— Ну ладно, — с сожалением вздохнул купец. — Только поторопитесь, а то там, как только солнце садится, закрывают ворота.

— Спасибо тебе, незнакомец. — Огерн зашагал быстрее и на ходу бросил Лукойо: — Скупщики янтаря нам за камень побольше дадут, чем несколько чашек пойла, верно?

— Да, я думаю, купец предлагал не слишком выгодную сделку, — согласился полуэльф. — Огерн, а как ты думаешь, почему эта улица такая широкая?

— Гляди! — И Огерн указал в сторону частокола, до которого оставалось совсем немного. — Она ведет прямо к воротам! А широкая такая потому, что по ней без помех должен шагать отряд воинов плечом к плечу!

Лукойо медленно поднял голову.

— Похоже, ты прав. Тогда и мы пойдем по этой дороге плечом к плечу!

До ворот частокола они добрались тогда, когда закат окрасил небо в розовый цвет.

— Слишком поздно пришли, — сказал им дозорный. — Сегодня торговли уже нету.

— А не могли бы мы войти и переночевать в укреплении? — заглянув в ворота, попросил Огерн. — Я смотрю, другие торговцы остаются здесь, а нам бы хотелось попасть на рынок пораньше, с самого утра.

— Да это можно, ежели хотите, — ответил воин-куруит. — Только за ужин придется раскошелиться.

Огерн кивнул:

— У меня янтарь есть.

Глаза воина алчно сверкнули.

— Отдай его мне, и я прослежу, чтобы вас накормили.

Огерн слазил в мешок и вытащил кусок янтаря с большой палец.

— Это все, что у тебя есть? — подозрительно поинтересовался воин.

— Нет, но нужно же мне что-то на завтра приберечь, верно?

— Это конечно, — неохотно проговорил воин. — Завтрак-то вам тоже понадобится. Ну хорошо, входите.

Огерн и Лукойо вошли и увидели, что внутри их уже поджидают Глабур и двое его спутников. Неподалеку оживленно болтали Далван и Янног. Все делали вид, что друг друга не знают. Воин сдержал слово и принес им ужин — ну, если можно назвать ужином миски с холодной овсянкой. Огерн указал на это воину, но тот только пробурчал, что на завтрак каша будет горячая, после чего удалился, чему-то посмеиваясь.

Лукойо попробовал кашу и сморщился.

— Надеюсь, этот воин еще будет стоять на страже, когда…

Огерн нарочито громко прокашлялся.

— Когда взойдет луна, — поспешил закончить Лукойо. — Так приятно знать, что нас кто-то защищает.

— Чего? — проворчал один из оставшихся в укреплении на ночлег купцов. — Неужто ты думаешь, что ему не все равно, жив ты или мертв?

— Пока у меня есть меха или янтарь? Думаю, не все равно.

— Это ты здорово подметил, — согласился купец. — А они у тебя есть?

Лукойо заметил нехороший блеск в глазах незнакомца и усмехнулся:

— Есть они у меня или нет, приятель, это мы узнаем утром. А у тебя какие такие товары?

— Поздно уже болтать, — вмешался Огерн и предупреждающе посмотрел на Лукойо. — Спать пора.

— Как это? Спать, когда еще и луна не взошла? — возмутился Лукойо и подмигнул Огерну. — Столько добираться сюда бедным торговцам, да чтобы не потолковать и не посплетничать?

Огерн запрокинул голову, и во взгляде его появилось понимание. Лукойо продолжил болтовню, выпытывая сплетни и узнавая побольше про Байлео и воинов-куруитов. К примеру, он выяснил, что дозорные сменяются через час после заката и еще один раз посреди ночи, что они любят потрепаться и подремать на посту и что у двери тюрьмы всегда стоят двое стражников, а у южных ворот — один. Одобрительный блеск глаз Огерна подсказал полуэльфу, что он на верном пути.

Сам же Огерн приглядывал за своими сородичами и подмечал, что они все делают так, как он им велел, — бири рассыпались по толпе и держались ближе к длинным домам, в которых жили воины. Девять бири — по два на каждый из длинных домов, чтобы затыкать там рот каждому, который ответит на поднятую тревогу, и еще один — для того, чтобы укладывать на лопатки воинов, которые могли бы вывалиться в самый неподходящий момент из женского дома. Огерн кивнул, чувствуя, как нарастает напряжение. Он знал, что еще пятеро его людей притаились за хижинами и домами внизу, за частоколом, и готовы выскочить и напасть на любого, кто осмелится броситься на Огерна, когда тот появится с Манало — если Манало еще жив и здоров, помоги Ломаллин! Еще двое бири находились в толпе торговцев ближе к тюрьме, еще двое — напротив. Они должны были взять на себя стражников. Последний бири без умолку болтал с Каким-то незнакомцем около маленьких ворот, в которые мог пройти только один человек. Этот бири и должен был стать этим одним человеком, когда убьет стражника.

Оставались Лукойо и сам Огерн. На их долю выпадали дозорные, которые могли быть на посту внутри тюрьмы. Огерн все же немного не доверял полуэльфу, но совсем немного, и вдобавок знал, что за всем происходящим из-за зарешеченной двери наблюдает Глабур.

Они были наготове. Огерн помолился о том, чтобы взошла луна, и еще о том, чтобы ее затянули тучи.

Луна взошла — тоненький серпик, и, хотя туч не было, темнота позволяла беспрепятственно передвигаться.

— Начали! — сказал Огерн. — Первым делом снимем стражников у двери тюрьмы!

— Что? — Лукойо встревоженно посмотрел на Огерна. — Вы их бить собираетесь?

— Да. — Огерн нахмурился. — А что же еще?

— Что же еще? Да вы еще и подойти к ним не успеете, а они уже крик поднимут, вот что еще!

— Так ведь темно.

— Не настолько, чтобы такого верзилу, как ты, не было видно. Нет, ты сам подумай, если бы ты увидел такого детину, как ты сам, за которым следом идут Глабур и Далван, ты бы что сделал?

— А что это ты про себя ни слова не сказал? — спросил Глабур, и в голосе его прозвучала угроза.

— Про себя? — Лукойо развел руками. — Да кто меня заметит, маленького такого, тощего?.. Кто меня испугается? Нет, ребята, давайте-ка вы будете держаться в сторонке и нападете на стражников тогда, когда они не заметят меня!

С этими словами полуэльф встал и быстрым тихим шагом отправился к тюрьме.

Глабур вскочил и открыл было рот, чтобы окликнуть и вернуть Лукойо, но Огерн поймал его руку.

— Нет. Давайте доверимся ему. Он это заслужил.

— А если он предаст нас теперь, когда кругом сотни куру, итских воинов?

— А если не предаст, то без шума проведет в тюрьму. Глядите! Он изменил походку!

Глабур посмотрел в ту сторону, куда показывал Огерн, и увидел, что полуэльф, сильно хромая, еле плетется к тюрьме.

— Что он еще такое задумал?

— Какую-то шутку, а может, и нет. Давайте-ка вы с Далваном заходите слева, а я справа пойду.

Пригибаясь к земле, Глабур и Далван ушли в тень, отбрасываемую частоколом, и скрылись там, где их не было видно стражникам. Затем они быстро перебежали в тень, отбрасываемую тюрьмой, и притаились за углом.

Огерну спрятаться было некуда, но тут у него мелькнула счастливая мысль. Он встал и совершенно открыто зашагал к храму. Стражники у тюрьмы переглянулись, выпрямились, пригляделся к идущему и дозорный на стене, но, как только Огерн подошел к вратам храма, стражники успокоились. Никто не стал бы мешать фанатику, отправившемуся в храм Улагана среди ночи.

Попав в тень храма, Огерн прижался спиной к стене и приставным шагом добрался до угла, откуда была видна дверь тюрьмы. В это время Лукойо как раз дохромал до этой самой двери.

Ему в живот нацелились два копья.

— Стой! — прошипел стражник. — Куда собрался?

— В уборную, — ответил Лукойо и сопроводил свой ответ громкой икотой, после чего объяснил: — Щас лопну.

— Уборные — около западной стены, парень!

— А туточки низзя? — икнул Лукойо. — Пописать?

— Если ты только осмелишься подумать об этом, то тут же очутишься за дверью. А там, можно сказать, одна сплошная уборная!

Лукойо глянул на стражников выпученными глазами и медленно покачал головой.

— Грязный, — выдавил он. — Больной.

— А Улагану все равно, больной ты или еще какой. Кто туда попадет, тому жить недолго остается. Ну вот, а кто там еще живой и ждет суда, они все равно обречены на смерть — ну, так при чем тут болячки, сам посуди!