Попав в окружение василевс в отчаянии воскликнул: «Мы спасёмся, если у нас вырастут крылья!» Отступление ромеев оказалось неудачным: они попали в болотистую местность, разрезанную рекою. Одна их часть погибла в болоте или утонула в реке, другая наткнулась на устроенные Крумом засеки и была перебита лучниками. Сам Никифор пал в этом сражении, и из его черепа болгарский хан приказал сделать чашу для питья и оковать её серебром…

После Крум напал на Фракию и покорил ряд крепостей, в том числе Девелт и Адрианополь, а затем подошёл к Константинополю. На глазах у жителей столицы Священной империи он, являющийся в то время и верховным жрецом бога Тангра, совершил в его честь жертвоприношение, покидав в огромный гудящий костёр множество пленных.

Ужас обуял византийцев, а Крум тотчас начал готовить осадные орудия для штурма хорошо укреплённых стен Константинополя. Однако в самый разгар этих приготовлений, 13 апреля 814 года, Крум неожиданно умер. «Если надо умереть - умру!» - такие последние слова произнёс болгарский хан; бог Тангра посчитал нужным взять его к себе.

Боляры, всегда боровшиеся за своё влияние, воспользовавшись смертью Крума, подняли внутри Болгарии восстание. Они убивали христиан, которых было немало здесь, пленных греков, славян - исконных жителей страны ещё до нашествия Аспаруха. Но преемник Крума Омуртаг сумел восстановить порядок. Он заново отстроил сожжённую и разрушенную Никифором I Плиску, воздвигнув вокруг неё ещё более мощную каменную стену с башнями, большой дворец и другие здания. А на реке Тиче к юго-западу от Плиски в 822 году, в самый разгар восстания Фомы Славянина, построил ещё один дворец и украсил его колоннами с мраморными львами. Впоследствии здесь возникла вторая болгарская столица - Преслав.

К концу правления, в 831 году, Омуртаг со своим царским двором переехал в Преслав, а Плиска использовались им как место летнего пребывания, ибо одна грамота Омуртага свидетельствует, что хан переезжает с одного места на другое со своим «лагерем».

Плиска с живописными пастбищами служила летней резиденцией и другим болгарским ханам, восседавшим на троне после смерти Омуртага: его старшему сыну Маламиру (831-836) и младшему брату Пресьяму (836-852), а теперь сыну Пресьяма - Борису I - Богорису, вот уже восемь лет правившему страной, лежащей к югу от Дуная, со времён Аспаруха до неузнаваемости раздвинувшей свои границы…

…Одевшись, не глядя на Дамиру, Дир сел на коня и сильно вонзил каблуки сапог в его бока. От неожиданности, ибо хозяин редко прибегал к подобным мерам, жеребец чуть присел на задние ноги, а затем далеко прыгнул вперёд и понёсся, как бешеный…

Не помня себя от злости и обиды, князь не заметил, как конь, проскакав несколько поприщ, вынес его к одному из многочисленных табунов боевых лошадей, мирно пасшихся неподалёку от поставленных в долине веж болгарской знати и палаток царского двора. Дир пришёл в себя, когда жеребец ответил на призывное ржание стройной длинноногой кобылицы, - натянул поводья, и послушный четвероногий друг остановился. Дир нежно потрепал его по холке и проговорил:

- Прости меня… и успокойся! Не стоят они этого! Женщины, кобылицы… - Князь киевский засмеялся в ответ на свои слова и опять обрёл дух того человека, который вновь способен повести войско хоть на Константинополь…

Дир осмотрелся и увидел явную перемену: вокруг было пустынно и мрачновато - не упражнялись на саблях царские гвардейцы, не бегали, резвясь, возле веж ребятишки, попрятались и женщины, дотоле разводившие на улице очаги, - и даже собаки понуро бродили в поисках обглоданных костей и остатков пищи…

К Диру подъехал Светозар и тихо поведал:

- Княже, умер любимый племянник царя Велемир… Его отец, младший брат Богориса, погиб три года назад на Дунае в пограничной стычке с немцами, Велемир был для Бориса как сын… Все сильно скорбят. Какой-то мор напал… Преставилось и несколько молодых людей из кочевий багаинов[186]… Мне об этом толмач сказал.

Чуть помолчав, воевода добавил:

- Нам срочно надо уезжать… Поговаривают, что этот мор мы занесли.

- Не могу, воевода. Вот когда встречусь с царём да попрошу у него помощи… Негоже бежать!

- Ждать придётся несколько дней… Богорис на время похорон принимать никого не будет.

- Подождём. Где Умнай?

- Встречает гонца из Константинополя… От Доброслава и Дубыни.

- Хорошо.

И русы увидели, как происходят у болгар похороны знатного человека, тем более царского рода…

Жесток бог Тангра, жесток! Конечно, немилосерден и Перун или Световид, если им раньше приносили в жертву младенцев, но бог Тангра требовал большего… И чтоб жертвы вершили «ангелы смерти»… Настоящие ведьмы!

Их можно было видеть, живущих в горных пещерах, косматых, обрюзгших, лоснящихся от жира, с красными от недосыпания глазами, - тени умерщвлённых ими людей не давали отвратительным старухам по ночам покоя… «Ангелами смерти» пугали детей, но призывали к себе, когда нужно было похоронить родственника. Те шли с удовольствием, ибо за их злодеяния им хорошо платили…

Дир, Умнай и Светозар вскоре увидели этих вурдалачек возле царской палатки. Было их четверо - по числу жертв. Грязные, с засученными по локоть жилистыми руками, с оголёнными дряблыми грудями, свисающими до самого живота, с торчащими изо рта жёлтыми клыками, - старухи казались до того омерзительными, что Светозар воскликнул:

- У нас подобных тварей давно бы утопили живыми в болоте… А тут их ещё и приветствуют!

Действительно, мимо прошла служанка и поклонилась в сторону колдуний.

Умер Велемир, и тогда спросили сенных девушек:

- Кто из вас умрёт с ним?

Наступила гробовая тишина, и вдруг одна, очень любившая царского племянника, сказала:

- Я.

Следом за ней вызвались ещё трое.

Назначали приглядывать за ними восемь служанок, на каждую по две. Они стерегли смертниц, прислуживали им, исполняя любые их желания, и всюду находились, куда они не пойдут. Мыли им ноги, а обречённые каждый день пили бузу и крепкий мёд, распевали песни и веселились…

Наступила пятница - день похорон, вернее, день сожжения покойника.

Нужно сказать, что на протяжении нескольких дней, а это ни много ни мало - почти неделя, пока девушек готовили к смерти, над телом усопшего колдовали и жрецы бога Тангра во главе с верховным предводителем - они натирали покойника мазями из трав, собранных на горных глухих склонах, чтобы тело племянника царя не испортилось и чтобы выглядел он таким, как при жизни… И действительно, мази из трав, о которых ведали только посвящённые, делали то, что надо…

С восходом солнца три десятка крепких мужчин из знатных родов привезли откуда-то на катках боевую лодью, спереди украшенную головою коня, и установили возле огромного валуна. Тут же рабы-плотники стали сооружать навес на четырёх столбах. Когда его закончили, они доставили ещё несколько деревянных изображений бога Тангра и водрузили рядом с навесом.

К полудню начали съезжаться приглашённые гости из дальних кочевий и даже из Преслава. Все они были в строгих, тёмных длинных одеждах, поэтому Дир, Светозар и Умнай выбрали из награбленного в Византии добра нечто подобное и вырядились в сие, приказав сделать то же самое и рындам.

Стоя потом в толпе народа, они увидели, что на погребальную церемонию собрались не только язычники, - присутствовало много и христиан. Их можно отличить по крестам, висевшим на груди поверх одежды: у состоятельных и богатых - на серебряных и золотых цепочках, у бедняков - на ленточках или бечёвках.

И вдруг все попадали на колени - со своим двором появился царь. Он был тоже в тёмной одежде. Его совершенно черные волосы заплетены по болгарскому обычаю в три косицы, из-под ровного острого носа с широкими чувственными ноздрями свисали длинные усы, не скрывавшие ямочку на подбородке - знак твёрдого характера. Рядом с ним шла надменная царица. Но Дир сразу обратил внимание на светлоокую, с властным лицом женщину, высокую и статную, как Борис, на груди которой блестел золотой крест.