Путешественники только и успевали крутить головами, рассматривая чудеса зодчества, те, кто уставал задирать голову вверх, с интересом рассматривали, выставленные на всеобщее обозрение черепа жертв в специальных местах – тсомпантли; обсуждали размеры огромных чаш для сердец жертв – куаушикалько. Одним словом, в первый ли раз, или уже бывал в столице путник, он находил чем восхититься и поразиться, – в Теночтитлане никогда не затихало строительство.

И дворец тлатоани потрясал своими размерами – постройка в два этажа, общей площадью в сорок тысяч квадратных метров! Второй этаж отводился для правителя и членов его семьи. На первом же располагались государственные учреждения: верховный суд Анауака, который рассматривал уголовные и гражданские дела, и место сбора судебных исполнителей; специальный трибунал, который судил только высших военачальников и сановников страны; рядом с ними находились камеры для содержания столь важных персон, куда и потекла вторая часть каравана из Тескоко.

Здесь же, на первом этаже, располагались казначейство и огромные хранилища, в которых находились большие запасы продовольствия, одежды и различных товаров. Ближе к внутренним дворикам жили и творили придворные художники и ювелиры. Первые, единственные в своем роде мастера по изготовлению цветных мозаик из перышек колибри, стоивших настолько дорого, что ими обладал только тлатоани. Получить в дар такой плащ мог лишь настоящий герой.

Правителя Тескоко разместили в покоях для гостей, самых близких к тлатоани; в комнатах горели жаровни – наступал прохладный вечер, и резные светильники, маленькие и огромные, в человеческий рост вазы были с композициями из самых разных цветов, которые благоухали, создавая домашний уют. Многочисленные пестрые одеяла стопками лежали на циновках, готовые укрыть от холода ночи уставших гостей.

Отведенные покои понравились Несауальпилли, в прошлый раз в них располагался его кровный враг Тесосомок, а ему тогда отвели помещения похуже, подальше и не такие роскошные.

Путешественникам предложили посетить баню, чтобы смыть пыль и усталость, затем был ужин, где подали мясо индюшек, томаты, пятнадцать видов огненного перца, и множество фруктов с вкуснейшим медом из страны майя.

Правитель Тескоко ужинал у тлатоани, где два правителя крупнейших городов Тройственного Союза без посторонних лиц смогли доверительно поговорить наедине.

После обычного обсуждения планируемых походов, Мотекусома II задал вопрос, волновавший его больше всего:

– Скажи, почему ты решил судить Чальчиуненцин в Теночтитлане?

Несауальпилли задумался, совершенно не обеспокоенный, что его молчание могут принять за слабость или неуверенность:

– Чальчиуненцин не наложница, она твоя сестра, суд над нею может быть только здесь.

– А остальных, две тысячи человек, зачем ты привел?

– Мои люди допросили нескольких, оказалось, что в измене замешен весь двор. Чальчиуненцин имела много любовников, она отдавала приказы скульптору, и тот делал статуи, создавая памятники им… сластолюбцам, а потом их убивали по ее приказу. Эту женщину должен судить верховный суд нашей страны. И мне не хочется, чтобы у тебя, тлатоани, возникла, хотя бы тень сомнения в моей правоте. Я так считаю.

Мотекусома II, пока слушал, удовлетворенно кивал головой. Его потрясло сообщение, что весь двор сестры был замешан в измене. Да и задумку увековечивать облик любовников, ставить их статуи в своих покоях – что за блажь?! Постепенно гнев стал подниматься в груди тлатоани, который понимал, насколько незаслуженно оскорблен Несауальпилли. Однако следовало оценить его мужество и сдержанность. Правитель Тескоко заслуживал уважения. Желание посетить до суда Чальчиуненцин прошло, тлатоани не хотел ни давать ей несбыточной надежды на оправдание, ни слушать обманные речи. Он принял решение – даже на суд сестры он не пойдет! Да, это будет явный знак того, что предательница не получит поддержки со стороны тлатоани и никакой пощады ей не будет. И судьи будут… Хм, пожалуй, судьи немного понервничают, особенно Тлилпотонки… Нет, этот не будет нервничать! Ему достался такой же изворотливый ум, как и у его отца Тлакаелеля, он сразу поймет и правильно расценит отсутствие на суде тлатоани. Вот и представился удобный случай для Тлилпотонки, он решит, что суровым приговором одновременно сможет отомстить за свою семью и доказать преданность двум правителям.

– Ваша семья будет на суде?

– Да, тлатоани, я вынужден: для моих сыновей и дочери – это хороший урок, как нужно блюсти нравственность и не потакать распутству!

Когда ужин закончился, Несауальпилли откланялся, Мотекусома II решил отправиться ко сну, но охрана доложила, что к нему просится Какамацин, сын правителя Тескоко.

«Странный визит. Что ему нужно?»

– Пусть войдет!

Какамацина Мотекусома II знал, племянник не раз участвовал в походах Тройственного Союза, да и праздники в Теночтитлане посещал часто. Тонкими чертами лица он немного походил на мать – Чальчиуненцин, а вот статью и фигурой пошел в отца. Юноша всегда был симпатичен тлатоани своей открытостью.

– Здравствуйте, тлатоани!

– Приветствую тебя, Какамацин.

– Я подумал, что обязан выразить тебе, тлатоани, свою преданность и заявить о своей непричастности к событиям в нашем доме! Я верен тебе!

– А кто не верен? – выдержав паузу, спросил правитель, – Кого нужно наказать за измену? Кроме твоей матери.

– Я… Я не знаю, тлатоани… Я считал долгом подтвердить свою непричастность!

– Похвально. Если это все, ступай!

Какамацин покорно опустил голову и вышел, радуясь, что смог засвидетельствовать тлатоани почтение, да и просто попасть на глаза, чтобы его запомнили.

Мотекусома II же ощутил раздражение, он на миг решил, что ему хотят донести, сообщить что-то важное, а тут, просто отняли драгоценное время! Но заявление племянника следовало запомнить, верные люди в городе Тескоко ему нужны.

Только правитель собрался готовиться ко сну, как опять кто-то не пожелал с этим считаться! Раздражение тлатоани нарастало. В покои вошел Тлилпотонки. Мотекусома II никак не мог привыкнуть к новому виду своего советника – несколько нервировало сочетание седых волос и ясных молодых глаз.

– Простите за поздний визит, тлатоани, но завтра будет суд над вашей сестрой Чальчиуненцин, может быть, вы хотите дать мне указания?

Мотекусома II предложил советнику трубку с табаком, и сам закурил другую. В молчании первые люди государства провели несколько минут.

– Нет, никаких указаний я давать тебе не буду. Действуй по закону.

– Я могу идти?

Думать не хотелось, было одно желание – спать. Мотекусома II уже все решил, вернее закон решит за него завтра. А он найдет способ отомстить тескокскому дому за позор и смерть сестры.

Когда-нибудь, может быть, а возможно, даже очень скоро.

Главный суд страны Анауака располагался на первом этаже, куда, спустившись по лестнице из гостевых покоев, пройдя дворик, засаженный разнообразными цветами, прошла семья правителя Тескоко. Судебное производство велось одновременно в десяти комнатах, причем в каждой заслушивалось сразу несколько дел. Все комнаты были соединены между собою огромными арками, через них постоянно сновали писцы, посетители, вооруженная охрана доставляла нарушителей закона к судьям, а затем уводила, чтобы свершить приговор.

Казалось, что такое большое скопление людей должно создавать шум, гам, но этого не было – граждане Анауака умели спорить и говорить чинно и тихо: они уважали достоинство судей и прежде всего свое собственное. А потому единственная фраза, которая произносилась громко из разных уголков суда, постоянно сливаясь, заставляя всех ощущать себя мелкими песчинками на берегу Большой Воды, склонять голову и мысленно свершать благодарственную молитву о сохранении жизни, эта фраза говорила о справедливости, с которой свершались приговоры:

– Как записано в восьмидесяти законах Несауалькойотля тебя приговаривают…