Так закончился рассказ об одном из бесчисленнейших приключений бывалого астронавта.
Глава шестая,
свидетельствующая о том, что ни одно порядочное путешествие не может обойтись без встречи с Робинзоном
Вахтенный Саня Петров откупорил переговорную трубу и зычно возвестил:
– Земля! С правого глаза земля!
Он очень обрадовался своему открытию и даже слишком приподнял прозрачное забрало гермошлема, приблизив губы к трубе, и оттого немного надышался вакуумом. Но к счастью, не произошло ничего страшного, потому что в вакууме, как известно, ничего нет.
– Включить тормоза! – через плечо приказал командир, исполняя на клавишах пульта что-то бравурное.
– Есть включить тормоза! – отозвался механик бодро.
Звездолёт осторожно опустился на крошечный голый астероид, похожий на необитаемый остров. У подножия корабля скакал как сумасшедший заросший мужчина в рваном скафандре.
– Я спасён! Я спасён! – истошно вопил он, обливаясь слезами от радости.
Затем он сделал колесо не хуже циркового артиста.
– Ну, вот и хорошо всё кончилось. Теперь вы с нами, – благородно сказал командир, первым ступивший на почву астероида, и протянул ладонь Робинзону.
– Да, да! Я ждал вас целых двадцать лет, – забормотал неизвестный, горячо пожимая ладонь командира обеими руками.
Чувствительная Марина плакала вместе с ним не стесняясь. А Саня и Петенька переминались с ноги на ногу, готовые сорваться с места и чем-нибудь помочь бедняге. Кузьма глазел из люка, открыв металлический рот. А кот Мяука обнюхивал ноги нового человека и, судя по всему, не знал, как отнестись к незнакомцу.
Только астронавт, как известно никогда не терявший душевного равновесия, понял, чтó необходимо сделать сразу, и сказал Марине:
– Стюардесса, немедля накормить товарища. По-моему, он не ел лет этак двадцать.
– Одними бактериями! Если уж откуда занесёт! – воскликнул несчастный.
– Ой, я и не подумала. Конечно, сейчас я приготовлю, я живо… – засуетилась Марина. – Вам что сварить? Может быть, щи? А хотите, потушу голубцы. Я это умею, честное слово!
– Если можно… манную кашу, – прошептал Робинзон застенчиво.
Вскоре он сидел на кухне звездолёта и жадно уплетал из глубокой тарелки манную кашу. Рядом стояла раскрасневшаяся от забот Марина и держала наготове вторую порцию.
Командир сидел напротив спасённого, выпрямившись и скрестив руки на груди. Остальные расположились вокруг стола и, подпирая щёки ладонями, с удовлетворением следили, как ест незнакомец. Один только кот сидел в углу с таким видом, будто Робинзон уже надоел ему порядком.
– С детства не ел её, манную кашу. С того далёкого детства. И в детстве, признаться, не любил. А теперь она снилась мне все двадцать лет, вот что характерно. Так и думал: как спасусь, попрошу первым делом манной каши, – пояснил незнакомец, торопливо отправляя в рот ложку за ложкой.
– Мы где-то уже встречались. Что-то в вас есть знакомое, – произнёс командир задумчиво.
– Нет, вы ошибаетесь. Мы с вами не встречались, это точно, – возразил незнакомец с набитым ртом и энергично замотал головой. – В противном случае уж я-то бы вас узнал сразу. Вы такая, извините, колоритная фигура, Аскольд Витальевич.
– Вполне, вполне возможно, – кивнул командир, – но что-то, понимаете, мне кажется…
– Может, с кем-нибудь путаете, но лично меня зовут Егором, – сказал незнакомец подчёркнуто. – Двадцать лет назад моя ракета потерпела аварию в этих краях. Мой спутник небрежно обращался с газовой плитой, и в один прекрасный момент наш корабль разнесло в клочья. Уж сколько раз я говорил: «Толя, будь осторожен, не шустри». Так оно и вышло. Короче, взрыв разбросал нас в разные части света. Я, как видите, оказался на этом астероиде, а мой товарищ полетел в сторону планеты Алоя. «Егорушка, если спасёшься сам, прилетай, пожалуйста, ко мне на помощь!» – вот что он крикнул мне напоследок, уже издалека. Он так и крикнул: «Егорушка!» – повторил Робинзон, ещё раз подчёркивая своё имя.
– Выходит, я ошибся, – признал прямой и честный астронавт. – Ваше имя мне совершенно незнакомо.
Егор вздохнул тяжело и сказал:
– Вот я сейчас питаюсь манной кашей, а мой несчастный Толя, может быть…
Он не договорил и, будто отрывая от себя что-то дорогое, с усилием отодвинул тарелку с манной кашей.
– Кушайте, кушайте… Кушайте на здоровье! – всполошилась Марина, вновь придвигая кашу. – Мы не оставим в беде вашего Васю. Правда, правда!
– Разве я назвал его Васей? – насторожился Робинзон. – Обычно я всем говорю, что его звали Толей.
– Мы сейчас же отправимся на планету Алоя! – перебил его Саня, поднимаясь и возбуждённо блестя глазами.
– Это очень разумно: когда человек в беде, спешить ему на помощь. Весьма необходимый поступок, – пояснил Петенька, поправляя очки.
Кузьма, не рассуждая, начал завязывать свой узелок. Теперь все вопросительно смотрели на командира.
– Друзья! – произнёс он сурово. – Вы опередили командира и тем самым серьёзно нарушили дисциплину на корабле. То, что вы сказали, должен был произнести командир. Но я понимаю ваши благородные чувства и прощаю на первый раз. Мужайтесь, Егор! Вы встретили отважных и добрых людей. Вашу руку, наш новый товарищ!
– Спасибо! Спасибо! Я сразу понял это, – с чувством ответил Егор.
Они обошли вокруг стола и крепко пожали друг другу руки, а затем Егор, к великому удовольствию экипажа, с удвоенными силами набросился на кашу и мигом уничтожил её.
– Вы не ошиблись? Планету действительно зовут Алоей? Я знаю весь космос, но что-то о такой планете не слыхал, – сказал командир Егору, когда тот опустошил тарелку.
– Мне это давно известно. То, что вы объездили всё пространство. То есть не так уж давно… В общем, как только я увидел вас, так сразу понял, что вы побывали везде. Я так себе и сказал: «Егор, вот человек, который знает Вселенную не меньше Аскольда Витальевича. Как бы это не был он сам собственной персоной». Но нет ничего удивительного в том, что именно об Алое вы слышите в первый раз. Она появилась недавно, из густой туманности, – ответил Егор, облизывая ложку.
– Всё ясно, – сообщил Петенька. – В туманность залетел шальной метеорит и взбил её, точно масло.
– Совершенно верно! Я покажу вам дорогу. Отлично помню, что нужно сразу вперёд и потом налево, – заявил Егор, вытирая рот и становясь у пульта.
После завтрака юнга вернулся на вахту, и «Искатель» стартовал с астероида. Направленный точной рукой командира, он устремился к планете Алоя. Механик Кузьма любовно хлопотал около двигателей, ходил с промасленной тряпочкой, и двигатели звездолёта добродушно гудели.
В кают-компании было тепло и уютно. Отъевшийся Егор развалился в кресле в качестве пассажира и повествовал Марине и Петеньке о своей бурной жизни. Приключения следовали одно за другим, одно необычайнее другого. Рассказывать Егор был мастер, но по временам нет-нет да и проглядывал в нём большой хвастунишка. Командир сидел за пультом, поигрывая на клавишах, вполуха прислушивался к рассказам Егора и снисходительно усмехался, когда тот терял чувство меры.
Егор обращался главным образом к Марине, из кожи лез, стараясь произвести на неё впечатление, и он достигал своего понемногу. Марина смотрела на него во все глаза, качала головой, приговаривала:
– Ах, какой вы смелый!.. Ах, какой вы находчивый!..
– Да что вы, какой я смелый, – возражал Егор, опуская глаза застенчиво. – Это ещё пустяки! Был случай похлеще этого…
И он принимался за новую сверхудивительную историю.
Петенька, сидевший сбоку, вдруг почувствовал в сердце лёгкий укол. Он вдруг обнаружил, что манёвры Егора вокруг Марины и её ответное восхищение ему почему-то не по душе. «Как тебе не стыдно! – упрекнул себя Петенька, краснея. – Твоё-то какое дело? Ведь ты любишь Самую Совершенную, и Марина тебе только товарищ. Такой же, как Саня. И может, она уже любит Егора. Может, они поженятся и у них будут дети, которые потом пойдут в школу. И пусть тебе станет стыдно».
