— Когда вы пойдете малыми отрядами, клайя на вас и не глянут. Покуда вас мало, вы не представляете собой опасности. Однако найдутся твари, которые пожелают вами полакомиться. Идите до Кашало как можно осторожнее, но и не таитесь настолько, чтобы вызвать подозрение. Встретьтесь там и слушайтесь Огерна. Теперь выбирайте себе спутников и расходитесь разными дорогами.

Лукойо замешкался. Ему не хотелось навязывать себя кому бы то ни было, но он всей душой желал, чтобы хоть кто-то позвал его с собой. Пока никто не звал. Глабур и Далван объединились еще с двумя бири. Все вокруг образовывали тройки и четверки — кто по родству, кто по дружбе. Но еще до того, как все утряслось, Огерн поманил к себе полуэльфа. Сердце у Лукойо подпрыгнуло: неужели у него и вправду есть друг? Он подошел.

— Ты пойдешь с нами, лучник, — сказал ему Огерн. — Мне нужна твоя хитрость и твои ловкие руки. Я сумею защитить тебя, а вдвоем мы станем непобедимы.

Лукойо усмехнулся. Он нисколько не обиделся на Огерна, нет, этот верзила положительно нравился ему.

— Что же, спасибо, кузнец! Я и вправду буду рад, что меня защитит твой молот! Но кто еще пойдет с нами?

— Я, — откликнулся Манало. — Или тебе это не по душе, Лукойо?

Полуэльф медленно перевел взгляд на мудреца и честно признался:

— Неловко немного, но ничего, я справлюсь. Куда идти, мудрец?

Они пошли на запад, свернули с тропы и встали между вековыми деревьями. Остальные расходились друг за дружкой, и каждая троица или четверка не трогалась с места, покуда не исчезала в лесу предыдущая. Трое ушли по тропе. Трое — через лес на восток, к реке, четверо на юг и к юго-востоку, чтобы обойти кругом и выйти к реке, еще трое — на север, выйти к реке другим путем. И только Манало, Огерн и Лукойо должны были уйти на запад — самым долгим кружным путем. Они должны были выйти к реке последними, дабы иметь возможность подобрать по пути тех, с кем могла случиться беда.

— Веселенькая у клайя будет жизнь, если они попытаются настичь такое племя, — ухмыльнулся Лукойо. — А чего мы ждем?

— Мы ждем магии, — негромко отозвался Огерн.

Манало оперся на свой посох. Он смотрел на покинутую стоянку и негромко напевал. Лукойо сдвинул брови и тоже уставился в ту сторону, гадая, чем же занят мудрец, какая у него цель. Полуэльф ждал, ждал, он уже начал терять терпение и собирался было поторопить кузнеца и мудреца в дорогу, как вдруг на опушке леса появился небольшой зверек. Это был горностай. Вот к нему подошел еще один, и еще, и еще. Вот они собрались посередине поляны. Мудрец довольно кивнул и снова стал что-то бормотать. Он как бы подбадривал горностаев, уговаривал их. Зверьки поглядели на него, потом переглянулись, а потом… принялись весьма откровенным образом метить поляну и лес.

Манало отвернулся, догнал Огерна и Лукойо и усмехнулся:

— Пусть теперь клайя попробуют догнать наш отряд по запаху!

— Ой, их даже можно пожалеть, — наморщил нос Лукойо и махнул рукой, пытаясь отогнать навязчивый мускусный аромат.

— Пожалуй, — согласился Огерн. — Можно было бы и пожалеть, если забыть о том, что они могут сделать с любым из наших отрядов… если выследят. А где ты научился такой штуке, Учитель?

— О, это отдельная история, сейчас нет времени, — улыбнулся Манало. — Но заклинание короткое, и его стоит заучить. Повторите за мной слова, а потом я скажу вам, что они значат.

И он заговорил нараспев, произнося слоги, на слух Лукойо совершенно бессмысленные. Полуэльфу казалось, что он ни за что не сумеет запомнить эту тарабарщину, пусть даже мудрец объяснит значение заклинания. Огерн сосредоточился. Он напряженно кивал, повторяя следом за мудрецом слог за слогом. Наконец Манало похвалил кузнеца. Лукойо удивленно, не без зависти смотрел на Огерна. Что же он за человек такой? Вроде бы гора мышц, и ничего больше. Ну еще немного мозгов — ровно столько, сколько надо для охоты, драк и изготовления оружия. Разве возможно, чтобы человек был умнее и тоньше, чем казался, и даже лучше, чем думал Лукойо?

К середине дня они вышли из леса и оказались на пустоши, где из земли повсюду торчали камни, низкие кусты и жесткая трава. Лукойо огляделся по сторонам и поежился.

— Что это за место, Учитель?

— Это Великая Пустошь, — ответил Манало. — И хотя тут никто не живет, место это для многих племен священно.

— Священно? — не поверил Лукойо. — Как такое заброшенное место может быть священным?

— В этой заброшенности есть особая красота, — отвечал Манало. — Правда, увидеть ее легче на рассвете и на закате, чем сейчас. Погоди, вот доберемся до возвышенности, посмотрите вокруг.

Лукойо зашагал дальше, стараясь не отставать от мудреца и Огерна. Он был готов подождать, но все же сильно сомневался, что увидит хоть что-то красивое.

Каменистая тропа извивалась. Огерн шел и удивлялся, откуда здесь эта тропа, если здесь никто не жил. Наверняка немногие и хаживали этими краями, чтобы проторить путь.

Но вот троица взобралась повыше, и Манало вдруг остановился и поднял руку. Что-то встревожило его. Огерн и Лукойо пригляделись и увидели тех, кто привлек внимание мудреца. Множество грубых подобий людей — похожие на фигурки из теста, какие лепят матери, чтобы повеселить малышей. Головы у этих существ были лысые, руки без пальцев напоминали лопатки. Длинные ноги ступали неуклюже, на лицах — там, где должны были находиться глаза, две вмятинки, еще одна — где мог бы расти нос, и еще — щель вместо рта. Однако корявые руки странных созданий сжимали дубинки и грубые копья — длинные, заточенные с одного конца палки, способные разить насмерть, невзирая на грубость, с которой были сработаны.

— Кто это, Учитель? — шепотом спросил Лукойо.

— Это недочеловеки. Аграпакс создал их для Улагана, — грустно ответил Манало. — А Ломаллин пытался освободить.

Тут щелеобразные рты раскрылись, из них вырвался вой, и недочеловеки бросились к троице.

— Лучник, готовь свой лук! — выкрикнул Огерн, обнажая меч.

Пока Лукойо снаряжал лук, Огерн заскочил вперед, прикрыв Манало, и принялся отчаянно отбиваться, но какие бы раны он ни наносил, они не кровоточили, словно у жутких созданий не было крови, одна только бледная плоть. Да и полученные ими раны тут же затягивались прямо на глазах. А вот острые копья недочеловеков задевали грудь и плечи Огерна, дубинки колотили его по рукам и ногам. Силой страшилищи не отличались, но, чтобы добиться своего, они с отчаянным упорством колотили и колотили по одному и тому же месту.

Лукойо упал на одно колено, прицелился и выстрелил. Стрела угодила в недочеловечка, который как раз размахнулся дубиной. Из-за того, что в него попала стрела, он промахнулся и не попал по Огерну, однако оружия не бросил, и если закричал, то не от боли, а от злости. Лукойо пускал стрелу за стрелой, и скоро грудь — если это можно было назвать грудью — странного создания ощетинилась охвостьями стрел, но недочеловек этого как бы и не замечал. Он только снова размахнулся дубиной. И на этот раз она опустилась на голову Огерна. Кузнец закачался и упал.

Отчаянно закричав, Лукойо бросился вперед и встал над телом Огерна. Он выхватил свой длинный нож и приготовился кромсать недочеловеков на куски, но его закрыл собой Манало. Он уже размахивал руками и что-то выкрикивал на древнем языке. Неуклюжие твари мало-помалу замерли. Их главарь тоже что-то забормотал на непонятном языке. Судя по тону, он задал вопрос. Манало ему ответил. Лукойо разволновался. Наверное, пришедший в себя Огерн это заметил, потому что выдохнул:

— Спокойствие, лучник! Сейчас его слова — наш лучший щит!

Огерн осторожно сел. Недочеловеки, стоило ему пошевелиться, подняли оружие и стали следить за каждым движением врага. Однако оружие в ход не пускали. Огерн продолжал подниматься — осторожно и медленно.

Манало обернулся и пояснил:

— Теперь эти создания понимают, что вы думали, будто бы они напали на вас. Они же не могли понять, почему вы хотели напасть на них.

— Пусть в таком случае простят нас, — отозвался Огерн. — Плохо тем, кто хочет подружиться, начинать с драки.