Банк «Хильярд и Клиф» имел множество традиций и ритуалов. Поэтому, когда на следующее утро без пяти одиннадцать на столе старшего партнера зазвонил телефон, Мэлори сразу понял, кто звонит. Ведь сегодня был вторник.

Он снял трубку и сказал:

– Доброе утро, Гриффин.

– Сэр Хорейс, остается пять минут.

Гриффин был хранителем золотого запаса. Когда-то он отличался высоким ростом и статью, но годы высушили и скрючили хранителя. Гриффин отвечал не только за систему охраны, но и за демонстрацию золотого запаса посетителям.

– Не думаю, что спущусь, – сказал Мэлори. – Посетители есть?

– Группа школьников, больше никого. Итак, через пять минут.

– Ладно.

Мэлори повесил трубку. В тот же миг его осенило. Старший банкир выбежал из кабинета и сбежал вниз по лестнице. Оказавшись в демонстрационном зале, он взял себя в руки и с видом терпеливого благодушия стал ждать, пока двенадцатилетние посетители вдоволь наохаются и наахаются. Когда школьники удалились, Мэлори сказал Гриффину:

– Не закрывайте.

Старик со всех ног бросился к пульту. Здание на Ательсгейт, 6 было соединено электронной связью с компанией «Господа Чабб», специализировавшейся по изготовлению и обслуживанию сейфов. Лишь техники компании «Господа Чабб» могли при помощи электронного кода на время отключить систему, которая закрывала дверь и открывала ее вновь лишь через неделю.

На мониторе компьютера появилась надпись: «На какой срок?»

– Скажите им, что на несколько часов, – ответил Мэлори.

Он посмотрел на золотую пирамиду и прикинул, что здесь по меньшей мере полторы тысячи брусков. Поэтому сэр Хорейс сам отстучал на клавиатуре: «Оставить сейф открытым вплоть до особого распоряжения».

В компании «Чабб», должно быть, произошла коллективная истерика, но Мэлори подтвердил свою команду особым номерным кодом. На дисплее появилась надпись, что вся ответственность за сохранность золота ложится на банк.

– Что происходит, сэр Хорейс? – удивленно спросил Гриффин. За все годы его работы в банке подобное случилось впервые.

– Я только что понял, как мало я знаю о вашей работе, Гриффин. Опишите ее, пожалуйста.

– Слушаюсь, сэр. – Гриффин взглянул на груду золота, которое обслуживал всю свою жизнь. – Сейчас пирамида стала меньше, чем раньше. Было время, когда она поднималась до самого потолка. Инфляция, сэр. Фунт все дешевеет.

Мэлори кивнул, но не произнес ни слова. Несколько минут назад, у себя в кабинете, он догадался, что ответ должен быть где-то здесь. Пусть Гриффин болтает, сколько ему заблагорассудится – Мэлори весь обратился в слух.

– Большую часть этих слитков никогда не трогали с места, – продолжал хранитель. – С самого первого дня. Верхние слитки, конечно, съездили в Английский банк и вернулись обратно, но остальная часть пирамиды осталась в первозданном виде.

– Почему?

– Таков приказ, сэр Хорейс.

– Чей?

– Понятия не имею. Он был отдан еще до меня и всегда неукоснительно соблюдался. Когда приходит пора убирать слитки, всегда берут из верхнего слоя. Следующий трогать строго запрещается.

– Значит, нижний ряд никто не трогал с...

– С самого начала, сэр. С 1915 года.

– У вас есть эти инструкции в письменном виде? – спросил Мэлори.

– Разумеется, сэр. Компьютерная распечатка.

– Как так компьютерная распечатка?

– Ну, когда-то они были написаны чернилами на бумаге, Но прошло столько лет, бумага обветшала...

– И ее выкинули, мистер Гриффин?

– Нет, сэр. Я сохранил ее. Хотите взглянуть?

– Еще бы! – страстно воскликнул сэр Хорейс.

Как просто и гениально! Он сразу узнал почерк Захарова, в котором ощущалось влияние турецко-арабской вязи – память о константинопольской юности. Инструкции были подписаны сакраментальными буквами ZZ. Бумага и в самом деле вся протерлась, однако текст читался без труда. Мэлори поправил очки и прочитал его еще раз.

Как и говорил Гриффин, инструкция была предельно ясна. Речь в ней шла о порядке отгрузки и погрузки золотых слитков при помощи механической руки, которая ставила золото на маленькую тележку, отправлявшуюся по туннелю прямо в золотохранилище Английского банка. Последовательность снятия слитков в каждом слое была строго оговорена. Захаров явно предвидел грядущую инфляцию.

В конце говорилось: «Если когда-либо возникнет необходимость брать слитки из второго слоя снизу, подобная операция может быть произведена лишь в присутствии старшего партнера банка. Он должен находиться в хранилище один».

Мэлори внимательно посмотрел на нижнюю часть пирамиды.

– Там что-то спрятано, – прошептал он.

– Простите, сэр Хорейс?

Мэлори стал снимать пиджак.

– Сколько вам лет, Гриффин?

– Семьдесят четыре, сэр.

– А мне семьдесят восемь. Если мне это под силу, то вам тем более.

– Что именно, сэр?

– Разобрать эту пирамиду.

Задача была бы достаточно сложной и для двух крепких молодых парней. В тот день золото стоило примерно 350 долларов за унцию. Это означало, что сто миллионов фунтов стерлингов, хранившиеся в сейфе, соответствовали примерно полутора тысячам слитков, каждый из которых весил по 400 унций. Таким образом, один слиток имел массу 28 фунтов.

Первые два слоя были сняты с энтузиазмом, после чего силы стариков пошли на убыль.

– Остается всего восемнадцать тонн, – вздохнул Гриффин.

– Господи Боже!

– Я бы хотел предложить, сэр...

– Выкладывайте, – задыхаясь, отозвался Мэлори.

– Скажите, сэр Хорейс, а обязательно все это делать вручную? У нас же есть механическая рука.

Мэлори улыбнулся.

– Стулья, наверное, у вас тоже найдутся?

Они сели и стали смотреть, как механическая рука берет слиток за слитком, аккуратно кладет в угол, и так без конца. Сэру Хорейсу понравилось наблюдать за этим процессом: дело шло монотонно, почти убаюкивающе. Впрочем, он был слишком взволнован, чтобы клевать носом.

Через два часа от пирамиды осталось всего два слоя. С чувством глубокого удовлетворения Мэлори убедился, что на слитках был проштампован не двуглавый российский орел, а овальный герб «Швейцарского кредита». Как это удалось Захарову, если учесть, что Европа была охвачена войной, осталось загадкой.

Ровное жужжание механизма прекратилось. Гриффин встал со стула и сказал:

– Оставляю вас в одиночестве, сэр Хорейс.

– Да, спасибо.

Мэлори подошел к пирамиде и наклонился...

Слитки были до того похожи один на другой, что глаза Мэлори устали от равномерного, ослепительного блеска драгоценного металла. Поэтому он не сразу разглядел искомый предмет.

Когда же увидел то, что искал, не мог удержаться от смешка. Захаров был верен себе: его тайна (а сомнений в том, что тайна хранилась именно здесь, уже не оставалось) была заключена в футляре, исполненном в виде снаряда. Сэр Хорейс взял снаряд в руки и увидел штамп изготовителя. Не «Викерс» из Шеффилда, а «Крупп» из Эссена.

Понадобилось еще несколько минут, чтобы вызвать Гриффина, связаться с компанией «Чабб» и закрыть дверь сейфа. Теперь слитки лежали не так красиво, как раньше, но ничего, это подождет...

Сэр Хорейс Мэлори сунул снаряд в большой бумажный пакет и отправился к себе в кабинет. Там он обнаружил, что штамп «Крупп» был не единственной отличительной особенностью снаряда. Еще ниже на меди была выгравирована надпись: «Не пытайтесь открывать без правильного ключа». Замочную скважину Мэлори обнаружил без труда. Она располагалась там, где в обычном снаряде находится детонатор.

Дрожащими руками банкир снял с цепочки часов золотую шестерку и сравнил ее со скважиной. Он отлично понимал, что наступает самый опасный момент. Футляр тайника выглядел достаточно зловеще, а Мэлори слишком хорошо знал Захарова, чтобы понимать – дело предстоит нешуточное. Если ключ окажется неверным, наверняка сработает какое-нибудь взрывное устройство, ведь Захаров был специалистом по оружию. Раз здесь содержалось средство, способное спасти банк «Хильярд и Клиф», значит, механизм самоуничтожения тоже присутствовал.