Зато теперь туристы с комфортом прилетают из Америки, Японии, Австралии и всех прочих стран, кроме России, прямо в аэропорт Санта-Катарина; освобождают бумажники от избытка долларов в муниципальной гостинице, и, отдохнув после обильной трапезы, возносятся верблюдами на Хорив. А по краям дороги на покореннную священную высоту остается множество банок от пива, которым привычно утоляется жажда. Потом, в течение двух часов по утрам, когда богослужение закончено, и храм безмолвен и пуст, их большими группами приводят в монастырь на экскурсию, и они фотографируются здесь, как и на фоне Гроба Господня или Голгофы… На переднем цветном плане — сытые улыбающиеся мистер X. с супругой, на заднем — распятый Христос.

Вниз идти легко, камни уложены ступенями и отшлифованы ногами многих поколений православных. Кто их вытесал во славу Божию и сколько паломников прошли по ней вверх и вниз? Не эти ли тысячи ступеней дали зримый образ игумену Синайской горы Иоанну для его «Лествицы»?

Ущелье похоже на разлом; по обрывам тянутся вертикальные трещины, а из них пробиваются иногда то одинокое деревце, то сухая полынь, то кустики иссопа. В их дымчатых мелких веточках и горьковатом запахе вдруг воплощается строка псалма: Окропиши мя иссопом и очищуся, омывши мя, и паче снега убелюся… или строка евангельского повествования о последних часах распятого Бога…

Над обвалом гигантских глыб, — простой деревянный крест на забытой могиле. Не наш ли это рязанский или костромской богомолец остался навсегда в каменистой Аравии? Успел ли он подняться на пик Моисея, или так и остался у подошвы горы? Помяни, Господи, раба Твоего по имени…

Еще ворота, за ними пустующая часовня — Богородицы экономовой.

Николай рассказывает, как в забытые времена бедствовал окруженный арабами монастырь, и совсем иссякли запасы пищи. Братия долго терпела голод, потом осталось только умереть или уйти. Со слезами отслужили литургию и пошли в последний раз поклониться Святой горе. И вот навстречу эконому нисходит прекрасная женщина в монашеской одежде, и спрашивает: «Как это вы хотите покинуть святую обитель?» Заплакал эконом, ничего не может ответить. А она говорит: «Идите обратно, за терпение ваше получите все, что нужно». Только успел он подумать: откуда же тут монахиня в пустыне? — она стала невидимой. Вернулась братия, а у ворот караван с пшеницей и богатыми дарами из Дамаска.

У каждого монастыря есть такие события небывалые, похожие на притчи, они запечатлеваются на века, и из них складывается особая священная история обители.

Или: кончился елей, нечего было налить в лампады. Попросили монахи старца Георгия Арселаита помолиться и поспешили приготовить побольше кувшинов, чтобы они не переполнились, и елей не затопил кладовую. А елей потом еще несколько лет наполнял кувшины, как у вдовы сарептской, — и на этом месте устроили часовню Живоносный источник.

Много таких чудесных историй в прологах, патериках, в Лавсаике, Луге Духовном, в Достопамятных сказаниях о жизни блаженных отцов.

Вот одна из моих любимых. Египетский авва Виссарион с учеником шли по берегу моря. Ученик сказал:

«Авва, мне очень хочется пить!» Старец помолился и говорит: «Пей из моря». Вода стала сладкой, ученик напился и налил воды с собой. «Для чего ты налил?» — спросил старец. «Прости мне, — как бы еще не захотелось пить на пути». Старец ответил: «И здесь Бог, и везде на пути Бог».

Почему же не могла явиться Богородица монаху на этом месте, у Неопалимой Купины, Ее прообразующей? И здесь Бог, и на всяком пути — Бог, и Матерь Его — Пречистая Дева, и все святые…

Потому и стоят на земле монастыри от Каменистой Аравии до Сергиева Посада, что есть в них монахи, поднявшиеся по лестнице духовного подвига к вершине горы Божией, где осеняет их Его слава.

Или потому и стоит земля, что есть еще на ней монастыри и святые. А ради десяти праведников Господь обещал не истребить Содом и Гоморру.

Монастырь вырастал на духовных подвигах и жертвенной крови христиан, как выросли на земле все монастыри.

Александрийский епископ Дионисий уже в середине третьего века упоминает, что во время гонения Деция христиане из нижнего Египта находили убежище в Синайских горах. Имя Епистимии, бежавшей сюда из Финикии с Галактионом, с которым была обручена и потом вместе добровольно пошла на мученическую смерть, носят теперь ближайшая к монастырю гора и скит за ее перевалом, на месте скита третьего века, где святая скрывалась. По преданию, через полвека, во время гонений Диоклетиана, скрывалась здесь и святая Екатерина, — потому после ее кончины ангелы перенесли тело из Александрии на вершину горы, позже названной ее именем.

В IV веке египетский монах Аммоний, возвращавшийся через Синай из Святых мест в Палестине, рассказал о житии отшельников в горах и долинах вокруг Синая. Они проводили дни в уединении и безмолвии келлий, питались только фруктами и финиками, отказавшись даже от хлеба, вина и масла. И только вечером в субботу собирались в небольшой церковке возле Неопалимой Купины, чтобы провести ночь в молитве, а ранним утром отслужить Божественную литургию, и причастившись, снова разойтись на неделю.

Аммоний стал свидетелем нападения блеммиев, эфиопского племени, разорявшего набегами города Сирии, Палестины и Египта. Вместе с игуменом он успел укрыться в башне рядом с церковью, все же остальные сорок отшельников были убиты и истерзаны. В память о них и назван монастырь Сорока мучеников в долине Леджа и придел рядом с часовней Неопалимой Купины, а в стене придела замурованы их останки. В тот же день избиению подверглись и христиане в Раифе, и раифские старцы повторили священное число мучеников. О нападении бедуинов на иноков рассказывает и отшельник Нил Синайский, подвизавшийся здесь шестьдесят лет, у которого варвары увели в плен сына.

Монахи Аравийской, Иудейской и Египетских пустынь посещали друг друга. Египет вошел в Римскую империю, и в стране многобожия быстро распространилось христианство: в 390 году египетские христиане даже добились официального запрещения язычества.

В III веке святой Антоний, по высоте подвигов и откровений называемый Великим, определил практику и устав отшельнической жизни в пустыне. Бессмертная духовная сущность сокрыта в смертном теле нашем, — учил он, — сделаем его алтарем кадильным, принесем в жертву всесожжения все земное, плотское, временное пред лицом Господа, будем возноситься к нему сердцем и умом, да ниспошлет он свыше Свой огонь, опаляющий грех, очищающий и преображающий душу. На земле мы, как постояльцы в гостинице, одни разместились с удобствами, другие без удобств; но наступит утро, и каждый унесет с собой только свое — эту вечную сущность, раскрывшуюся для блаженства с Богом во славе Его или не прозревшую для Его света, обреченную на мрак и гибель. Бесчисленные последователи Антония избирали гостиницы без удобств — пещеры в скалах, заселяя Фиваидскую пустыню.

Есть древняя карта Египта, на которой обозначена пещера, где одно время подвизался сам святой Антоний: недалеко от Суэцкого залива, откуда хорошо видны горы Синая на противоположном берегу.

Возрастало число отшельников, появлялись общежительные монастыри или киновии, подчиненные единому уставу. При святом Пахомии в восьми монастырях вокруг одного из островов Нила обитало около трех тысяч иноков, а после его смерти, к концу IV века их было уже около пятидесяти тысяч. Заселялись лавры Скитской и Нитрийской гор, соединивших отшельнический и общежительный образы жизни: монахи безмолвствовали в отдельных келлиях, но келлии располагались вокруг жилища аввы.

С глубокой древности входят в обычай паломничества на Синай, — как и путешествия в Иерусалим, в Рим — к святым гробам апостолов и мучеников, но по отдаленности и трудности пути они рассматриваются как особый подвиг благочестия.

Об одном из самых ранних паломничеств рассказывает найденная в конце XIX века рукопись, утратившая за долгие столетия как часть своих страниц, так и имя автора: ее приписывают Сильвии, сестре влиятельного префекта Востока Руфина во времена императора Феодосия Великого. Она посетила святые места в последние десятилетия IV века, начиная от Фиваиды в Египте — до Синая, Палестины, Сирии и Малой Азии. Палладий в «Лавсаике» рассказывает, что в 388 году был в числе ее спутников на пути из Иерусалима в Египет. Он упоминает о ее глубоком знании Священного Писания, творений Оригена, Григория Богослова, Василия Великого и многих святых отцов. Судя по этой исключительной образованности и по тому, что паломницу сопровождала многочисленная свита, а в опасных местах конвоировала стража, что везде ее встречали и провожали епископы, естественно предположить, что она принадлежала к богатой знати. Но ее благочестие и аскетические склонности делают вероятным, что она и сама была инокиней. После окончания паломничеств, Сильвия писала о них и одаривала епископов в Италии, где провела последние годы, мощами многих восточных мучеников, а вскоре после смерти была причислена к лику святых римской церкви.