Распоряжением начальника штаба артиллерии Запфронта полк передислоцировался в ЕЛЬНЯ. На основании приказа войскам Запфронта № 0054 полк переподчинен НАЧАРТУ Запфронта, 13.7.41 г. прибыл в район СУХИНИЧИ».
К донесению начальник штаба полка майор Машковцев приложил копию распоряжения НШ артиллерии Западного фронта генерал-майора Кариофилли:
«Приказом войскам Запфронта № 0054 120 Г АП б/м пере-подчиняется начарту Запфронта в районе СУХИНИЧИ.
Командиру 120 Г АП б/м представить сведения о личном составе артиллерии и боевом имуществе с нарачным, а также выслать делегата связи в штаб артиллерии
По воспоминаниям ветеранов полк с оставшимися орудиями (на самом деле сводный дивизион) занял огневые позиции на восточном берегу Днепра напротив города Старый Быхов. В Бобруйске полку были переданы несколько орудий из учебного парка артучилища. Они имели много неисправностей, в противооткатных устройствах отсутствовала жидкость. Ремонтники полка в короткий срок привели их в порядок. С наблюдательного пункта, расположенного на высоте в 2—3 км от города, хорошо просматривалась колонна танков и мотопехоты противника, входящая в город. Уроженец Быхова лейтенант А. Погодицкий с горечью сказал: «Мог ли я подумать еще несколько дней назад, что придется стрелять по родному городу!»
По команде командира полка батареи открыли беглый огонь, расстреляв все имевшиеся 203-мм снаряды. Когда танки и БТР противника все-таки прорвались к мосту, он был разрушен огнем прямой наводкой. Разрывы тяжелых снарядов гаубиц нанесли большой урон врагу. Интенсивность стрельбы была такой, что у орудий вышли из строя противооткатные устройства. Попытка врага с ходу форсировать Днепр в районе Быхова была сорвана.
В боях и при отходе 120-й гап понес большие потери — около четверти личного состава, в основном пропавшими без вести, и большую часть орудий и тракторов. Оставшиеся устаревшие и вышедшие из строя орудия были отправлены по железной дороге в тыл. Личный
состав частью на машинах, частью — пешком направился в Ельню, где с 10 июля 1941 г. располагался штаб полка (Ельня была захвачена немцами 19 июля). За эти дни многие бойцы и командиры, числящиеся без вести пропавшими, в том числе задержанные заградотря-дами, смогли присоединиться к полку. На переформировании под Ельней, а потом в районе Сухиничи, где полк получил новую мат-часть, наконец-то удалось точнее подсчитать потери кадрового состава полка за время боев. Так, в личных делах пяти офицеров, в том числе и командира полка, запись «пропал без вести 24 июня 1941 г.» была отменена.
Всего с 22.06 по 22.07 полк из кадрового состава потерял 535 человек, из них убито — 8, пропало без вести — 464 (из них рядовых — 376), ранено — 18, заболело — 6, выбыло подругам причинам — 3953 . Из числа командного состава пропало без вести — 14, ранено — 4, всего — 22 (в том числе в Коссово — 1, в Лесной — 1, у Ивацевичи — 7, Грудополь — 3, на реке Морочь — 3, в Бобруйске — 2, на станции Рейтанов — 1, не явились в часть 4 командира, убывших до войны в очередной отпуск). Учитывая эти потери и численность полка — 815 человек, можно сделать вывод, что отряды, сформированные по приказу старших начальников для обороны на Щаре и в Слуцке, были засчитаны как переданные в другие части. Призванных за несколько дней до начала боевых действий местных жителей для полка второй очереди не учли.
Из числа 464 человек (87% от общих потерь полка), пропавших без вести, не все погибли. Некоторые из тех, кто в суматохе первых дней войны отстал от полка, продолжали воевать в составе других частей. Многие попали в плен, но большая часть пропавших без вести бойцов из числа призванных в Северной Буковине (в 1940 г.) и в западных областях Белоруссии (1941 год), воспользовавшись неразберихой в первые дни войны, просто предпочла разойтись по домам, чтобы пережить тяжелое время. В частности, уже в районе Ивацевичи пропали без вести 18 командиров, призванных из запаса — видимо, сбежали. С выходом на старую границу в полку недосчитались еще 10 запасников, не захотевших покидать родные места. В донесении о потерях приведен их именной список54.
Полк понес большие потери и в вооружении: орудий 203 м/м марки 6 «Мидвэйл» — 22 (из них разбиты — 4), 203-мм Б-4 — 12, винтовок — 2222, револьверов — 409; в технике: тракторов — 63, тракторных прицепов — 74, автомашин — 107 (в том числе легковых —
6, специальных — 14), цистерн — 3, раций — 10, телефонных аппаратов — 183, стереотруб — 14, буссолей — 30, биноклей 10255;
Большая часть потерянного вооружения, автотракторной техники, оптических приборов и имущества связи была оставлена в пунктах дислокации подразделений полка. Большие потери и вынужденное отступление наших войск не могли не вызвать у личного состава чувства величайшей тревоги и неуверенности. Господство авиации противника в воздухе, непрерывные бомбежки и обстрелы, недостаток боеприпасов, частые перерывы связи и отсутствие твердого управления породили у воинов немало недоуменных вопросов. Ветераны вспоминали, что причиной тяжелых поражений многие считали измену. Эти разговоры обрели реальную почву после приказа № 0250 от 28 июля 1941 г. с объявлением войскам приговора Верховного суда СССР о расстреле генерала армии Д. Г. Павлова (командующий Западным фронтом), генерал-майоров В. Е. Климовских (начальник штаба), А. Т. Григорьева (начальник войск связи фронта) и А. А. Коробкова (командующий 4-й армией).
Указанные лица, конечно, были виновны во многих вещах, но только не в предъявленных им обвинениях. Дело было сфабриковано по указанию Сталина, чтобы снять с себя ответственность за недостаточную подготовку к отражению нападения врага. Обычная практика диктатора. Это все понимали, но молчали. Проведенное в 1956—1957 годах расследование по материалам следственного дела показало, что «анализ всех имеющихся в нашем распоряжении документов и многочисленные свидетельства участников начального периода войны опровергают утверждение обвинительного заключения о том, что ПАВЛОВ, КЛИМОВСКИХ, ГРИГОРЬЕВ, КОРОБКОВ и КЛИЧ повинны в проявлении трусости, бездействия, нераспорядительности, в сознательном развале управления войсками и сдаче оружия без боя...»56. Постановлением Военной Коллегии Верховного суда СССР в 1957—1958 гг. все они были реабилитированы посмертно.
В тяжелых условиях боевой обстановки благодаря мужеству и стойкости основной массы личного состава, воле и организованности командиров и политработников полк был сохранен как боевой организм и продолжал выполнять поставленные задачи. Можно представить состояние командира полка в это время. Судя по письмам родным, он испытывал горечь по поводу больших потерь и в то же время — чувство удовлетворения, что удалось спасти Знамя полка, вывести к своим войскам большую часть личного состава и его костяк. Из 815 человек, вышедших в район Могилева, 285, то есть 35%, составлял комначсостав полка, из них 123 старших и средних командиров. В 120-м гап вакантными оставались 16 должностей — в основном политических (клуб — 3 человека, секретари партийной и комсомольской организаций) и медицинских работников (начальник аптеки, 5 фельдшеров)57. Для сравнения: в 375-м гап на 18 июля некомплект комначсостава составлял 57 человек, да и к 23 июля командирские должности в полку примерно наполовину оставались вакантными. Видимо, это и послужило причиной, что 120-й гап не был отведен в глубокий тыл, как некоторые части, потерявшие свою матчасть.
К 20 июля 1941 г. в полку по штату 08/44 (4 дивизиона) уже насчитывалось (в скобках — в наличии): офицеров 166 (165), сержантов 419 (208), рядовых 1586 (733), всего 2171 (1106); гаубиц 24 (24), винтовок 1298, р/станций 58 (50)58. На 23 июля в 120-м гап по штату 08/44 числилось командиров (в том числе сержантов на офицерских должностях): командный состав — 107 (107), политсостав — 22 (16), техсостав — 22 (20), административный состав — 11 (10), медицинский состав— 13(8), всего 175 (161 )59 60. На вооружении четырех дивизионов состояло: 122-мм гаубиц — 6 (6), 122-мм пушек — 6(6), 152-мм гаубиц-пушек — 12(12), всего орудий — 24.
