За снежною горою Рассвета брызнул пламень, Река, ущелье роя, Швыряет камнем в камень. И вдруг сквозь золотое Ветвей переплетенье Косуля над водою Бесшумной встала тенью. Заходит вглубь не сразу (Как будто дну не верит), Кося пугливым глазом На тот туманный берег. Но пусть в крутые стены, Вскипая, бьются воды: И в этой бездне пенной Есть отмели и броды. Сюда, к отлогим поймам, Змеятся тропы в травах, К прозрачным водопоям, Текучим переправам. Медвежьи гнезда В леса приходит осень поздняя И дымом стелется в траве, И ягоды рябины гроздьями Краснеют в вянущей листве; На черешках дрожа ослабленных, Опасть готовятся листы, — Тогда на грушах и на яблонях Большие гнезда видишь ты. Загадка глазу постороннему, Они, огромны и черны, Гнезду подобные вороньему, Из крепких веток сплетены. Но говорит кора в царапинах, Когтей любая борозда, Как ствол обхватывая лапами, Медведь взбирается сюда. И на суку в ночном тумане он Сидит, качаясь на весу, И стада дикого кабаньего Он слышит шорохи внизу. Враги, подкрались темной чащею, Ему отсюда не видны, И жадно яблоки хрустящие Уничтожают кабаны. Из лап плоды роняя круглые, Ревет обиженно медведь, И ветви под собой упругие Оплетает он в густую сеть. Над ней медведь, пыхтя, старается, Своей догадливости рад: Теперь на землю не срывается И груш и яблок звонкий град. Такими гнездами огромными Черны деревьев кроны тут. Они «медвежьими заломами» Среди охотников слывут. Ночь в заповеднике Ночная свежесть входит в дом. Распахнуто окно, А на дворе темным-темно. Склонясь над картой, человек Работает давно. Кружатся бабочки в окне, Жуки летят на свет, И насекомым дела нет, Что здесь — ученый человек И, может быть, поэт. Неясыть крикнула в лесу, Заухал филин вдруг… Далеко слышен каждый звук. Встает над пихтами луна, Дымится в росах луг. На спящих буках высоко Листвой шуршат полчки, Трещат бессонные сверчки, И горный паводок гремит В крутой струе реки. Дикий кабан Светит в небе месяц голубой, И кабан идет на водопой. Шумно дышат черные бока, Но походка быстрая лепка. И жестка щетина и длинна На крутом загривке кабана. Из-за губ торчат его клыки, Как ножи, кривы и широки. Он кору срезает на ходу. Встал в воде он, всколыхнув звезду. И, напившись, двинулся вперед Через речку бешеную вброд. Ночью нет в лесу с ружьем людей. В дубняке поест он желудей И заглянет в дикие сады, Подберет опавшие плоды. Но лишь дунет холодом восход, Снова в заповедник он уйдет. Полчки Тишина. Дневные смолкли звуки. Гаснет в небе солнца медный диск. Только там, где засыпают буки, Слышится шуршание и писк. И на землю с приглушенным стуком, Словно капли редкого дождя, Падают орехи друг за другом И слетают листья, шелестя. Это лес возней неугомонной Оживляют в сумерках полчки, Пробегающие потаенно Маленькие серые зверьки. В октябре в горах — зимы примета — С неба льет потоками вода, И полчки до будущего лета В дупла забираются тогда. И носы и лапки тонут в шерсти… В шар пушистый сбившись для тепла, Спят зверьки, и дремлет с ними вместе Синий жук в сырой трухе дупла. Кажется, они совсем не дышат, В непробудный сон погружены, И, как мертвые, они недвижны С осени и до конца весны. Но созреют ягоды черешни, И полчков откроются глаза, И шуршаньем и вознею прежней Снова ночью оживут леса. Песня серой совы Ки-вит! В ущелье тишина. Открыла желтый глаз луна. Змея блеснула чешуей. Тень поднялась с речного дна. Кабан вдет на водопой. Ки-вит! Лесных туманов дым Сравнится ли с плащом моим! Бесцветен серый мой наряд: Он соткан сумраком ночным, Одни глаза во тьме горят. Ки-вит! Найдется по ночам Работа клюву и когтям: Шуршат полчки, и мышь грызет. К лесам направлю и садам Неслышный быстрый мой полет. Снегопад в горах Недавно были зелены Альпийские луга. Теперь в горах расстелены Холодные снега. Пушистые и чистые, Белее полотна, И радужными искрами Горит их белизна. И в синий лед закована Уже вода в ручьях. Стоят леса безмолвные В сверкающих огнях. Сегодня совы видели, В зобы теплом дыша, Как с гор лесные жители Сходили не спеша. Прошли зубрицы первыми, За ними — кабаны, И следом лани с сернами Спустились с крутизны, Где ветром и метелями На каменной скале Кривые можжевельники Придавлены к земле. И где хребты горбатые Глядят из снежной мглы, Остались лишь косматые, Седые, бородатые, Рогатые козлы. |
