— Мисс Гауэр Джуд… — представил Роберт и поставил поднос на столик у камина. — Это моя мать, Шанталь Уикем.

Миссис Уикем протянула ей изящную руку:

— Могу я называть вас Джуд? Не представляете, как рада вас видеть.

Когда их руки соприкоснулись, а взгляды встретились, словно некая теплая сила передалась от пожилой женщины к молодой, и Джуд едва не охнула.

Шанталь Уикем была прекрасна…

«Все еще прекрасна, — мысленно поправилась Джуд. — Трудно сказать, сколько ей лет: пятьдесят пять или семьдесят. Почти такая же высокая, как я, спина прямая, густые, темные, пронизанные серебром волосы до плеч и высокие скулы. У нее природная грация: такой не добьешься с помощью одежды от модного дизайнера. Но хотя тональный крем скрывал большинство следов возраста, все же под карими глазами виднелись большие впадины. Похоже, она, как и я, знает, что такое всю ночь ворочаться в постели без сна».

— Вы пришли посмотреть наши сокровища.

Даже голос у Шанталь чудесный, хрипловатый. Идеальная дикция, очаровательный иностранный акцент.

— Думаю, Роберт объяснил, как нам грустно расставаться с этими вещами. Но если мы их не продадим, дом обрушится на наши головы. — В голосе отчетливо звучала досада.

— Матушка, не стоит начинать, — обронил Роберт.

Джуд нерешительно переводила взгляд с матери на сына. Ей стало не по себе. Всегда неприятно, когда один член семьи не хочет продавать антиквариат. В таких случаях она ощущала себя алчной хищницей, чуть ли не воровкой. А если распря продолжится, значит, она зря потратила время на приезд сюда.

Заметив выражение ее лица, Шанталь мгновенно извинилась.

— Вы ни в чем не виноваты, Джуд. Уверена, вы оцените по достоинству нашу коллекцию. Какая у вас чудесная работа! Вы имеете дело с прекрасным.

— Я действительно люблю свою работу, — кивнула Джуд, чувствуя себя канатоходкой. — Спасибо. — Она взяла чашку и поднесла к губам.

— Джуд, — подал голос Роберт, — вы не возражаете, если я оставлю вас с матушкой? Она знает о коллекции больше, чем я, а тут возникли срочные дела. Матушка, только что звонил Джордж Фентон. Похоже, ночью кто-то пробрался в фазаний загон.

— О, только не это, Роберт.

— Разумеется, идите. Уверена, мы с миссис Уикем прекрасно проведем время.

Шанталь улыбнулась.

— Пожалуйста, зовите меня Шанталь, — попросила она. — Роберт, надеюсь, ты убедишься, что это лисы. Мне неприятна мысль о реальных ворах. Джордж убежден, что виновны цыгане, и это ведет к недовольству окружающих.

Роберт кивнул и допил кофе.

— Увидимся за ленчем, — произнес он на прощание и поспешил к двери. Через несколько минут послышался шум мотора и лай собак.

— Дорогой Роберт, вечно он спешит, — вздохнула Шанталь. — Давайте, Джуд, присоединяйтесь ко мне. — Она показала на диван, на котором сидела. — Вы, должно быть, устали после долгой поездки.

— О, я переночевала в Блейкни, у бабушки.

— Значит, вам знакома эта часть мира?

— Вроде того. Детство я провела в Норидже. Кое-кто из родных по-прежнему живет здесь. У мамы дом недалеко от Шерингема. Но она его продает и переезжает в Испанию вместе с отчимом. Сестра живет совсем близко — в Фелбартоне. Знаете магазин «Стар-бюро» в Холте? Она владеет им на паях с подругой.

— А, магазин подарков в аркаде? Такая миленькая витрина! Звездные огни и мобили. Я всегда хотела зайти туда. Теперь зайду обязательно.

— Думаю, вам понравится. И… это удивительное совпадение, но… бабушка жила здесь, в поместье Старбро. Ее отец служил егерем. Их фамилия Беннет. Никаких ассоциаций? Конечно, это было сто лет назад. Она родилась… кажется, в тысяча девятьсот двадцать третьем или что-то в этом роде.

Шанталь покачала головой:

— Боюсь, не помню Беннетов. Но я приехала в эту страну только в тысяча девятьсот пятьдесят девятом. Ваша бабушка, должно быть, уже уехала…

— Да, вы правы. Ее родители умерли в середине пятидесятых. А вы откуда родом?

— Я родилась в Париже, но в двадцать лет приехала сюда.

«Значит, Шанталь сейчас шестьдесят девять. Она старше, чем выглядит», — отметила про себя Джуд.

— Но я всегда считала Старбро своим домом, — продолжала Шанталь. Лицо ее омрачилось грустью, но она тут же продолжила тихо и страстно: — Я люблю свой дом. Вошла сюда хозяйкой, и он стал частью меня. Роберт и Алексия очень добры, позволяя мне по-прежнему здесь жить.

— Они въехали сюда… недавно? — предположила Джуд с неожиданным сочувствием, чувствуя сильную связь с этой женщиной.

— Уильям, мой муж, умер два года назад, и дом перешел Роберту. Беда, как всегда, в недостатке денег. Капитала у нас нет. Муж перед смертью был вынужден продать часть поместья, а Роберту пришлось платить проклятые налоги. А ремонт… Краска отслаивается, нужна новая крыша, поэтому приходится продавать коллекцию Энтони Уикема. Это такая трагедия! Коллекция — часть дома и его истории. Это Энтони. — Она показала на портрет над камином.

Джуд впервые к нему пригляделась. Миниатюрный молодой человек с маленькой аккуратной головой и глуповатым выражением лица. На заднем фоне виднелся Старбро-Холл. В руке Энтони сжимал раскрытую книгу, словно художник прервал его занятия. В углу стояла дата: 1745 год.

— Мы думаем, портрет был написан, когда Энтони исполнилось двадцать два года, за несколько лет до смерти его отца, когда он унаследовал дом. Мне тяжело думать, что его вещи разойдутся по чужим рукам и их будут ценить только за стоимость. Роберт хочет выбраться из финансовой пропасти, но я уверена, можно найти другой способ. — Она виновато потупилась. — Роберт будет недоволен. Я сказала больше, чем ему понравилось бы. Но с вами так легко… Вы очень мне симпатичны.

Джуд слушала ее с возрастающим сочувствием. Эта женщина — чужестранка, которая вышла замуж за англичанина и стала частью этой семьи, все же не имела права принимать решения о доме. В то же время, если вспомнить отлетевшую штукатурку и прогнившие оконные переплеты, возможно, она и муж не совсем понимали, каково в наше время содержать дом, подобный Старбро-Холлу.

— Пожалуйста, не волнуйтесь, я ничего ему не скажу, — тихо заверила Джуд. — Понимаю вас и ваши чувства. Я занимаюсь этой работой, потому что сама люблю книги, и не только за содержание, но и как артефакты, созданные руками мастера. Конечно, необходимо оценивать их, потому что это моя работа, но я, как и вы, стремлюсь знать историю людей, которые владели книгами, читали и берегли их.

Она сама удивилась страсти своих слов. Работа требовала большого напряжения, но иногда Джуд вспоминала, как любит ее.

— Значит, я была права, когда сказала это. Спасибо, дорогая. А сейчас давайте взглянем на книги.

Джуд повесила жакет на спинку кресла и следом за Шанталь подошла к шкафу. Шанталь широко раскрыла стеклянные дверцы и отошла, давая Джуд возможность рассмотреть книги. Джуд опытным глазом окинула фронт работ. Дюжина полок по двадцать с лишним книг на каждой. Всего примерно двести пятьдесят томов. А ведь еще есть рукописи и инструменты. Работы на день-два, не меньше.

Она вынула том Ньютона, открыла и улыбнулась: «Все верно, это третье издание!»

Вне себя от восторга, Джуд стала осторожно переворачивать страницы, удивляясь прекрасному состоянию книги. На некоторых страницах виднелись крохотные коричневые пятнышки. Но для книги такого возраста это естественно.

— Вы знаете, что это очень редкое издание? — спросила она.

— Подозревали. Друг Роберта считает, что они ценные, но до этого случая не звали оценщика.

— Даже с целью страховки? — потрясенно пробормотала Джуд.

— Стыдно говорить, но нет. Покойный муж, хоть и прекрасный человек, не разделял моего интереса к библиотеке. Роберт тоже. Он больше любит бывать на свежем воздухе. Он рассматривает коллекцию как способ раздобыть деньги.

Телефон в сумочке Джуд зазвонил. Она с тяжким предчувствием взяла его. «Иниго. Как не вовремя», — подумала Джуд, переадресовала звонок в голосовую почту и выключила телефон.