Полк из лагеря начал выдвижение в 22.00 22 июня по маршруту Ивацевичи — станция Коссово — Береза. Первыми начали движение на автомашинах командиры дивизионов с разведчиками и связистами. Основные силы полка продвигались двумя колоннами: колесные машины по дороге Барановичи, Ивацевичи, орудия на тракторной тяге — по проселочным дорогам (автострады, которая проходит сейчас через Барановичи, в 1941 г. не было).

Трактора с тяжелыми орудиями могли двигаться со скоростью не более 4 км в час. С выходом на Варшавское шоссе движение колонн полка еще более замедлилось, а порой вообще останавливалось, так как оно оказалось забито машинами и повозками с семьями военных, партийных и советских работников, а также разрозненными группами военнослужащих. Ни о каком регулировании движения и речи не было. Воздушная разведка немцев наверняка зафиксировала движение колонн тяжелой артиллерии. И дивизионы полка, которые не имели зенитных средств, неоднократно подвергались безнаказанной бомбежке и обстрелу с воздуха. Вражеские пилоты действовали внаглую, как на полигоне.

Обстановка по-прежнему оставалась неясной. Связи с командованием 4-й армии не было. Командир полка с заместителем начальника штаба полка старшим лейтенантом Лященко выехал на своей машине вперед — в штаб 28-го стрелкового корпуса для получения боевой задачи. Уже за Ивацевичи машина попала под обстрел и бомбежку. Одна из бомб попала в командирскую «эмку» — только колеса полетели да искореженное ружье, что командир захватил с собой, плюхнулось рядом с ним в канаве. Но все остались живы и невредимы. Пришлось на попутной машине вернуться в Ивацевичи и уже оттуда на грузовой машине добираться до штаба корпуса. Полку подтвердили задачу выдвигаться не в район своего предназначения по боевой тревоге в Рачки, а в район Березы.

Поскольку далее придется часто ссылаться на рассекреченный доклад командира 120-го гап, поясню, чем вызвано было появление этого документа. После того как наши войска отошли на рубеж Березины и Днепра, командование решило наконец разобраться, в каком состоянии и с каким вооружением вышли из приграничных боев остатки разбитых частей и соединений. Последовал строгий приказ, кроме обычной сводки о наличии личного состава, матчасти артиллерии и боевого имущества, срочно представить донесение о том, что и по какой причине потеряно в бою и что оставлено на территории, занятой противником. В архиве есть много донесений на этот счет. Но большей частью они касались утрат стрелкового вооружения и автотранспорта. Докладывали об утрате пистолетов, телефонных аппаратов, противогазов и даже бумажных противохимических накидок. Лишь иногда можно встретить подробное донесение о причинах оставления на территории, захваченной противником, вооружения и боевой техники. Впечатление такое, что часть таких донесений просто изъяли из соответствующих дел, передав их на особое хранение (на эту мысль наводят исследователей многочисленные случаи изменения нумерации страниц в делах в меньшую сторону).

Начальник артиллерии фронта генерал-лейтенант Н. А. Клич¹

'Клич Николай Александрович (1895 — 16.10.1941), был арестован 8 июля 1941 г. и в октябре этого же года (по другим данным — 27 сентября) расстрелян. Данных о месте захоронения нет. Посмертно реабилитирован.

при личной встрече в районе Бобруйска с полковником Лопуховским приказал ему срочно и подробно доложить, что и по какой причине потеряно в бою и что оставлено на территории, занятой противником. Поэтому доклад построен именно с этой позиции. О боевых действиях, в которых принял участие полк, говорится мимоходом³⁸.

Сформированная в Коссово колонна в составе 20 тракторов, 47 прицепов, из них 16 с боеприпасами и 3 с химимуществом, начала выдвижение в 23.00 22 июня в направлении станции Коссово. Она должна была соединиться с полком в деревне Гощево (11 км западнее Ивацевичи). С рассветом 23 июня эта колонна была подвергнута неоднократной бомбежке и обстрелам. В результате она не вышла в назначенный район, и сведений о ее местонахождении в штаб полка так и не поступило. Так полк остался без боезапаса. Странно, что в докладе командира 120-го гап ничего не сказано о причинах оставления в пунктахдислокации 12 гаубиц Б-4. «Оставили» — и все. Видимо, для участников событий, в том числе и начальника артиллерии фронта, и так было ясно, что план мобилизационного развертывания артчастей (и не только их) был сорван. Поэтому 66 лет и не рассекречивали документы штаба артиллерии 4-й армии. Это сейчас историки и публицисты ломают копья, доказывая друг другу, почему наши войска потерпели поражение в первых же боях. А для участников тех далеких событий все было ясно — армию подставили. «Подставили», независимо от мотивов и обстоятельств, о которых тогда можно было только думать, но не называть причины... Они и молчали, понимая, что к чему. А вот историкам хотелось бы разобраться — были ли попытки сформировать артполки и другие части по плану развертывания в приграничных районах, и если были, то чем они закончились.

Развертывание частей второй очереди должно было начаться с объявлением мобилизации (или по особому сигналу). Но мобилизацию еще не объявили, а бомбы уже взрываются. Кто должен был заниматься конкретно формированием развертываемых частей? Командир полка второй очереди? В 120-м гап установить, кто должен был возглавить новый полк, так и не удалось. Командир полка был в отпуске. Начальник штаба полка? Но он вызван в академию на сборы. Помощник командира полка капитан М. В. Барыбин исполнял обязанности командира полка в лагере. Командиры 4-го дивизиона, в том числе и те, кто занимался подготовкой призванных местных жителей, по тревоге ушли с полком. Многое мог бы прояснить в этом отношении «Расчет выделения кадров из войсковых частей Западного ОВО на военное время». Но 05.08.41 этот важнейший мобилизационный документ на 229 листах был уничтожен путем сожжения, «как утративший силу и не представляющий необходимости его дальнейшего хранения»³⁹.

Мобилизация была объявлена, когда боевые действия уже начались. Причем первым днем мобилизации было приказано считать 23 июня 1941 г. И вины соответствующих командиров на местах в том, что мобразвертывание в армиях первого эшелона фронта было сорвано, нет. События развивались слишком стремительно, никто и представить себе не мог, что немецким танкам удастся за трое суток прорваться на глубину 150—170 км.

В ходе боевых действий с 22 июня по 1 декабря 1941 г. на Западном фронте было потеряно 75 гаубиц Б-4. Судя по всему, в их число попали и 12 гаубиц, поступивших в 120-й гап накануне войны. Вывезти их из города Коссово, который вскоре оказался в тылу немецких войск, не удалось. Кроме прочих причин (например, не было приказа), для них просто не оказалось достаточного количества тракторов (на каждую гаубицу требовалось два трактора). По крайней мере, один из ветеранов в районе Коссово видел брошенное орудие на гусеничном шасси с разбитым трактором.

Для сравнения: на Юго-Западном фронте за 20 первых дней войны в относительно более благоприятных условиях, нежели на Западном, потеряли 48 203-мм гаубиц Б-4 из 192, имевшихся там к началу войны (25%), а из имевшихся 1140 152-мм орудий различных образцов за это же время потеряли 175 (15%) [16]. Часть захваченных немцами гаубиц поступила на вооружение германской армии под названием 20,3-ст Н.503(г). К марту 1944 г. на Восточном фронте немцев имелось 8 гаубиц 20,3-ст Н.(г), выстрелы к которым комплектовались из советских 203-мм бетонобойных снарядов и немецких зарядов.

Вот 6 гаубиц Б-4, находившихся на железнодорожных платформах, отправленных по распоряжению командира полка со станции Коссово-Полесское в Ивацевичи, вывезти могли. Но куда? Только на станцию Обуз-Лесная. А там, по словам Сандалова, «формируемые в окружном артиллерийском лагере (западнее Барановичей) артиллерийские полки РГК, имевшие по одному тягачу на дивизион, по распоряжению, поступившему с ВПУ штаба фронта, переправляли по очереди свои орудия в район Слонима». Так что часть из 480 орудий (какую — неизвестно) с полигона под Барановичами к моменту выхода туда 26 июня танков 4-й танковой дивизии 24-го моторизованного корпуса противника уже увезли. Те, что остались, привлекли для поддержки частей, оборонявшихся в районе Барановичи [13]. Заметим: орудий, но не полков!