Майк Кингстон. Когда-то он так много значил для Ханны.

— Привет, Лайза! — прокричала Ханна, открывая дверь. — Извини, я опоздала.

— Ничего страшного. Я думала, ты придешь еще позже, — донеслось из кафе, и мгновение спустя вошла сама Лайза. В руках у нее была дымящаяся кружка с кофе. — Ты сумела укротить Мойше?

— Нет. Я взяла брошюру с советами, но тот, кто ее писал, не знает Мойше.

— Это точно. А что, если к его новому корму подмешать кошачьей мяты?

— Это совет номер семь, — Ханна развернула брошюру. — В номере восьмом советуют проделать то же самое с тунцом. Сомневаюсь, чтобы сработал хоть один совет.

Лайза задумалась.

— Может, Мойше просто слишком умный, чтобы его можно было одурачить. Ты не пробовала поговорить с ним по душам и объяснить, отчего ему следует есть этот новый корм?

— Конечно. Нет ничего глупей, чем стоять перед котом на четвереньках, но я даже на это пошла. Думаю, он меня понял. Он очень внимательно меня слушал. Но как только я поднялась с пола, Мойше подскочил к своей миске и ее опрокинул.

— Ого. Это по-настоящему… — Она не договорила, потому что в дверях появилась Андреа. — Привет, Андреа! Заходи.

— Спасибо. У вас так тепло и уютно. — Андреа уселась возле кухонного стола.

— Кофе будешь? — спросила Ханна.

— Да. Я нарочно не пила кофе сегодня утром. Твой, Ханна, гораздо вкуснее моего растворимого.

Ханна пошла за кофейником. Каждый знает, что растворимый кофе никогда не сравнится по вкусу с умело сваренным натуральным.

— Держи. — Ханна поставила перед сестрой полную кружку. — Что привело тебя сюда в такую рань?

— Мне позвонила администратор из туристической фирмы. Она проверила для меня записи.

— Из «Солнечного веселья»? — спросила Ханна, доставая записную книжку.

— Ну да. Один из их агентов звонил Биллу в восемь двадцать и разговаривал с ним в течение одной минуты.

— Хорошо. Подожди, я это запишу.

— Только боюсь, что это Биллу не поможет. Я специально проехала от нашего дома до школы, чтобы узнать, сколько времени уходит на поездку. Оказалось — двадцать минут. Конечно, он этого не делал, но теоретически Билл мог в восемь часов убить шерифа Гранта и успеть домой как раз к этому звонку.

— Ничего подобного, — сказала Ханна, отыскивая нужную страницу в своей записной книге. — Я была с Майком, когда он искал следы крови на парковочной площадке. Больше всего их было рядом с машиной шерифа. Майк решил, что убийство произошло именно в этом месте. От машины до мусорного бака было по меньшей мере десять ярдов, и на то, чтобы спрятать в баке тело шерифа, у убийцы должно было уйти еще несколько минут.

— То есть если бы Билл был убийцей, он обязательно опоздал бы к звонку из «Солнечного веселья» на несколько минут?

— Совершенно верно.

— Спасибо, Ханна, — Андреа облегченно вздохнула и улыбнулась. — А второй звонок, из строительной фирмы? Если он был сделан в это же время, не поможет ли он и вовсе снять с Билла подозрение?

— Возможно. Ты говорила, что вы с Трейси вернулись домой в девять сорок пять?

— Да, я посмотрела на часы, когда выходила из машины. Чувствовала себя немного виноватой, потому что мы так поздно вернулись, а ведь Трейси на следующий день надо в школу. Я велела ей идти в дом, поцеловать папу и немедленно ложиться спать.

Ханна открыла новую страницу в записной книжке и все записала.

— Если второй звонок был примерно в десять минут десятого, то алиби Билла будет установлено. Временные рамки очень жесткие, но против такого свидетельства нечего возразить.

— Отлично! Ханна, я поеду поискать новые крыши. Я обязательно должна выяснить, кто звонил во второй раз.

— Захвати с собой кофе, — сказала Ханна, переливая содержимое кружки Андреа в одноразовый стакан.

— Спасибо. Вернусь, как только выясню что-нибудь новое.

Лайза подождала, когда Андреа выйдет, и повернулась к Ханне:

— При чем здесь крыши?

Ханна рассказала ей про время и про то, как второй звонок из строительной компании может обеспечить Биллу алиби.

— Надо немедленно позвонить Хербу, — заявила Лайза.

— Хочешь спросить, не звонил ли ему кто-нибудь из этой фирмы?

— Нет, это не годится. Он вешает трубку сразу, как только слышит это их «Доброго вам вечера». Я подумала, что если уж он должен каждый час делать обход, то может понаблюдать за грузовиками.

Телефон зазвонил сразу же, как только Ханна испекла на заказ дополнительную партию Печенья с Пекановыми Орехами. Лайза не ответила на звонок, и Ханна, решив, что та занята с покупателем, сняла трубку сама:

— «Корзина печенья». Ханна слушает.

— Хорошо, что это ты, Ханна.

— Привет, мам, — немедленно отозвалась Ханна. По голосу Делорес было слышно, что она немного запыхалась. — Ты откуда звонишь?

— Из автомата рядом с «Розовым жирафом». Угадай, кто получил на Рождество тот стульчик?

Ханна схватилась за голову.

— Мама! Шериф Грант мертв, Билл — главный подозреваемый, Норман в Сиэтле крутит зубодробительный роман со своей бывшей невестой, я поссорилась с Майком — и после всего этого ты хочешь, чтобы я с тобой играла в загадки?

— Прости, милая, — Делорес постаралась подпустить в голос примирительные нотки. — Считай, что я ничего не спрашивала. Это оттого, что я вне себя от удивления: в «Розовом жирафе» сказали, что отвезли стул Сьюзи Хэнкс!

— Дочери Луэнны?

— Ну да! Как ты думаешь, что все это значит?

Ханна моргнула. Потом еще раз моргнула.

— Пока еще не знаю, но обязательно выясню. Не говори никому, пока я тебе не позвоню, хорошо?

— Но… но… но… — закудахтала Делорес.

— Успокойся, мама, — перебила ее Ханна. — Это может оказаться пустяком.

— Да, но в чем же все-таки дело?

Ханна поняла, что придется выдумать подходящее объяснение.

— Нетти активно занимается благотворительностью, так?

— Ну да, ты же и сама знаешь.

— Допустим, в одном из обществ, в которых она состоит, решили на Рождество сделать роскошный подарок какому-нибудь нуждающемуся ребенку. Лучше Сьюзи Хэнкс для этого не придумаешь.

— Верно, — задумчиво сказала Делорес. — Но зачем тогда Нетти сказала Клер, что ищет подарок для родственницы?

— Может, в магазине были другие покупатели, и Нетти не хотела афишировать имя девочки. Ты же знаешь, Луэнна так щепетильна, когда речь идет о благотворительности.

Последовала долгая пауза, только потрескивало в трубке и доносились обрывки отдаленного телефонного разговора. Делорес думала. Наконец она откашлялась и снова заговорила:

— Звучит разумно, Ханна. Нетти умная женщина и наверняка сообразила, что если Луэнна решит, что стульчик — это дар благотворительного общества, то просто запакует его и отошлет обратно. Но ты действительно считаешь, что все так и было? На мой взгляд, это немного притянуто за уши.

— Я понимаю, но такое вполне возможно. — Ханна постаралась, чтобы ее голос звучал поубедительнее. — Главное, никому ничего не говори, пока я тебе не позвоню. Я приеду в «Бабушкин сундук» и сама расспрошу Луэнну.

— Я послала ее на аукцион, который устроила семья Фергюсон. Там продают изумительную механическую швейную машинку и маслобойку из дуба — я давно на нее глаз положила. Еще там есть пара стаканов для молока. Сама знаешь, как хорошо они идут. Ханна, пообещай, что ты не будешь отвлекать ее во время торгов. Она должна сосредоточиться.

— Не буду, но должна же я выяснить, что за всем этим кроется. Узнаю и сразу же тебе позвоню.

У Делорес вырвался короткий стон.

— Ты даже представить себе не можешь, как это мучительно, когда не можешь ни словечка сказать двум-трем самым близким…

— Только попробуй! — рявкнула Ханна.

— Хорошо, хорошо, молчу. Не пророню ни слова до твоего звонка. Главное, звони быстрее!

Быстро объяснив Лайзе, в чем дело, Ханна помчалась на ферму Фергюсонов. Они жили всего в миле от места, где строился новый дом Нормана. Подрядчика и рабочих не было на месте, и Ханна решила заехать, чтобы посмотреть, как продвигается дело.