А что до обвинения наших героев в «животной бессмысленности» — в 41 - м Советский Союз устоял еще и потому, что, кроме кадрового быдла, массами сдававшегося в плен, в Красной Армии нашлись командиры, готовые драться не только до последнего, но и умно, умело, ничуть не хуже немцев.
В конце июня 1941 г. кавалерист полковник Тишинский приехал в составе инспекционной группы проверять 237-ю стрелковую дивизию, а 17 июля вынужден был ее возглавить в момент нанесения советскими войсками контрудара под Солнцами, где потерпел тяжелое поражение немецкий 56-й танковый корпус, которым, кстати, тогда командовал Манштейн. Тишинский отметил свое вступление в должность комдива боем, о котором сразу же заговорили.
По рассказу начальника политотдела дивизии Ф.Я. Овечкина, нашим разведчикам удалось захватить трех «языков», давших показания о переброске на этот участок фронта «свежей немецкой дивизии «Мертвая голова», и штабные документы, из которых «явствовало, что до деревни Ванец эта дивизия будет следовать походным порядком в автомашинах». Тишинский не упустил представившегося шанса захватить немцев врасплох, решив «встретить колонны на марше, не дать им развернуться и разгромить». Засада была организована мастерски: «Перекрытие дороги в тылу немецкой дивизии исключало возможность отступления или бегства солдат и офицеров. Артиллерийские средства были рассредоточены вдоль дороги для уничтожения танков и бронемашин. Таким образом, готовился «мешок» без возможности выйти из него». В результате часового боя немцы были разгромлены наголову — по свидетельству комиссара Овечкина, на дороге потом насчитали «более тридцати подбитых танков, свыше двух десятков бронемашин, около двухсот сожженных грузовиков со снарядами, бензином, продовольствием, более 80 мотоциклов с колясками, свыше полусотни орудий, 45 минометов, 119 пулеметов», а счет убитых и раненых немецких солдат шел на тысячи. «Среди убитых найден начальник штаба дивизии и командиры двух полков, но трупа командира дивизии не обнаружено... Сообщение о разгроме немцев наше армейское руководство встретило с недоверием. Командующий армией выразился просто: «Не врите! Одна дивизия не может уничтожить дивизию противника, да еще немецкую». И приказал убитых не хоронить до приезда специальной комиссии», которая подтвердила, что сведения о больших потерях врага соответствуют действительности.'Вскоре об этой победе сообщило ТАСС, написали «Правда» и «Красная Звезда».
Между прочим, дивизия СС «Мертвая голова» шла на выручку 56-му танковому корпусу Манштейна, и тот в своих мемуарах, описывая события под Сольцами, косвенно подтверждает плачевный для эсэсовцев исход боя: «Более сносные условия местности, но и сильную укрепленную линию встретила дивизия СС «Тотен-копф», наступавшая на Себеж. Но здесь сказалась слабость, неизбежно присущая войскам, командному составу которых не хватает основательной подготовки и опыта... Дивизия понесла колоссальные потери, так как она и ее командиры должны были учиться в бою тому, чему полки сухопутной армии уже давно научились... После десяти дней боев три полка дивизии пришлось свести в два».
Как видите, и в самом начале войны были у нас командиры, умевшие побеждать. И хотя месяц спустя полковник Тишинский погиб при прорыве из окружения (его дивизия организованно вышла к своим) и сейчас фактически забыт, именно такие полковники, выжившие и ставшие генералами, выиграли войну. Но произошло это лишь потому, что в действующей армии работают законы естественного отбора — а не противоестественного, как в армии мирного времени.
Вот и ответ на вопрос, что изменилось в Красной Армии к 1943 г., почему после всех поражений и потерь она все же сумела переломить ход войны, — просто за полтора года неудач армия очистилась от всей той кадровой сволочи, что в мирное время грабила народ своими окладами и льготами, но не желала учиться воевать, думая только о карьере. Теперь все это быдло либо сдалось в плен, либо сбежало на тыловые должности, а в действующей армии остались те, кто хотел и умел защищать Родину, у кого хватало смелости, храбрости и ума, чтобы погнать на запад всю эту вшивую Европу.
Но тогда, спрашивается, почему эти генералы, реально выигравшие войну, не были замечены Сталиным раньше? Почему их не выдвинули на высокие должности еще до ее начала? И не в этом ли главная причина катастрофы 1941 г.?
Ведь огромные недоработки в военной теории и структуре армии, в ее уставах и наставлениях, командовании и организации, вооружении и боевой подготовке вскрылись уже в ходе конфликтов у озера Хасан и на Халхин-Голе, а особенно во время Финской войны. К.Е. Ворошилов вину на Политбюро не перекладывал и был снят с должности. Наркомом обороны стал С.К. Тимошенко, который сразу начал энергично готовить РККА к войне. В декабре 1940 г. было проведено Совещание высшего командного состава Красной Армии, в котором участвовали 4 маршала (Ворошилов отсутствовал), 254 генерала (каждый четвертый довоенный генерал)и 15 полковников(на должностях командиров дивизий) — вся армейская «элита», цвет тогдашней РККА!
И четыре года спустя, в победном 44-м, когда 12 наших фронтов гнали врага на запад, командовать этими фронтами, по идее, должны были бы участники Совещания: 5 довоенных маршалов, начальник Генштаба, 16 довоенных командующих округами — итого 22 человека, казалось бы, на 12 фронтов более чем достаточно. Правда, генерал-полковник авиации А.Д. Локтионов, командовавший Прибалтийским ВО, и генерал-полковник Г.М. Штерн, командовавший Дальневосточным округом, перед войной были арестованы, осуждены и расстреляны как предатели. Командующие округами генерал-лейтенанты М.П. Кирпонос и М.Г. Ефремов погибли в начале войны, а генерал-полковник И.Р. Апанасенко смог отпроситься у Сталина на фронт со своего Дальневосточного округа только в 1943 г. и сразу же погиб на Курской дуге в должности заместителя командующего Воронежским фронтом. Остается 17 маршалов и генералов. Даже если учесть, что один из них должен быть замом Верховного Главнокомандующего, другой наркомом обороны, еще кто-то возглавить Генштаб — все равно оставшихся довоенных командующих округами на 12 фронтов хватало с избытком.
Но из всего этого высшего генералитета в 1944 г. фронтами командовали только трое: К.А. Мерецков, Г.К- Жуков и И.С. Конев. Трое из семнадцати! То есть пригодными для войны оказались лишь 18% довоенных маршалов и генералов.
Остальные командующие фронтами (Л.А. Говоров, А.М. Василевский, К-К. Рокоссовский, И.Е. Петров, Р.Я. Малиновский, Ф.И. Толбухин, И.Х. Баграмян, А.И. Еременко, И.И. Масленников) в декабре 1940 г. были очень далеки от должности командующего округом, а Масленников вообще служил до войны в НКВД. Напрашивается вывод: генералы мирного времени для войны, как правило, не годятся.
Та же картина и в авиации. Летом 1942 г. авиацию фронтов реорганизовали в 17 воздушных армий, а командующие ВВС фронтов стали командующими ВА. Всего за войну воздушными армиями командовали 26 генералов (их назначали, снимали, перебрасывали с армии на армию) — из них на декабрьском Совещании 40-го года присутствовали всего пятеро, т.е. менее 20%, включая задвинутого на Дальний Восток Жигарева. Кстати, его карьера более чем показательна — снятый в 1942 г. с должности главнокомандующего ВВС и отправленный командовать авиацией невоюющего Дальневосточного фронта, в боевых действиях против немцев он больше не участвовал.
Но война закончилась — ив 1949 г. П.Ф. Жигарев вновь становится главкомом ВВС! Генерал мирного времени!
Еще один характерный момент. Если приглядеться к тем командующим воздушными армиями, которые в ходе войны за особые заслуги были удостоены звания Героя Советского Союза, этаких семеро: К.А. Вершинин, СИ. Руденко, Т.Т. Хрюкин, С.А. Красовский,
В.А. Судец, С.К- Горюнов, Н.Ф. Папивин, выясняется, что никто — никто! — из них в декабрьском Совещании 1940 г., на которое вроде как собрали весь цвет довоенной Красной Армии, не участвовал!
