— Понимаешь, Киамсыс, вчера зашел я к председателю райисполкома Радиону Шмафовичу, а он говорит: «Хорошо, что заглянул. В понедельник районное совещание работников сельского хозяйства, и мы поручаем тебе сделать доклад».

Киамсыс удивился.

— Почему именно вам, Куатат Мамсырович. Обычно на таких совещаниях выступать с докладами поручают либо передовикам, чтобы распространить хороший опыт работы, либо отстающим.

— Я и сам хотел спросить об этом Радиона Шмафовича, да неудобно показалось — в кабинете былo много народу. Впрочем, у нас ведь тоже высокие показатели по сбору чая.

— Зато по табаку план не выполнен.

— Так или иначе, доклад поручили мне, и надо его готовить, — решительно заявил Куатат. — Принеси ведомости!

Киамсыс вернулся с пятью толстыми папками, водрузил их на стол и сел рядом. Куатат, тяжело вздохнув, признался:

— Легче мне спину сломать, нежели вот это... писать!

— Написать-то не трудно. Было бы о чем, — заметил Киамсыс.

— Ты, говорят, еще в детстве сочинял, вот тебе и кажется, что это пустяковое дело, — возразил Куатат. — А я, когда в школе учился, хуже всех сочинения писал. Нет у меня к этому способностей.

— Да и сейчас стихи пишу, — сознался бухгалтер, — только никому не показываю.

— Какой же тогда в них прок? — удивился Куатат. — Выходит, зря трудишься. Неужели никогда никому не читал?

— Читал однажды в Союзе писателей. Стихи понравились, обещали напечатать, да тем и кончилось. Видно не нашлось для них места ни в газетах, ни в журналах.

— Племянник мой, знаешь, тот, что в субботу женится, тоже стихи пишет — все про цветы и звезды.

— Цветы... звезды ... — задумчиво повторил Киамсыс, проведя рукой, по волосам. — Красиво, конечно, только этого мало. В стихах надо о жизни говорить.

Бухгалтер помолчал, потом вспомнив, очевидно, о женитьбе племянника Куатата, сказал:

— Много хорошего слышал о девушке, на которой женится ваш родственник. Куатат Мамсырович, она, говорят, лучшая сборщица чая во всем районе. К тому же еще настоящий джигит. В прошлом году первой пришла на скачках с препятствиями.

— Да, судя по словам тех, кто её знает, — неплохая девушка, — согласился Куатат. — Однако, время идет, а мы с тобой еще ничего не сделали.

Председатель решительно пододвинул к себе стопку бумаги.

Работали долго. Листая ведомости, Киамсыс подбирал для доклада показатели выполнения плана по бригадам, говорил, какие доходы получили с различных участков чайных плантаций. К вечеру раздел доклада, посвященный выращиванию чая, был готов.

На другой день принялись было писать о табаке, но помешало неожиданное происшествие: пришла сестра Куатата, Мадина, и вызвала его во двор. Они долго разговаривали, сидя на лавочке возле забора. По взволнованному лицу Мадины, по тому, как отчаянно она жестикулировала, Киамсыс, то и дело поглядывавший в окно, понял, что брат и сестра о чем-то спорят.

Kyaтaт вернулся хмурый. Опустившись на стул, он обхватил руками голову и задумался.

— Какая-нибудь неприятность, Куатат Мамсырович? — осторожно спросил бухгалтер.

— Да, неприятность. Помнишь, вчера я говорил тебе о племяннике, который собирается жениться. Так вот, между ним и его невестой стеной встала сплетня. Клеветники наплели, будто бы жених раньше любил другую девушку, и до сих пор продолжает с ней встречаться. Родители невесты заставили ее отказаться от свадьбы и хотят выдать за другого. Выход тут один: собраться близким родственникам и немедленно ехать к родителям невесты.

Иначе — позор нашей фамилии. Мне придется задержаться, наверное, дня на три, на четыре. А доклад? Как же с ним быть? Куатат поднял на бухгалтера свои черные глаза навыкате и растерянно развел руками.

— История, конечно, неприятная, Куатат Мамсырович, — сказал Киамсыс. — Но доклад на районном совещании слишком важное дело, чтобы пренебрегать им. Нельзя ли родственникам отправиться туда без вас?

— Это невозможно. Если свадьба расстроится, сестра мне никогда в жизни не простит. Она так и сказала: «Кто сейчас моему сыну не поможет, тот мне не родственник, и пусть не льет слезы, когда я умру». А ведь она у меня единственная сестра! П

редседатель покосился на бухгалтера, чтобы проверить, какое впечатление произвели на него эти слова. Но Киамсыс молчал. Тогда Куатат решительно заявил:

— Так или иначе, — я еду! А то всегда получается: как только у Мадины какое-либо дело, я занят. А доклад, может быть, ты, Киамсыс, сам закончишь, а? Поверь, легче умереть, чем знать, что твою работу за тебя делает другой. Но видишь, как складываются обстоятельства? Ты ведь умеешь сочинять, сам говорил... Возьмись, абаапсы* (* Восклицание при убедительной просьбе.), прошу тебя!

Киамсыса отнюдь не прельщала перспектива засесть за чужой доклад, но он не мог отказать старшему.

— Ну что же, придется, раз другого выхода нет, — вздохнув, сказал он.

— Обязательно отметь передовиков. О недостатках в работе тоже скажи. А то у нас что-то уж слишком все хорошо и легко получается, могут не поверить. Надо указать и тех, кто плохо работает. Только вот кого? Председатель задумался.

— Об Умате разве сказать? — предложил он. — Недавно, по-моему, он стоял возле кузницы пьяный и ругался: мол, лошадь ему плохо подковали.

— Если уж говорить о пьянстве, то, в первую очередь, надо называть Сампала, — возразил Киамсыс, не поднимая глаз и старательно вычерчивая на листке бумаги какой-то замысловатый рисунок. — Сампал пьет чуть ни с того дня, как на свет родился. Прежде чем об Умате на районном совещании докладывать, надо разобраться, что с ним происходит.

Куатат криво улыбнулся.

— Хорошо же ты, оказывается, умеешь секреты хранить! Кукуна просила никому ничего не рассказывать, а ты хочешь обсуждать поведение Умата, чтобы о нем и Кукуне по всему колхозу пошли сплетни. Конечно, мы не знаем, зачем он ночью пришел к девушке, да и не наше это дело. Но если услышат об этой истории её родственники, то сочтут поступок Умата за оскорбление. В докладе о происшествии с Кукуной, конечно, сообщать не надо, а вот о пьянстве нужно говорить обязательно. Что же касается Сампала, то ему ничего не поможет: привык. В жилах у него вместо крови вино течет.

Киамсыс молча покачал головой. Увидев, что бухгалтеру не понравились его слова, Куатат сказал примирительно:

— Знаешь что, давай впишем пока обоих, а когда доклад будет готов, решим окончательно.

Киамсыс согласился.

— Я считаю, что Куатат Мамсырович, — сказал он, — в текст доклада надо вставить цитаты из художественной и политической литературы. Это всегда украшает и помогает подчеркнуть ту или иную мысль.

— Отлично! — поддержал его идею председатель. — Только цитат нe должно быть много, а то доклад получится тяжеловесным. Значит — договорились. Спасибо тебе, абаапсы. Выручил ты меня!

Три года назад председателя колхоза «Вперед» Есната перевели в МТС. Колхозники решил избрать вместо него Куатата.

Однако при Куатате дела пошли гораздо хуже. В позапрошлом году колхоз не выполнил плана по кукурузе, в прошлом — по табаку. У председателя зачастую не находилось времени, чтобы поговорить с людьми, узнать об их стремлениях, интересах, личных нуждах. Куатат никогда особенно и не интересовался литературой.

— Я по специальности агроном, — говорил он, — и должен в первую очередь заниматься агротехникой. Конечно, я бы с удовольствием читал в свободное время и стихи и романы, но вот свободного времени у меня-то и нет.

Из своей поездки Куатат возвратился в воскресенье вечером.

Успехи и в большом и в малом деле равно приносят радость человеку. Куатат был в отличном настроении. Сердечные дела племянника улажены. Правда, родители невесты были очень обижены на жениха. Но когда к ним в дом явилось несколько авторитетных людей во главе с самим председателем колхоза «Вперед», они не устояли. Приезжие сумели оправдать жениха, и после долгих, как того требовали приличия, переговоров родные невесты отказались от своего намерения выдать девушку за другого.