Мойше призывно мяукнул и помчался в кухню. Ханна пошла следом, точно зная, чего он хочет. Она налила коту свежей воды и достала из кладовой корм для котят. Поставив миски на пол, она сказала:

— У меня не было времени, чтобы заехать к доктору Бобу за брошюрой. Это значит, что сегодня ночью у тебя будет небольшая передышка, но…

Ее прервал неожиданно зазвонивший телефон. Ханна была настроена очень решительно и не стала прибегать к помощи автоответчика.

— Алло, Ханна! Как хорошо, что ты дома!

— Андреа? — Ханна опустилась на алюминиевый стул (несколько таких стульев достались ей вместе с подержанным кухонным столом). — Ты нервничаешь. Что случилось?

— Ханна, ты должна мне помочь!

— У тебя начались ро…

— Да нет, — прервала ее Андреа, — при чем здесь это!

Ханна изо всех сил постаралась унять тревогу. Судя по голосу, сестра была на грани срыва.

— Андреа, ты только скажи, что нужно сделать, и мы тут же все поправим.

— Немедленно сделай так, чтобы с Билла сняли все подозрения! — тяжело дыша, выпалила Андреа.

— Но я стараюсь, Андреа. Что тебя так расстроило? Когда я уезжала, все было в порядке.

— Олений суп!

— Что?

— Олений суп! Пока мы с Трейси искали кровельщиков, свекор привез Биллу со своей фермы целую кучу овощей и мясо. Билл его разморозил и теперь варит нам олений суп!

— Здорово.

— Здорово?! Ты что, Ханна, ничего не понимаешь?

Ханна тяжело вздохнула и пожала плечами, хоть сестра и не могла этого видеть.

— Не совсем. Чем тебе не нравится олений… кхм… суп из оленины?

— Все дело в принципах. Для меня это очень важно, Ханна. Как я могу есть суп из Бэмби!

— Но тебе и не нужно есть Бэмби. Бэмби остался жив вместе с Флер и Тумпером. В суп попала его мать.

— Тем более! Какое счастье, что Трейси нет дома.

Ханна облегченно вздохнула — можно перевести разговор на другое.

— А где она?

— На дне рождения. Карен Данрайт пригласила всех девочек в классе к себе на ферму, с ночевкой. Так что насчет супа, Ханна? Что мне делать?

— Съешь овощи, а мясо не трогай. Плохо, что у вас нет собаки. Можно было бы…

— Я поняла, — перебила Андреа, — но собаки у нас нет.

— Ладно. Тогда просто надень фартук с карманами, положи в них по целлофановому пакету и складывай туда мясо, пока Билл не видит. Выбросишь после обеда.

— Это идея, — сказала Андреа. — Но все равно надо убираться отсюда. Сидеть дома после ужина я не собираюсь.

— Почему?

— Теперь, когда Билл целый день торчит дома, он решил помогать мне по хозяйству.

— Как здорово, — сказала Ханна и подумала, что хорошо бы тоже завести мужчину, который станет помогать по хозяйству.

— Ничего себе здорово. Он прибрался на кухне.

— И что тут такого?

— Трейси проращивала на окне картошку, как ей задали в школе.

— И Билл ее выбросил, — догадалась Ханна.

— Ну да. Я достала ее из помойки, но проросток был сломан, так что Трейси придется начать все сначала. Вот она завтра обрадуется-то, когда вернется.

— Да, радоваться нечему. Но ведь это случайно произошло, никто не виноват. Я сама всегда выбрасываю проросший картофель.

— Даже если он стоит на подоконнике в специальной тарелочке?

— Нет.

— Я так и думала. Может, найдешь какой-нибудь повод, чтобы приехать и забрать меня сразу после ужина? Я его убить готова.

— Понимаю, — прервала ее Ханна. — Например, сегодня вечером мы можем задать кому-нибудь пару вопросов. Подожди минутку, я посмотрю свои записи.

Ханна пролистала записную книжку. Она еще не говорила с семьей убитого, и, кроме того, неизвестно, есть ли у Нетти алиби на время смерти мужа. Хорошо бы выяснить это сегодня.

— Кое-что есть, — сказала Ханна и услышала, как Андреа облегченно вздохнула. — Биллу нечего будет возразить. Скажи ему, что мы собираемся нанести визит Нетти Грант и выразить ей свои соболезнования.

— А мы будем соболезновать? Или вести следствие?

— Все понемножку.

— Отлично! Я буду готова. Заезжай во двор и посигналь, я сразу выйду.

Шторы на окнах были раздвинуты, и Ханне, въехавшей во двор, было видно, что творится в гостиной Андреа. В доме Тоддов происходило нечто чудовищное. Диван, подаренный на свадьбу родителями Билла, уже не стоял у стены, телевизор тоже сдвинули с места. Видно, Биллу недостаточно было просто вооружиться пылесосом и тряпкой, и он решил заодно передвинуть всю мебель. Ханна до сих пор не могла забыть план расстановки мебели, с любовью нарисованный Андреа, и то, каких мучений он ей стоил. Стоило ли удивляться, что сейчас сестра просто рвалась вон из дома!

Ханна деликатно просигналила, и Андреа пулей вылетела на улицу. Она рванула дверцу грузовичка, прыгнула внутрь и с грохотом захлопнула ее за собой.

— Поехали. Быстро. Пока он не постарался напялить на меня куртку потеплее или не сказал, что я забыла перчатки или что-нибудь еще.

— Неужели все так плохо? — спросила Ханна, давая задний ход.

— Хуже не бывает. Я чихнула за ужином, и он тут же решил, что я смертельно больна гриппом.

— У тебя грипп?

— Нет, просто мне в нос попала пылинка.

— А как прошел ужин? — Ханна развернулась и помчалась вперед по улице.

— Отвратительно. Полусырые морковь и картошка, которые он даже не почистил перед тем, как положить в кастрюлю. Ты не можешь себе представить, Ханна, до чего ужасно Билл готовит.

Ханна прикусила язык, чтобы не напоминать про бревно в глазу.

— А ты здорово придумала с карманами фартука. Ой, хорошо, что я вспомнила… притормози, если увидишь собаку.

— Что?

— Когда увидишь собаку — тормозни. У меня полные карманы оленины, которую нужно кому-нибудь скормить.

— Ты же собиралась ее выбросить.

— Я вспомнила, что мешки с мусором выносит Билл. Если он обнаружит там оленину, его это заденет.

Ханна взглянула на сестру, но Андреа не шутила. Она действительно заботилась о том, чтобы не обидеть Билла. Возможно, это влияние замужества, в котором учишься не только брать, но и отдавать. Сейчас Андреа отдавала, а через некоторое время, наверное, будет брать.

— Андреа, ты меня восхищаешь. Если бы кто-нибудь пришел в «Корзину печенья» и в мое отсутствие переставил там столы и стулья, я бы его ударила.

— Никогда, — улыбнулась Андреа. — Я просто повторяю про себя, что, как только Билл выйдет на работу, я сломаю пару ножек у этого безобразного дивана, который нам подарили его родители, а Биллу скажу, что это он их испортил, когда двигал мебель. А потом поеду в мебельный и куплю там такой диван, какой мне понравится.

Двадцать минут спустя, осчастливив по дороге немецкую овчарку, принадлежавшую Джил и Бонни Сурма, Ханна подъехала к дому Нетти и погасила фары.

— Захвати пакет с Хрустящими Орешками, ладно? Он на заднем сиденье.

— Конечно. — Андреа потянулась за печеньем. — Ты возьмешь его для Нетти?

— Неловко идти к ней с пустыми руками.

— А мне вообще неловко идти к ней в такой момент. Как я могу выражать ей свои соболезнования, если я жена предполагаемого убийцы?

— Глупости. — Ханна схватила Андреа за руку и потащила вперед. — Нетти знает, что Билл никакой не убийца. И потом, она сейчас одна, и компания будет ей в самый раз.

— Откуда ты знаешь?

Ханна повернулась и обвела рукой улицу.

— Смотри: ни одной машины. А вчера днем здесь, наверное, было не протолкнуться.

— А что, если Нетти устала и хочет отдохнуть?

— Тогда мы извинимся и уйдем. Но я готова поспорить, что она нам обрадуется, особенно если учесть, что ни ты, ни я толком не поужинали.

Андреа оторопело взглянула на сестру.

— А это здесь при чем?

— Каждый, кто приезжал сюда вчера, наверняка привез с собой какую-нибудь еду. Теперь холодильник Нетти набит до отказа, так что она будет только рада голодным гостям.

— Может, ты и права. Когда в семье кто-то умирает, люди всегда приходят и приносят с собой самое вкусное, что у них есть. Так было, когда папа умер.