— Но ведь проще не стало, — удивилась Беатрис.

— Да, проще не стало. Но теперь у нас больше информации, чем было сегодня днем, и я собираюсь набросать несколько вариантов, которые стоит попробовать. Если вспомнишь про эти кексы еще что-нибудь — сразу беги ко мне.

В классе, который был рассчитан максимум на тридцать человек, у каждой из пяти плит толпилось по семь учениц Ханны. Из-за того, что все эти дамы привыкли готовить в кухнях, где вечно толкутся члены семьи, в классе даже сохранялось подобие порядка. Каждой группе Ханна дала по семь заданий, которые следовало выполнить перед тем, как начинать готовить само блюдо. Внутри группы задания распределяли по жребию. В каждой группе была староста, отвечавшая за все, и две добытчицы, которые приносили из кладовой все необходимое. Еще одна дама взвешивала и отмеряла нужные количества продуктов, а затем раскладывала их по мискам и чашкам. Другая отвечала за смешивание всех ингредиентов, а оставшиеся двое отвечали за то, чтобы духовка была прогрета до нужной температуры, а формы подготовлены к выпечке. Готовое тесто староста выкладывала в формы и ставила в духовку.

— Ханна! — Эдна Фергюсон, старший повар школы Джордан и староста одной из групп, отчаянно замахала Ханне.

— Что случилось, Эдна?

— С тестом для хлебцев что-то не так! Подойди сюда, помешаешь и сама увидишь.

Ханна поспешно подошла к плите и помешала тесто. Оно было жидким, вроде теста для блинов.

— Видишь?

— Вижу. Вы точно соблюдали рецепт?

— Лично я — да, — сказала Эдна и так энергично закивала головой, что ее седые кудряшки запрыгали.

— И я тоже, — сказала Линда Гредин. — Я все отмерила и видела, как Донна замешивала тесто.

Донна Лемпки тоже кивнула.

— Нам показалось, что муки недостаточно, и Эдна специально еще раз сверилась с рецептом. Там говорится — полторы чашки.

— Сейчас проверим, — Ханна взяла у Эдны рецепт и, наморщив лоб, стала читать. Между количеством жидких и сыпучих ингредиентов было явное несоответствие.

— Может, добавить еще муки? — предложила Эдна. — Из такого теста ничего не испечешь. Я думаю, нужно добавить еще чашку.

— Нет, нужно знать точное количество муки. Это рецепт Хелен Бартел. Давайте позвоним ей и спросим.

— Я позвоню, — сказала Шарлотта Роско.

— Спасибо, Шарлотта, — улыбнулась Ханна секретарю школы. — Сбегай к себе в кабинет, мы подождем.

Шарлотта добыла из кармана мобильный телефон.

— Так быстрее. Кто помнит телефон Хелен?

Пока дамы диктовали номер Шарлотте, Ханна услышала, как ее зовет Гейл Хансен из соседней группы.

— Ханна, подойди на минутку. Посмотри, у нас печенья правильного размера?

Ханна подошла, чтобы посмотреть. В группе Гейл пекли новоизобретенные Клюковки Ханны.

— Как раз то, что требуется, Гейл.

— Отлично! — Гейл поставила печенье в духовку и сделала знак Ирме Йорк, чтобы та включила таймер. — Все же одно место в рецепте меня смущает.

— Какое?

— Ты пишешь, что тесто нужно разделить на шарики размером с грецкий орех. Для некоторых частей штата это будет не комильфо.

— Что-что будет?

— Не комильфо, — Гейл смущенно хихикнула. — Прости, Ханна. Днем я была на собрании Клуба поклонниц эпохи Регентства и до сих пор не могу прийти в себя. Я хотела сказать, что это не пойдет, тебя могут неправильно понять. Держу пари, что те, кто живет в больших городах, решат, что ты имела в виду очищенный орех.

— Да? Мне такое и в голову не приходило. Но ты, наверное, права. Пожалуй, я подредактирую рецепт.

— Я только что говорила с Хелен, — вмешалась Шарлотта. — Она проверила по своей кулинарной книге, там сказано — две с половиной чашки муки. Эдна была права, когда хотела добавить еще чашку.

Ханна одобряюще потрепала Эдну по плечу. Конечно, когда занимаешься выпечкой сорок лет, как Эдна, еще и не такая догадливость разовьется.

Ханна как раз подошла к третьей группе, чтобы проверить, как идут дела с пирогом, когда раздался душераздирающий вопль.

— Что такое? — еле выдавила она, тревожно оглядывая своих учениц — все ли с ними в порядке.

— Не знаю, — пролепетала Эдна. — Может, позвонить в полицию? Я почти уверена, что кричали в соседнем кабинете.

Ханна облегченно рассмеялась.

— Если в соседнем кабинете, то волноваться нечего. У Майка Кингстона сегодня занятие по самообороне. Наверное, он учит, как нужно кричать, если тебя пытаются ограбить.

Едва она это сказала, как из соседнего класса донесся еще один вопль. За ним раздались оглушительные свистки и крики «Достаточно!». Не оставалось сомнений в том, что весь этот гам устроил класс Майка. Отсмеявшись, Ханна и ее ученицы вернулись к своим рецептам.

В шуме, доносившемся из соседнего кабинета, было нелегко сосредоточиться, но класс Ханны браво преодолевал трудности. К девяти вечера, то есть к концу занятия, приготовленные вкусности были поделены так, чтобы каждая ученица могла понемногу принести домой. Они вымыли плиты и решили, какие рецепты возьмут в качестве домашнего задания. Пять минут спустя в классе не осталось никого, кроме Ханны.

Когда Майк постучал в дверь, она наводила порядок в кладовой.

— Привет, Ханна. Ты готова к встрече со стейком?

— Весь день только об этом и мечтала! — Ханна повернулась к нему, и у нее перехватило дыхание.

Откровенно говоря, мечтала она не только о стейке. Высокий, мужественный, симпатичный — неудивительно, что каждая незамужняя женщина (и некоторые замужние тоже) ночи напролет измышляли способы привлечь к себе внимание Майка. Если бы округ Уиннетка решился выпустить благотворительный календарь, то сделать его хитом продаж было бы проще простого: поместить на календарь портрет Майка.

— Ты виделся с шерифом Грантом? Он заходил сюда и сказал, что у него для тебя какие-то бумаги.

— Когда я подъехал, он ждал меня на стоянке, но я сказал, что не стану заниматься раздачей листовок.

— Почему?

— На листовках-то написано: «Гранта в шерифы!»

— Да ты что! — засмеялась Ханна. — А я-то думала, отчего он не захотел оставить их мне? А разве нет какого-нибудь закона, запрещающего раздачу листовок на территории школы?

— Есть, и когда я ему про это напомнил, он решил, что будет просто раздавать их тем, кто въезжает на стоянку.

— Интересно, за кого ты проголосуешь? — решила поддразнить его Ханна. — Неужели за Гранта?

— Разумеется, нет. Я голосую за Билла. Он мой напарник и лучший друг. Ты-то уж должна знать.

— Знаю, — вздохнула Ханна. Иногда Майк воспринимал все слишком всерьез, и сейчас, кажется, был именно такой момент. — Интересно, шериф Грант уже уехал? Я дала ему попробовать свои кексы, и он обещал сказать, понравилось ему или нет.

— Если он уехал, я у него завтра спрошу. — Майк взял куртку Ханны и помог ей одеться. — Пойдем. Я сегодня еще не обедал и голоден как волк.

Ханна уже взялась за свою сумку, как вдруг вспомнила про пакет с мусором.

— Подожди, мне надо мусор выбросить. Заодно проверю, заперта ли задняя дверь.

— Тебе помочь?

— Да нет, я справлюсь. Тут всего один пакет. Ты пока можешь проверить еще раз, все ли плиты выключены.

Ханна взяла пакет с мусором и пошла к черному входу, моргая от слепящего дежурного света — он включался, когда кто-нибудь проходил мимо датчика. Она дошла до мусорного контейнера и открыла крышку. Прежде чем выбросить мусор, она на мгновение заглянула в контейнер и в ужасе замерла.

Несколько секунд Ханна стояла столбом возле контейнера с отвисшей челюстью, все еще держа в руках пакет с мусором. Затем она поставила его в сторону, села прямо на асфальт и сказала себе, что у нее, наверно, галлюцинации и что ничего похожего на человеческую руку на дне контейнера, конечно же, нет.

Внешность обманчива, несколько раз повторила она про себя одну из любимых поговорок бабушки Эльзы, а затем встала, чтобы посмотреть еще раз. Это была самая настоящая рука. И при ней было тело.