- Но этот обычай, Константин, скорее похож на языческий.

- Да в 654 году, когда произошло это событие, хазары ещё поклонялись идолам. Но пройдёт восемьдесят лет, и некоторые на них примут иудейскую веру. И к тому времени «хазары, великий народ… овладели всей землёй до Понтийского моря» - это строки из «Летописи…» Феофана Исповедника[112].

- В Таврии, в Керке, мы видели с тобой могилу Исаака Сангари… Это же он обратил этот народ в свою веру.

- Да, он… В 730 году каганом в Хазарии был Булан. Булан означает «олень», но вольную жизнь он променял на слушание длинных молитв иудейских раввинов… Исаак Сангари, избежав жуткой казни на площади Быка в Константинополе, оказавшись здесь, поспешил в город Семендер, ставший столицей Хазарии вместо пришедшего в упадок Беленджера. Он знал, что в Семендере да и других городах каганата проживают евреи двух колен - Симеона и Манассии, но не мог предполагать, что некоторые из них живут в горных пещерах… Проходя мимо горы Серир, он увидел, что его соплеменники, молясь Богу, просто воздевают руки к небу, и только. Никаких молитв они не произносили, никаких почестей не воздавали Яхве… Вот этому и поразился раввин. Спросил: «А где же ваши священные книги?!» - «Мы не знаем давно про них ничего…» - был ответ. «А как же вы славите Бога?» - «А так - молча…»

Евреи ушли, у горы остался один Исаак Сангари. Он, сморившись на солнце, заснул в тенёчке. И приснилась ему тропинка, ведущая в одну из пещер горы Серир… Проснувшись, он пошёл её отыскивать. И отыскал… Зашёл в пещеру - и ахнул: она была забита священными книгами. Позвал сородичей. Он объяснил им все двадцать четыре книги Священного писания и весь порядок молитв.

Потом Сангари пошёл в Семендер. Булан, узнав о том, что в городе объявился знаменитый пастырь иудейской общины в Византии, вынужденный покинуть её, чтобы спасти себя, попросил привести его во дворец. «Оленю» давно хотелось самоутверждения, ибо он почитал свой каганат наравне с Византийской империей и Арабским халифатом. Поэтому настойчиво подумывал о религии, которая бы не была похожа ни на христианскую, ни на мусульманскую… Таковой ему показалась иудейская, и он в 730 году принял её.

Произвёл Сангари над Буланом обряд обрезания, и стал каган теперь называться Сабриелем… А раввина он сделал своим советником. Тот подсказал кагану перенести столицу ещё дальше на север, чтобы легче держать под контролем Крым и Киевскую Русь… Так возник город Итиль.

- А кстати, как ещё далеко до него? - поинтересовался я.

Константин, скосив в сторону глаза, пошевелил губами, подсчитывая, и ответил:

- По-моему, ещё день пути… Так вот, Леонтий. Хотя Булан и его приближенные приняли религию иудеев, но в его правление она не стала государственной. Только при кагане Обадии в 809 году она становится таковой. Современники писали о нём: «Он (Обадия) был человек праведный и справедливый. Он выстроил дома собраний (синагоги) и дома учёных (школы) и собрал множество мудрецов израильских, дав им много серебра и золота. Он боялся Бога, любил закон и во всём слушался иудейских раввинов…»

Город Итиль раскинулся по обе стороны реки - он в основном состоит из жилищ, выстроенных из досок. Только дворец кагана и дома его приближенных сложены из камня, с башенками и колоннами. Они расположились в западной части, называемой Хазаран, восточную же часть на левом берегу - Сарашен - населяли ремесленный люд, купцы, огородники, садовники. Была и третья часть города - на острове, где находилась загородная резиденция царя.

Перед каждым строением был разбит сад или виноградник - деревья стояли сейчас голые, урожай собрали, и между ними прохаживались куры, утки и гуси. У палисадов, привязанные к ним верёвками, ревели ишаки, а в стрехах крыш под ветром тёрся камыш.

Нас встретили и провели через всю западную часть, мимо синагог и большого базара, где хазары предлагали рабов и белужий клей. Торговали здесь и шкурками соболей, бобров и лисиц, мордовским мёдом, персидской посудой и оружием. И тут царила торговая десятина. Хазария скорее походила на таможенную заставу, на преступное сообщество сборщиков пошлин и алчных грабителей: с купца драли за всё - и за въезд в страну, брали подорожную, и за место на рынке… Но торговые люди ехали, плыли, пешком шли в Хазарию, потому что даже при такой обираловке они не оставались в накладе.

Каган принял нас в своём дворце, устроив вначале богатый обед с вином и музыкой, исполняемой на персидском чанге, ситаре и нае[113]. Угощали карисом - блюдом из ягнёнка, хуламом - запечённой в сыре телятиной и разными яствами, а Константина и меня рыбными блюдами. Рядом с каганом на шёлковой подушке сидел его первый советник Массорет бен-Неофалим, потомок Исаака Сангари в десятом колене; здесь присутствовал и хазарский богослов Зембрий.

Пышно расцвечивая свою речь, упомянув о птице Рух - птице души, Завулон поблагодарил василевса Михаила за бесценный подарок, заверил, что он в долгу не останется, и назначил состязание богословов через два дня, приняв после нас мусульманских факихов, что не могло не польстить нашему самолюбию.

Через два дня, собравшись там же, где давался обед, каган поднял чашу с набибом - финиковым вином, поприветствовал мудрецов и обратился к Константину, по левую руку от которого сидел Ктесий, по правую - я:

- Пьём во имя Бога, создавшего всю тварь!

Философ ответил, прежде чем выпить вино:

- Пью во имя Бога, единого слова Его, которым небеса утверждены, и животворящего Духа, которым содержится вся сила созданной твари…

Первыми в спор вступили и задали вопрос об Иисусе Христе иудеи, для которых особенно важен этот вопрос, уничтожающий их упование на Мессию:

- Скажи нам, христианский философ, каким это образом женщина может вместить в своём чреве Бога, на которого даже воззреть невозможно, не только что родить?

Философ указал рукой на кагана и Массорета бен-Неофалима и в свою очередь тоже спросил:

- Если бы кто сказал, что этот советник не может принять в своём доме кагана и угостить его, а последний раб может принять и угостить его, то как назвать первого - безумным или разумным?

Ответил Зембрий:

- Конечно, безумным, и даже очень…

- Какое из всех творений на земле самое достойное и почтенное? - снова спросил философ.

- Человек, - ответили иудеи. - Он высшее из всего видимого мира, потому что почтен разумной душой, созданный по образу Божию.

И Константин тогда дал достойный ответ:

- Следовательно, неразумны те, которые считают невозможным, чтобы Бог вместился в утробе человеческого естества, - Бог, который, как известно, помещался в купине Моисеевой. Неужели купина, вещь бездушная и бесчувственная, выше существа чувствующего и разумного?! Вмещался Бог и в буре, и в облаке, и в дыме, и в огне, когда являлся Иову, Моисею и Илии; что же удивительного, если он вместился в благороднейшее создание, в женщину, в её утробу, к тому же девическую, чистую, непорочную…

Вот так Константин искусно день за днём отражал атаки богословов, как иудейских, так и мусульманских, а под конец и сам перешёл в наступление. Особенно жарко он схватился с иудеем Зембрием, обвинив его в непомерной гордыне, когда тот всё нееврейское человечество назвал рабочим скотом с человеческими лицами.

Каган сидел не шелохнувшись. И к нему обратился Константин:

- Великий, не знаю, указывали ли тебе советники на разницу между словами - нееврейское человечество и иудейское? Ведь можно быть иудеем, но не быть евреем…

Завулон как-то странно посмотрел на философа, будто что-то обдумывал, а в глазах Зембрия и других иудейских мудрецов и Массорета бен-Неофалима вспыхнула откровенная злоба.

- Гордыня эта, - продолжал далее Константин, - есть следствие измышления Соломона и других иудейских мудрецов ещё за 929 лет до Рождества Христова о мировом завоевании для евреев вселенной.