— Откуда здесь забор? — недоуменно спросил дед. — Когда мы шли туда, его не было.

— Не знаю, папаша, — огрызнулся шпион. — Я не здешний.

Они пролезли в дырку, миновали еще два дома и вышли к трансформаторной будке.

— Шабаш, заблудились, — вздохнул старик, перевернул ведро и сел. — А все из-за тебя! Ходят здесь разные, выспрашивают... Как я теперь дом свой найду?!

Он подпер щеку рукой и, неожиданно переменив тон, заискивающе попросил:

— Ты уж меня не бросай... Вместе будем выбираться. Ты теперь за меня ответственный...

Стало темнеть. Они еще минут сорок покружили по дворам, пытаясь узнать дорогу у прохожих, но тщетно. Каждый знал только свой дом и боялся отходить от него дальше чем на тридцать шагов. Наконец уставшие и голодные товарищи по несчастью вышли снова к будке и в изнеможении прислонились к ее стене.

— Садись, — великодушно разрешил дед и, подвинувшись, уступил Монду краешек мусорного ведра. — Чего там считаться, теперь у нас все общее...

Старик достал из кармана кусок сала, вытер о штаны и, откусив половину, протянул остаток шпиону. Обычно брезгливый Монд ногтем счистил с сала приставшие крошки и жадно набросился на свою порцию. Уничтожив ее, он поднялся с ведра, зашел за угол, чтобы не делиться с дедом своими собственными запасами, достал из кармана шпионский огурец и слопал его вместе с планом города. Когда он вернулся к своему незадачливому провожатому, тот стоял на перевернутом ведре и, словно собака-ищейка, поводил носом из стороны в сторону.

— Щами горелыми пахнет, — сказал дед, — это мои... Ну-ка ступай за мной.

Он зашагал впереди, высоко задрав нос и принюхиваясь, а Монд с помойным ведром пристроился у него в кильватере. Они вышли к знакомому забору с дыркой, пролезли в нее, обогнули стройку...

— Кричи «ура»! — радостно воскликнул дед и с размаху хлопнул Джеймса по плечу. — Вон мой дом! Теперь я тебя никуда не пущу. Ночевать у меня останешься. Все равно тебе сегодня отсюда не выбраться...

Измученный агент 008 не сопротивлялся...

— Мы теперь с тобой вроде как породнились, — возбужденно говорил старик, хлопоча на кухне. — Тебя как звать-то?

— Василий Петрович Щукин, — заученно представился шпион. — Родился в одна тысяча девятьсот двадцать девятом году в семье рабочего. Образование среднее. Холост...

— Женим, — перебил его хозяин, — на этот счет не беспокойся. У меня племянниц целая куча...

Дед поставил перед гостем сковородку с дымящейся яичницей и, приветливо глядя ему в рот, продолжал:

— А меня дядя Миша зовут. Да ты ешь, ешь, не стесняйся. Как говорится, еда не беда, было б куда!

Закусив, новоявленный Щукин повеселел.

«А что, если я завербую этого старика? — подумал неблагодарный шпион. — Квартира неплохая: балкон, солнечная сторона. Поселюсь здесь, потом можно будет поменяться на двухкомнатную».

Эта мысль пришлась Монду — Щукину по душе, и, когда легли спать, он решил вызвать деда на откровенный разговор.

— Дядя Миша, а ты где работаешь? — хитро начал он издалека, как его учили в шпионской школе.

— Я-то? — отозвался с раскладушки хозяин. — О, брат, у меня работа такая, что не каждому доступна. Потому как ответственность очень большая. Чуть что не так — и нет человека...

У диверсанта сперло дыхание, и, чтобы не выдать своей радости, он накрылся с головой одеялом. Через некоторое время, успокоившись, Щукин снова высунул голову.

— Рассказывай, рассказывай, дядя Миша, я слушаю... Так кем ты, говоришь, работаешь?

— Шеф-поваром в столовой номер три, — гордо произнес хозяин. — Знаешь, какая это работа? Тут ведь кого попало не поставишь! У нас как? Чуть клиенту не угодил — он уж больше к тебе не придет. Потеряешь клиента! И пойдет он, к примеру, в столовую «Арктика». А там ведь антураж: все как на Северном полюсе. Холод собачий, официантки в унтах ходят. И кормят одними консервами. Так разве я могу едоку дать возможность переметнуться? Да ни в жизнь! Я знаю, многие нашу профессию недооценивают. А только без нее никуда! Еда, брат, — это великое дело!

Щукин кивнул и хотел перевести разговор на разные шпионские темы, но дядя Миша не дал ему вставить слова.

— Нет, ты не спорь. На еде все держится. Возьми хоть сказки детские. Там на чем все построено? Кто-нибудь кого-нибудь съесть хочет. Волк — Красную Шапочку, лиса — петуха, дед и баба — кашу с молоком. А уж за репкой или там колобком просто драка, очередь выстраивается...

— Да у меня тоже профессия неплохая, — воспользовавшись паузой, пошел в открытую шпион. — И деньги приличные, и...

— Не в деньгах счастье, — перебил старик. — Главное, чтобы люди твое занятие уважали. Вот, к примеру, собираешься ты в театр. Так хоть в валенках туда иди — все равно пустят. А в ресторан — ни-ни! Ресторан к себе уважения требует...

Щукин еще несколько раз попытался взять слово, но наконец отчаялся, повернулся к стене и захрапел.

— Ты что, спишь? — обиженно спросил дядя Миша. — Ты постой, я тебе еще не рассказал, как свиные отбивные делают...

В половине второго ночи диверсант взмолился:

— Ладно, дядя Миша, давай спать. Утром поговорим...

— Экий ты соня, — осерчал хозяин. — Выспишься еще, успеешь. Авось завтра воскресенье. Ты лучше послушай, как с мучным червем бороться...

Щукин спрятал голову под подушку, но эта звукоизоляция оказалась слабоватой.

«Убить мне его, что ли?! — чуть не плача, подумал шпион. — Подкрадусь, царапну отравленным ногтем — и конец!.. Нет, нельзя, — подсказала агенту 008 обостренная память. — Старик говорил, что у него племянниц много. Значит, хватятся быстро. Начнут искать, нападут на след. А здесь где-то явочная квартира недалеко...»

В четвертом часу утра Джеймс Монд не выдержал. Потирая красные от вынужденной бессонницы глаза, он встал, оделся и пошел к двери.

— Ты куда? — спросил хозяин, прервав рассказ о сортности говядины.

— По нужде, — буркнул гость, выскользнул из квартиры и бросился бежать.

На следующее утро ровно в девять двадцать три Василий Петрович Щукин подошел к киоску «Соки-воды» на привокзальной площади. Вчерашней бумажки не было. Ее заменила другая:

Щукин шумно высморкался в белоснежный носовой платок, небрежно сунул его в задний карман брюк и поехал обратно на улицу Перевыполнения.

На этот раз ему повезло больше. Через какие-нибудь полтора часа он увидел перед собой полуметровую цифру 14, тщательно выписанную белой краской, на стене очередного пятиэтажного строения. Шпион еще раз повторил про себя пароль, отыскал квартиру двести семьдесят два и дал один короткий и три длинных звонка. На пороге появился заспанный мужчина, кутающийся в женский сарафан.

— Я от Эрнста Эдуардовича. Вам дверь обить не требуется? — многозначительно произнес Щукин.

— Дорогой мой! — расплылся в улыбке мужчина. — Конечно, требуется! Надо же, какая удача! Второй месяц мастера ищу, а он сам явился!

Мужчина в сарафане ухватил диверсанта за рукав и потащил в квартиру. Щукин нахмурился. Он ожидал услышать от хозяина совсем другие слова.

«Что он, забыл отзыв, что ли?» — обеспокоенно подумал шпион и на всякий случай повторил:

— Я от Эрнста Эдуардовича...

— Да бог с ним! — отмахнулся мужчина, переодеваясь. — Мы и без него договоримся...

— Как, разве это не дом четырнадцать, корпус восемь? — спросил Щукин, ничем, кроме подергивания щеки, не выдавая своего волнения.

— Нет, — жизнерадостно улыбнулся мужчина. — Это дом восемь, корпус четырнадцать.

— Извините, — сухо сказал Василий Петрович и повернулся, чтобы уйти.

Но мужчина в два прыжка оказался у двери и преградил ему дорогу.

— Не пущу! Я столько времени ждал! Вы должны пойти мне навстречу. Я хорошо заплачу.

— Обратитесь в комбинат бытового обслуживания, — раздраженно заметил Щукин.