«А не пора ли вам утихомириться, дорогой Аскольд Витальевич? – мягко произнёс представитель. – Попутешествовали – и хватит! Дайте теперь попутешествовать другим, тем, кто помоложе».

Они, то есть отдел кадров, застали его врасплох. И всё же великий астронавт возразил, сказал, что он вовсе не стар ещё и готов хоть куда, хоть за тридевять Вселенных. А что касается перегрузок, так даже трудно представить, сколько он может их выдержать…

«Знаем, знаем… – прервал его представитель, а в голосе его сквозило сомнение. – Знаем, вы ещё бравый мужчина! Но столько желающих путешествовать, что просто не напасёшься космических кораблей. На вашем счету уже тысячи приключений, и будет просто несправедливо, если из-за вас кто-нибудь так и не отправится в путешествие. Ни разу в жизни!..»

Великий астронавт чтил справедливость более всего и поэтому покорился, хотя даже не смог представить, как теперь будет жить без приключений…

– Неужели я не буду больше путешествовать? – шептал астронавт, шагая по улице.

Встречные уже не узнавали его, словно позабыли о его существовании. Во всяком случае, по тротуару совершенно запросто шагал самый прославленный путешественник, почётный член всех географических и астрономических обществ, и никто из прохожих даже не оглянулся ему вслед. А раньше-то, а раньше, когда он возвращался из очередного, ещё небывалого[1] похода, от бесчисленных почестей не было спасу. И скромный, и суровый по натуре, великий астронавт прятался от ликующей публики по задворкам. Поэтому сегодня ему стало чуточку обидно.

«Ну да, конечно забыли… Теперь уже другие звездолёты и другие имена, – сообщил он себе печально. – И подвёл племянничек мой – надежда, единственный продолжатель рода знаменитых звездоплавателей, который я было основал. Что за прок от человека, потерявшего голову?..»

Вернувшись домой, он с горя первым делом отключил в кабинете земное притяжение. Когда астронавт ещё был знаменит, учёные подарили ему специальную машину, которая убирала притяжение. И человек в кабинете становился невесом. Астронавт переобулся в домашние туфли и начал плавать по комнате, продолжая рассуждать сам с собой.

Когда он немного успокоился, лёг в дрейф посреди кабинета и вполглаза задремал, в дверь громко постучали.

– Войдите! – крикнул астронавт недовольно.

В кабинет вошёл белокурый геркулес в юношеском возрасте. Гость тут же потерял равновесие и ухватился за дверную ручку. И дверь задрожала, зазвенела, точно струна, от его тяжёлой хватки.

– Вот это да! Я так и думал, что у вас и дома должно быть всё по-особенному, – заявил весело гость.

– Что же тут особенного? Естественные условия для отдыха, и всего-то, – пробурчал астронавт, поворачиваясь на бок.

– А, понимаю, – неизвестно чему обрадовался гость.

– Так что вам угодно? – спросил астронавт, взирая на пришельца сверху.

– Аскольд Витальевич, у меня к вам одно предложеньице, – сообщил парень, радостно улыбаясь и ослепительно сверкая крепкими зубами.

– Представляю, что можно предложить астронавту, который уже никому и не нужен, – горько усмехнулся Аскольд Витальевич. – Ну ладно, валяйте сюда!

– Иду! – крикнул жизнерадостный гость.

Он оттолкнулся от дверей и полетел через кабинет, кувыркаясь по дороге для забавы.

– Нельзя ли без шалостей, – проворчал астронавт; он взялся за стержень люстры, а свободной рукой прихватил пролетавшего мимо гостя за шиворот.

– Мне это нравится, – заявил парень сияя.

– Я слушаю, – напомнил астронавт, смягчаясь.

Он должен был признаться в душе, что этот парень, в общем-то, производил приятное впечатление. «Лихой парень! Вот уж прирождённый путешественник, – подумал астронавт. – А племянник Петенька ах уж как не оправдал моих надежд, подумать только!»

– Меня зовут Саней. Я насчёт вашего племянника Петеньки, – объявил симпатичный Саня, посматривая на хозяина голубыми простодушными глазами.

– Что-нибудь ещё? – спросил астронавт и насупился.

– Он влюблён! – воскликнул Саня восторженно.

– Уже наслышан, к сожалению, – сказал астронавт сухо.

Но Саня пропустил его замечание мимо ушей и продолжал восхищаться.

– И самое главное… – сказал он ликуя, – самое главное то, что он даже толком не знает в кого.

– Какое это имеет значение, это уже частности, – промолвил астронавт и, не сдержав грусти, прижался щекой к прохладному стержню люстры.

– Вы говорите – какое значение? Да потрясающее! – воскликнул Саня, блестя глазами. – Теперь Её нужно искать! – закончил он, переходя на шёпот.

Когда паренёк произнёс последнее слово, Аскольд Витальевич невольно вздрогнул.

– Вы сказали «искать»? – хрипло спросил астронавт, вслушиваясь в музыку этого удивительного слова.

– Да! Вот именно: искать!

– Но какое я имею отношение к этой, простите, несерьёзной истории? Чем могу помочь?

– О, своим несравненным опытом! Её следует искать в космосе. Понимаете? В космосе! – торжественно объявил Саня. – А коли так, я сразу и подумал: «Вот кто знает Вселенную как свою ладонь – Аскольд Витальевич!» И помчался к вам.

– Простите, но что общего между… между таким недостойным увлечением и… космосом?! – удивился астронавт и даже почувствовал некоторую обиду за великий космос.

– Отношение самое непосредственное. – И Саня таинственно наклонился. – Она, в кого он влюблён, связана со временем и пространством. – И гость величественно указал за окно, туда, где синело глубокое небо.

– Она что же, стюардесса, вы так полагаете? – усмехнулся астронавт догадливо.

– Ничего не известно. Может, и стюардесса на космических кораблях, а может, и жительница какой-нибудь ещё не открытой планеты. Известно только то, что Она Самая Совершенная во времени и пространстве… Понимаете, когда Петенька почувствовал это в сердце… ну, эту самую любовь, он вначале испугался, потому что вроде влюблён, а не знает в кого. Ну хоть лопни! Понимаете, какое нелепое положение? Тогда он зашифровал свои идеалы и сунул в электронно-вычислительную машину. Машина, в общем, попыхтела и выдала на-гора, что Она, мол, – ну, та, которая будто бы ранила его в сердце, – Самая Совершенная во времени и пространстве. И более ничего, ну хоть тресни!.. Такая ситуация, Аскольд Витальевич. Значит, надо искать самим. Во времени и пространстве, то есть в космосе.

Из-за энергичных движений он то и дело кувыркался в воздухе, и хозяину каждый раз приходилось ловить его за полы пиджака и возвращать на место.

– Значит, как я понял, вы пускаетесь в путешествие? – спросил астронавт с завистью.

– Петенька очень переживает, прямо нет сил смотреть, – сказал Саня, заглядывая астронавту в глаза по-собачьи.

– И что же должен я? Помочь советом? – спросил астронавт с горечью.

– Мы просим вас возглавить экспедицию, – важно предложил Саня.

– Искать какую-то сопливую девчонку? – фыркнул астронавт, полагая, что нужно немного поупрямиться для солидности, а сам так и обмер от неожиданной радости.

– Да, искать! Аскольд Витальевич, неизвестные дороги ждут вас! Вас ждут звёзды, Аскольд Витальевич! – призвал Саня, бледнея от пафоса.

Астронавт смущённо хмыкнул…

«Снова в путешествие! – с восторгом подумал он. – Пусть даже из-за какой-то девчонки. Мы разыщем её, и пусть мой дорогой племянник посмотрит на неё и скажет: «Нет, всё-таки самое прекрасное на свете – это путешествие. Стану-ка я лучше путешественником!»

– Экипаж? – спросил астронавт деловито.

– Три человека. Командир корабля, то есть вы, и мы ещё с Петенькой, – чётко доложил Саня.

Астронавт одобрительно кивнул. Этот бравый парень нравился ему час от часу всё больше.

– А с отделом кадров вы утрясли? Может, чья-нибудь очередь, а я, пожалте, вместо него? И ни за что ни про что пострадает хороший товарищ, – произнёс Аскольд Витальевич и затаил дыхание, дожидаясь ответа.

– Не волнуйтесь, никто не пострадает, потому что мы построим свой звездолёт! – воскликнул Саня.