— Нет, — протянула Джуд, гадая, почему не подумала об этом раньше. — Полагаю, это мысль.
— Я, конечно, поспрашиваю, но ничего не могу обещать, это было так давно, — вздохнул Барни.
— Спасибо, Барни, — кивнул Юэн. — Я знаю, вы попытаетесь. Спасибо, Лайза.
— Не за что, Юэн, — ответила Лайза и что-то сказала по-цыгански, показывая на Джуд и протягивая руку.
— Она хочет погадать вам по руке, — хмыкнул Барни.
— Вперед! — велел Юэн.
— Нужно ли? — засомневалась Джуд.
— Да. Вы должны дать ей монетку. Вот, возьмите.
Лайза взяла руки Джуд, стала изучать форму пальцев и суставы, затем долго всматривалась сначала в правую, потом в левую ладонь, обвела пальцем линии и припухлости.
— У тебя сильная воля, очень сильная, — объявила она наконец. — Но что-то держит тебя. Если вырвешься на свободу, обретешь собственную судьбу. Очень хорошо.
— Спросите ее о любви, — посоветовал Барни, переводя взгляд с Джуд на Юэна, отчего краска бросилась в лицо Джуд.
— Линия любви прерывается, — покачала головой Лайза. — Что-то грустное, верно? Потом развилка, видишь? Ты должна решать.
— И никаких высоких смуглых брюнетов? — засмеялась Джуд.
Лайза даже не улыбнулась.
— Не могу предсказать тебе будущее, только то, каким ты сама его сделаешь. А теперь ты, малышка.
Она издала ободряющий звук, словно подзывая мелкое животное, и Саммер, изнемогая от страха и любопытства, протянула руки.
Лайза осмотрела их, поглаживаниями прогоняя страх, и сложила на мгновение ладони девочки словно для благословения.
— Присматривайте за этой необыкновенной малышкой, — обратилась она к Джуд.
— Обязательно. Юэн, как насчет вас?
— О, Лайза уже гадала мне, — сообщил он, — и приговор суров: воздерживаться от пива и шоколада.
— Вы меня дурачите, — отмахнулась Джуд, но Лайза улыбнулась. — Не думаю, что она была так жестока.
Юэн усмехнулся, но Барни совершенно серьезно произнес:
— По рукам можно определить болезни. По длине пальцев и… — Он осекся.
Приближающаяся машина сбавила скорость. Водитель, здоровенный громила в рубашке с закатанными рукавами и ежиком на голове, высунулся в окно и осыпал «черных» сочными ругательствами. Лайза и Барни проигнорировали его с каменными, как у статуй, лицами, но взбешенная Джуд шагнула к машине, сжав кулаки. Юэн схватил ее за руку и удержал.
— Так вопросы не решаются, — пробурчал он, когда мотор взревел и машина умчалась.
— Я не собиралась ударить его! — воскликнула она. — Поверить не могу, что вы промолчали!
— Поймите, это только ухудшило бы ситуацию.
Саммер казалась потрясенной, поэтому Юэн обнял ее и прошептал:
— Он был очень груб с нашими друзьями, верно? Плохой человек. Но никто не пострадал. Пойдем, нам пора. Я купил мятного мороженого с шоколадом, чтобы отпраздновать покупку новой морозилки, поэтому идем домой и положим мороженое в вафельные стаканчики.
Пока Саммер гуляла в саду, разглядывая животных и с довольным видом облизывая огромный вафельный конус с мороженым, Юэн и Джуд отдыхали на садовых стульях с кружками чая в руках.
— Спасибо за то, что остановили меня. Я не хотела его ударить, только просто горела желанием высказать все, что о нем думаю. Но возможно, вы правы. Бедная старая Лайза и Барни! Терпеть такие оскорбления!
— Знаю, но там была Саммер. И потом, невозможно внушить что-то подобным людям! Никогда не знаешь, на что они способны. Он мог не тронуть вас, но вышел бы и набросился на меня.
— На вас? Почему?
— У этих типов странная логика. Несмотря на бесконечные разговоры о равенстве, они все-таки считают, что главный — мужчина. И обвинят меня в том, что я даю вам много воли. Или не в его правилах бить чью-то женщину, так что он вместо этого ударит ее мужчину. Кроме того, вы должны помнить: Барни почувствует себя униженным, если кто-то другой, особенно женщина-гаджо, пытается сражаться вместо него. Мужская гордость — очень древний инстинкт. Не стоит ее недооценивать.
— Очень глупо, — фыркнула Джуд. — Но что будет с Барни, Лайзой и другими? Не могу представить, что кто-то ведет такую… рискованную жизнь. Разве они не имеют права пожить на этом клочке земли?
— Нет. Фаррел хочет, чтобы они убирались. Боюсь, Дело не только в праве собственности на землю. Когда почти всей округой владели Уикемы, они были великодушны к цыганам. Но, раскинув табор вблизи Фоксхолл-лейн, они помешали планам Фаррела. Пока что он позволил цыганам оставаться у большой дороги, и городской совет пытается выделить им постоянное место, но… вы видели реакцию водителя. С шестидесятых и семидесятых правительственное законодательство сильно затруднило кочевую жизнь цыган. А люди так косны и суеверны!
— Полагаю, виной всему дурные привычки настоящих бродяг, преступления, загрязнение окружающей среды…
— Новое поколение буйствует на пляжах Ярмута? Нет, это не в обычаях цыган. И они не отвечают ударом на удар, как вы пытались сделать недавно. Вы очень вспыльчивы, не так ли?
Джуд показалось, что он поддразнивает ее, но лицо Юэна оставалось серьезным.
— Ненавижу несправедливость, вот и все, — тихо ответила она.
— Я заметил. И вы горой стоите за семью. Мне это тоже нравится. Хотя, возможно, вы вовсе не обязаны их защищать. — Он подался вперед, сцепив руки, целиком поглощенный разговором. — Вы готовы на все ради сестры.
— Полагаю, так. Я всегда… так сильно ее жалела. Из-за ее несчастной ноги. Но не только. Жизнь казалась ей огромным полем битвы. Она так и не нашла собственного пути. Пока не родила Саммер. Саммер дала ей цель в жизни. Полагаю, Клер по-своему меня любит, но… между нами никогда не было родственной близости. Не пойму, почему говорю вам это. Больше никто не знает, даже мама. Особенно ма. Она из тех, от кого мне всю жизнь приходилось защищать Клер.
Почему-то казалось очень естественным рассказывать все это Юэну. Джуд словно освобождалась от внутренних оков, хотя не знала, куда это приведет. Очевидно, что Клер ему небезразлична, но…
Она изнемогала от слабости, энергия словно из нее вытекла.
— Возможно… надеюсь, вы не поймете меня неправильно, но, может, в этом и кроется часть проблемы. В вашей жалости к сестре. Иногда люди не выносят жалости. И давайте будем откровенны: мне кажется, вы нуждаетесь в таком же сочувствии и участии. Клер очень сильная, я безмерно ею восхищаюсь.
Джуд уставилась на Юэна. Восхищение. И разумеется, уважение. В прежние времена это означало романтическую любовь.
Джуд ощутила унизительный укол ревности и почувствовала, что теряет его. Она любовалась пружинками вьющихся волос, ясными голубыми глазами на загорелом лице, скульптурно вылепленными носом и губами, бьющимся у основания горла пульсом, большими сильными руками, умеющими копать, строить и быть достаточно нежными, чтобы держать раненое животное.
Он глянул в сторону сада, и, несмотря на дурное настроение, Джуд едва сдержала улыбку. Саммер пыталась преградить путь потоку лавы в виде тающего мороженого и подставляла губы под конус, визжа, что ей холодно.
Его глубокий бархатный смех вызывал в Джуд волну желания.
Саммер доела мороженое и принялась вытирать ладони о шорты.
— Саммер, не надо! Пойди, вымой руки, — окликнула Джуд и повела девочку в дом.
Когда они вышли, Юэн уже кормил животных, и Джуд восприняла это как знак, что им пора уходить. Уже половина шестого!
— Нужно везти Саммер домой. — Она улыбнулась. — Спасибо за то, что познакомили нас с Барни и Лайзой.
— Жаль, что это мало помогло, — вздохнул Юэн, собирая кружки и поднимая с земли кардиган Саммер.
— Как насчет идеи дать объявление о розыске семьи Ловалл?
— Думаю, правильно. Если послать е-мейл, они все напечатают очень быстро. В газетах обожают подобные письма. Вызывают сочувствие читателей. Полагаю, Саммер, мы скоро увидимся?
— Да, — кивнула девочка. — А ты помнишь, что разрешил мне как-нибудь провести ночь в кибитке?
