого с первого же дубля сняли эпизод.

Вообще знаменитое «Мне дурно! Воды!», которое не получилось в финале «Веселых ребят» с Л. Утесовым, получилось с А. Тутышкиным. Оказывается, комический эффект слова «воды!» целиком зависел от правильно заданного партнером вопроса, его ритма.

Может быть… Непонятно только, как панически боявшаяся воды актриса ныряла несколько лет назад – и не в «Сандунах», а в море, у побережья Гагр. И до скольких там считал державший ее за руку Утесов?..