С трудом поезд командующего дотянулся до Актюбинска.

В тот же день Михаил Васильевич отправил Владимиру Ильичу срочную телеграмму:

«6 февраля прибыли в Актюбинск. Условия передвижения неописуемы. Поезд два раза терпел крушение. Дорога в ужасном состоянии. Начиная от Оренбурга, все буквально замерзает. На топливо разрушаются станционные постройки, вагоны и прочее. Бедствия усиливаются свирепствующими буранами и заносами. Кроме воинских частей, работать некому, а части раздеты и разуты. Фрунзе». ¹²

В Актюбинске застряли надолго: простояли там

11 дней. Голод, холод и сыпняк захлестнули город. В больницах мертвые лежали рядом с живыми. Власти, растерявшись, опустили руки. 11 дней Фрунзе неутомимо работал в Актюбинске. Мобилизовал все работоспособные силы города, все ресурсы.

«Положение дел на линии, в частности, в Актюбинске, при ближайшем ознакомлении, способно привести в отчаяние», — отметил Фрунзе в одной из телеграмм В. И. Ленину. Но в отчаяние Фрунзе не впал. Он осаждал Москву требованиями: топлива, хлеба, медикаментов!

И добился.

Теперь к нему стали поступать тревожные сведения уже из Туркестана. Голод начинался и там. Этим пользовались белогвардейцы и англичане. И те и другие вели бешеную антисоветскую агитацию. Это обстоятельство всерьез обеспокоило Фрунзе. Он заторопился в Ташкент. В районе станции Мугоджарская поезд попал в снежный буран. Паровоз и вагоны утонули в снегу. Только специальный отряд курсантов военной школы «отрыл» поезд и очистил путь в Туркестан.

В хлопотах сначала никто не заметил исчезновения Бориски. Фрунзе от души огорчился. Он полюбил мальчугана, привязался к нему. Поиски не дали результатов. Решили, что Бориска погиб во время снежного бурана на Мугоджарской. Но когда поезд, миновав снежные степи, приближался к Ташкенту, кто-то нашел Бориску в эшелоне артиллеристов. Бориску немедленно доставили к Фрунзе. Вблизи от Ташкента Бориска исчез опять.

— Где Боря? — спросил Фрунзе у Софьи Алексеевны.

— Опять убежал, — ответила она.

— Вот озорник! — грустно улыбнулся Фрунзе. — Даже не простился.

Прибыв в Ташкент, Михаил Васильевич приказал проверить, прибыл ли Бориска домой. Отыскали улицу, дом. Оказалось все правильно, только не нашлось родителей мальчика, и Бориску никто не знал и не видел. Все же Бориску отыскали. Когда Фрунзе спросил мальчугана, почему он убежал, Бориска ответил:

— Я не ташкентский. Я из Петрограда.

И он рассказал о том, как убежал из дому от родителей, пристал к какой-то воинской части и очутился в Самаре. Из Самары хотел поехать в Ташкент. История, обычная в те годы. Он опять назвал улицу, номер дома в Петрограде. Служившие в штабе питерцы подтвердили, что такая улица есть.

— Я боялся, что вы пошлете меня в Ташкент с провожатыми, и тогда откроется мой обман, — оправдывался Бориска.

Мальчика поместили в детский дом. В Петроград сообщили родителям о его местонахождении. Фрунзе не пожелал больше видеть Бориску. Когда ему сказали, что Бориска опять просится к нему, он ответил:

— Я ненавижу ложь. Это самое постыдное в человеке.

22 февраля 1920 года, в первый же день приезда в Ташкент, Фрунзе отдал приказ по войскам Туркестанского фронта:

«Первая мысль и слово обращаются к вам, красные воины старых туркестанских формирований.

В беспримерно тяжелых условиях, отрезанные отовсюду и лишенные братской помощи рабоче-крестьянской России, отбивая бешеные атаки врага извне и внутри, вы были грозным и стойким часовым революции здесь, в Туркестане...

Я приветствую и вас, войска центра, прибывшие во имя социализма на помощь работникам Туркестана. Приветствую вас как старых боевых соратников и горжусь тем, что и здесь, в долинах и горах Ферганы, в степях и пустынях Закаспия вы с честью поддержали свою боевую славу...»

Басмачи — интервенты — белогвардейцы

До августа 1919 года Туркестан был оторван от Советской России. Английские, афганские, турецкие, персидские агенты и белогвардейские генералы пытались поработить народы Средней Азии. Вся Бухара, как и до революции, была в руках азиатского феодала — бухарского эмира. В Хиве творил кровавый суд и расправу над народом Джунаид-хан.

Англия, Персия, Турция, Афганистан снабжали оружием, боеприпасами и офицерами-инструкторами шайки басмачей, националистические, контрреволюционные отряды которых действовали на территории Туркестана.

Эмир бухарский обладал армией, насчитывавшей более 40 т^сяч конных и пеших бойцов. У Джунаид-хана только конница имела более 10 тысяч всадников. Главарь басмачества Мадамин-бек командовал отрядом в 7 тысяч штыков и сабель. Далее следовали отряды Куржирмата, Хал-Ходжи, Алиар-Нарпи, Нурмата, Юл-чик и многих других главарей. Остатки колчаковских войск, банды Дутова, Анненкова, Муханова, откатившиеся под ударами Красной Армии к границе с Китаем, действовали в тесном контакте со всеми этими контрреволюционными силами.

Персия в то время была фактически оккупирована английскими войсками. Отсюда англичане перебросили свои отряды в Закаспийскую область и ждали только •удобного момента для захвата Туркестана. Афганистан, только что потерпевший поражение в войне с Англией, тоже пытался захватить земли Советского Туркестана. Мусульманское духовенство поголовно было на стороне английских интервентов и контрреволюционного басмачества.

Советская власть по существу была лишь в городах, да и то далеко не во всех. Но и там, где она существовала, советские учреждения были крайне засорены буржуазными националистами, шпионами, предателями. Во многих местных воинских частях отсутствовала дисциплина, повсюду царили развал и хаос.

Туркестанский фронт разбивался на следующие направления: ферганское — против басмачей и белогвардейцев, закаспийское — против отрядов английских интервентов и белогвардейских генералов, семиреченское — против остатков банд атаманов Анненкова и Дутова, хивинское — против басмаческой армии Джунаид-хана и, наконец, против контрреволюционной армии эмира Бухары. Со стороны бухарского эмирата в любую минуту можно было ждать предательского удара по Советскому Туркестану.

Выслушав рассказ Куйбышева о военно-политической обстановке в Туркестане, Фрунзе сказал:

— Придется нам начинать здесь с азов.

В свою очередь он подробно рассказал Куйбышеву о беседе с В. И. Лениным.

— Осторожность и решительность — вот что надо нам в работе здесь, — сказал Михаил Васильевич.

Фрунзе одобрил дипломатические ходы, предпринятые Куйбышевым. Надо было расколоть басмачество. Куйбышев подготовил почву для переговоров с Мадамин-беком. Глава басмачей был приглашен в Ташкент для беседы с Фрунзе.

Встреча эта состоялась. Фрунзе удалось убедить Ма-дамин-бека прекратить бессмысленную кровопролитную борьбу против Советской власти. Достичь этого было нелегко, но то, что при неумелом подходе потребовало бы многих месяцев напряженных переговоров, Фрунзе удалось достичь в очень короткое время. Умный и образованный, Мадамин-бек, мечтавший о возрождении Туркестана, увидел в том, что говорил Фрунзе, прекрасное будущее своей родины. Обаяние и сердечная прямота Фрунзе покорили этою крупнейшего главаря басмачества.

Фрунзе говорил ему:

— Я не сомневаюсь, что еще месяц или два вы будете упорно бороться с Красной Армией. Но через месяц или два мы раздавим вас. Вы говорите, что любите свою родину — Туркестан, я тоже туркестанец, и я тоже люблю свою родину. Я хочу, чтобы она была свободной, цветущей и независимой. Красная Армия поможет трудовому народу создать для этого все условия. А, борясь против Красной Армии, кому помогаете вы? Английским банкирам, мечтающим превратить Туркестан в свою колонию!

Мадамин-бек поклялся верой и правдой служить Советской власти. Но Мадамин-беку не удалось повлиять на других басмаческих курбаши (атаманов). Они продолжали вести с Советской властью дикую, жестокую борьбу. Легкие, подвижные, быстрые в своих маневрах, басмаческие отряды держали в страхе и трепете население всего Туркестана. Они захватывали города, истребляли советских работников. Казалось, они были вездесущи и неуловимы. Их тактика — нападать на мелкие отряды Красной Армии и отступать перед крупными частями — на первых порах применялась успешно.