237 голосами правых эсеров и меньшевиков против 146 голосов большевиков и левых эсеров Учредительное собрание фактически отказалось обсуждать «Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа», предложенную ВЦИК. В соответствии с ранее намеченной повесткой в качестве первоочередных объявлялось обсуждение вопросов о мире и земле. И лишь в третьем пункте повестки дня значились дебаты о форме государственного строя России. Партийные интересы и претензии правых эсеров и поддерживавших их групп взяли верх: если бы они приняли вциковскую декларацию, функции Учредительного собрания, в котором у них было большинство, следовало считать исчерпанными. Это было выше их сил. Партийность мышления, убежденность в правоте только собственной политики наполняли всю атмосферу революции...

Поздно вечером 5 января большевистская фракция потребовала перерыва. Когда она собралась, слово взял В. И. Ленин. Оно было кратким: ЦК большевиков предлагает своей фракции уйти с Учредительного собрания.

Предложение принимается. Такое же решение приняла и левоэсеровская фракция.

В 5-м часу утра 6 января на трибуну Белого зала Таврического дворца поднялся большевик Ф. Раскольников. Он зачитал написанную В. И. Лениным декларацию об уходе большевистской фракции. В ней говорилось: «Громадное большинство трудовой России — рабочие, крестьяне, солдаты — предъявили Учредительному собранию требование признать завоевания Великой Октябрьской революции, советские декреты о мире, земле, о рабочем контроле и прежде всего признать власть Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Всероссийский ЦИК, выполняя волю этого громадного большинства трудящихся классов России, предложил Учредительному собранию признать для себя обязательной эту волю. Большинство Учредительного собрания, однако, в согласии с притязаниями буржуазии, отвергло это предложение, бросив вызов всей трудящейся России... Нынешнее контрреволюционное большинство Учредительного собрания, избранное по устаревшим партийным спискам, выражает вчерашний день революции и пытается встать поперек дороги рабочему и крестьянскому движению... Мы заявляем, что покидаем Учредительное собрание с тем, чтобы передать Советской власти окончательное решение вопроса об отношении к контрреволюционной части Учредительного собрания» ⁷⁰.

От имени фракции левых эсеров аналогичное заявление сделал В. Карелин.

В Белом зале воцарилось настроение, близкое к панике. Проносятся слухи, что к дворцу уже высланы автомобили для ареста членов Учредительного собрания и увоза их в крепость.

Как вспоминал М. Вишняк, кое-кто из эсеров начал «спешно уничтожать компрометирующие документы», передавать какие-то бумаги своим «близким» в публике и в ложе журналистов. Обстановка действительно накалялась. «В зале заседаний,— писал М. Вишняк,— матросы и красноармейцы уже окончательно перестали стесняться. Прыгают через барьеры лож, щелкают на ходу затворами винтовок, вихрем проносятся на хоры... Ружья и револьверы грозили ежеминутно „сами“ разрядиться, ручные бомбы и гранаты „сами“ взорваться».

Революционная стихия в любую минуту могла вырваться наружу. Сознавая это, В. И. Ленин отдал письменное распоряжение: «Предписывается товарищам солдатам и матросам, несущим караульную службу в стенах Таврического дворца, не допускать никаких насилий по отношению к контрреволюционной части Учредительного собрания и, свободно выпуская всех из Таврического дворца, никого не впускать в него без особых приказов» ⁷¹.

Большевики и левые эсеры ушли. Рассвет еще не занимался над морозным Петроградом. Оставшихся членов Учредительного собрания торопили заканчивать первое заседание, говорили, что надо гасить электрический свет. Но они не расходились. Кто-то на всякий случай припес свечи.

Правоэсеровские члены Учредительного собрания продолжали обсуждать статьи своего закона о земле. В этот момент к трибуне подошел начальник караула Таврического дворца матрос Анатолий Железняков. Какое-то время он словно в раздумье молча постоял возле трибуны, с которой говорил Чернов, потом осторожно тронул его за плечо: «Я получил инструкцию, чтобы довести до вашего сведения, чтобы все присутствующие покинули зал заседания, потому что караул устал». Последние слова Железпякова приобрели широкую известность, и под перьями некоторых историков и литераторов превратились позднее в некий афоризм, явно рассчитанный на восторженную реакцию. В расхожих представлениях он укреплял мнение о том, что Учредительное собрание было «разогнано матросом». Но в словах Железнякова явно чувствовалось некоторое смущение. Он, по-видимому, сознавал всю неубедительность своего «довода». И не эти слова положили конец работе Учредительного собрания.

В спешном порядке, без прений, оставшаяся часть Учредительного собрания приняла закон о земле, обращение к союзникам, отвергающее сепаратные переговоры с Германией, и постановление о федеративном устройстве Российской республики. Все это в страшной спешке. Следующее заседание назначается на 17 часов вечера 6 января, и поток депутатов медленно потянулся к дверям. Караул не остановил и не задержал никого. Примерно через 10 месяцев на Урале и в Сибири многих из них задержит другой караул — колчаковский, и не только задержит. Некоторые из учредиловцев — эсеров и меньшевиков будут зверски убиты в Омске, на берегу Иртыша, по циничному выражению черносотенных офицеров, «отправлены в республику Иртыш», Но все это будет потом...

Второго заседапия правоэсеровско меньшевистской части Учредительного собрания не состоялось. Днем () января Совнарком принял декрет о его роспуске. В ночь с 6 на 7 января ВЦИК утвердил его при двух голосах против и пяти воздержавшихся. 6 и 7 января на многих предприятиях Петрограда и в воинских частях гарнизона проходили митинги. Выступали большевики — Г. Зиновьев, Н. Крыленко, Г. Пятаков и др.; от правых эсеров говорили Н. Фортунатов, В. Вольский, Б. Соколов. И почти повсюду, по признанию Соколова, «аплодировали победителям и осуждали побежденных». И почти везде возгласы: «Да здравствуют Советы!»

* * *

Острейшая борьба вокруг Учредительного собрания сопровождалась террористическими актами, совершенными контрреволюционными элементами, связанными с анархизмом и уголовщиной.

1 января было совершено покушение на В. И. Ленина. Когда его машина отъехала от Михайловского манежа, где Ленин выступал перед красногвардейцами, она была обстреляна неизвестными лицами. Возможно, только находчивость Ф. Платтена, который пригнул голову Лепина, спасла ему жизнь. Кузов машины был пробит пулями в нескольких местах, а Платтен получил ранение в руку. Кто стрелял в Ленина? Подозрение падает на членов военной комиссии ЦК правых эсеров, которая, по свидетельству Б. Соколова, вела «боевую работу», цель которой состояла в том, чтобы попытаться «срезать большевистскую головку». Боевикам, если верить Соколову, удалось внедрить своих людей в Смольный, и, по его словам, неудачное покушение на Ленина в начале января было «отголоском этого дела». Большего Соколов не сказал. «Детальное описание этого эпизода,— писал он,— принадлежит будущему. Участники этого эпизода живы и притом в Россия». Петроградский Совет ответил яростной резолюциехк «Мы заявляем всем врагам рабочей и социалистической революции: ...за каждую жизнь нашего товарища господа буржуи и их прислужники — правые эсеры — ответят рабочему классу». «Правда» писала: «Если они будут пытаться истребить рабочих вождей, они будут беспощадно истреблены сами».

Через несколько дней, 6 января, была предпринята попытка покушения на М. Урицкого — большевистского комиссара Всероссийской комиссии по делам о выборах в Учредительное собрание. II почти одновременно произошел трагический инцидент, который мог, несомненно, быть рассчитан на дискредитацию Советской власти.

В копце ноября, когда по постановлению Временного правительства планировалось открытие Учредительного собрания, на квартире члена кадетской партии графини С. Паниной проходило совещание, обсуждавшее тактическую линию кадетов. Решено было, не дожидаясь сбора большинства членов Учредительного собрания, избрать временного председателя и заседать каждый день до установления полного кворума. Решение явно было направлено против Советского правительства, уже взявшего дело открытия Учредительного собрания под свой контроль.