…«1747. Бахов, Афанасий, купец устюжский, в море ходил и на Беринговом острове зимовал. (В том году я, Шелехов, родился в городе Рыльске, в Белгородской губернии, от родителей низкого звания.) А в том году, как Дикой Мичман в Большерецке от старых людей узнал, помянутый Неводчиков с Алеутских островов американского мальчика именем Томиак вывез».
«1750. Еще мальчика американского мореход Наквашин с острова Апха привез. А еще в том году аглицкие люди четыре крепостцы на Гудсоновом заливе поставили, как об этом Дикой Мичман в аглицкой книге прочел».
«1751. В Санкт-Петербурге сочинитель Василий Лебедев на язык российский перевел книгу «Путешествие вокруг света, которое совершил адмирал лорд Ансон». Сия книга здесь, в Охотске, мною читана не раз, и в ней путешествия знаменитые со времен славного Коломба перечислены».
«1752. Наш курский человек Алексей Дружинин объявился в Охотске и мореходом к Трапезникову поступил».
«1753. Особенным образом запомнить надо, что в сей год Соймонов начал путь по Амуру искать впервые. В тот же год Якобий, тогда не так, как ныне, известный, в Пекин из Кяхты шествовал…
А в том же 1753 году сродственник мой Андрей Шелехов донесение на купцов якутских учинил, которые в Кяхте торговлю беспошлинную мягкой рухлядью вели, чем вред немалый российскому государству и причинили…»
«1754. В сем году в Иркутске школа навигацкая и науки геодезии учреждена… И те, кто навигацкой науке в Иркутске обучен, посланы на суда, кои из Охотска в Камчатку, Курилы да Алеуты ходят доныне…»
«1755. Господин Крашенинников, славный сочинитель, книгу выпустил — «Описание земли Камчатки», а Ломоносов письмо сочинил о северном ходу в Ост-Индию Сибирским океаном…»
«1756. Глотов Степан, прирожденный мореход, на острове алеутском — Уналашке с американскими жителями торговлю начал и, как полагать можно, еще до этого, за несколько лет на Уналашке утвердился…»
«1757. Иван Башмаков, мореход архангелогородский, с Алеутских островов мальчика американского вывез и Иваном Черепановым его нарек…
А в том же году Соймонову, ссыльному адмиралу, высочайшая милость вышла и он из ссыльных в сибирские губернаторы назначен».
«1758. Бахов и Шелауров умыслили из устья Лены до Ост-Индии Северным океаном пройти. Помянутый Соймонов предпринятое ими одобрил весьма…»
«1760. Иван Кокин, суздальский мужик, с острова Атхи тамошнего мальчика Фому взял. Вскорости россиянами взят мальчик Стефан, незнаемых народов племянник. И от тех малолетних американцев расспросные речи получены… (А как мне Дикой Мичман сказывал, в том году в канадской стороне «Гудзон-Бай Компания» заведена.)».
«1761. Россияне впервые на Аляксе зимовали. А ходили туда из Охотска люди иркутского купца Бечевина. В Анадыре окрещена и Татьяной наречена девка из Американской земли именем Иттень. Куплена чукчами, а до этого — в плен взята островными народами. А от чукоч ту девку новокрещеную Татьяну российский казак Шипунов к себе в кортом взял».
«Купцы вологодские, устюжские, сольвычегодские в Охотске в первую силу вошли — Кусков, Шилов, Буренин, Кульков, Шапкин, Ококишников, Исаков, Холодилов, Постников, Красильников, Попов… Но капиталы их малы, в компании слагаются, но и от этого толку мало. На Восточном океане компанию особую учредить надлежит, дабы до Ост-Индии она могущество свое простерла, а особливо на Американские земли его распростерла…»
«1763. Иван Соловей, жестокой мореходец, великое истребление алеутов учинил. Тем же временем Степан Глотов острова Кадьяка, близ самой матерой земли Американской, достиг…
Увидя Росски корабли,
Америка, не ужасайся,
Из праотеческой земли
В пустыни бегством не спасайся!
Сие, как мне Ивашкин сказывал, сочинено господином Сумароковым, нашим славным стихотворцем. И еще сие он изобрел:
Из Амура Росс выходит,
Росские суда выводит.
Во края плывем Ассийски
И к Нифонту держим путь
По восточным мы валам,
Пристают суда Российски
К Филиппинским островам…
Сколь сие хорошо сказано!»
«1765. Господин Ломоносов в сей год скончался».
«1766. Аглицкий лорд Бейрон около света плавание свое начал».
«1767. Устюжский житель Василий Шилов в Охотске карту островов Алеутских начертал».
«1768. Эллин хитроумный, из македонских греков мореход, Евстрат Деларов в Охотске объявился, покинув Морею по причине турецкого притеснения. С тем греком мною дружба заведена. Сей Одиссей охотский в морском деле сведущ весьма».
«1769. Слух в Охотске прошел, что корабли гишпанские близ Аляксы проходили».
«1770. При высочайшем дворе в Санкт-Петербурге мальчика американского казали. А того американца начальник анадырской Шмалев из Камчатки вывез».
«Книгам и планам моим реестр:
«Таблицы склонения солнца», сочиненные В. Киарияновым, Кемпферова книга о Японии, «Атлас Российский», «Экстракт штурманского искусства, из наук, принадлежащих к мореплаванию…», «Светильник Морской», «Карта видимой земли Американской», «Книга полного собрания о навигации, корабельного флота капитаном Семеном Мордвиновым сочиненная…», «Карта, представляющая изобретения, Российскими мореплавателями на северной части Америки учиненная…», «Жизнь и приключения Робинзона Крузо, природного англичанина», — да книги аглицкие, мореходные и иные — кои лежат у Дикого Мичмана для экстрактов переводных из них…»
…Оконишников вспотел, перелистывая шелеховские бумаги. Ворот расстегнул, так что финифтяный ростовский крест на серебряном гайтане из-за ворота выпал на стол и шевелится, постукивает по голубым листам.
Нет, здесь воровства нет, насколько Оконишников из записей понял! Но чтобы из Охотска с Филипповыми островами торговать — сие одно мечтание недостойное. Бобра да кота морского и так в океане хватит — есть что везти в Петербург и Кяхту. А что касательно Ост-Индии, то и сие есть мечтание вредное: Бахов с Шелауровым туда собрались, шесть лет во льдах маялись, да так и сгинули, пропали ни за грош! И нам здесь никакой компании Индейской не нужно! Промышлять да торговать будем как раньше. Нечего вологжан учить! Из них такие люди, как Хабаров, Атласов, Дежнев и иные, вышли. Не будь Вологды да Устюга — не было бы и Берингова моря.
Оконишников не знал, как и время прошло, и как первый петух у попа во дворе запел, и как каторжные люди на солеварню пошли. Надо от греха бумаги сложить обратно в певучий сундук.
Взглянул на шелеховское писанье Оконишкиков да и обмер. Ох ты, грех какой — все свечным салом залито — сразу видно будет, что бумаги кто-то брал. Как теперь приказчику в лицо взглянешь?
Долго сидел Оконишников на китовом позвонке, зажав в руке подсвечник с тающим огарком. Сидел и думал, как теперь поступить. Стал честной купец хуже вора. А вдруг домашние проснутся — увидят, как он по чужим сундукам лазит?
Лиха беда начало. Подошел Ококишников к печке, потрогал холодные синие изразцы и вздрогнул. Сам своему решению ужаснулся, однако наклонился, открыл печную дверцу, взял со стола ворох бумаг и забил ими печку. Гори, Индейская компания, горите, Филипповы острова! Как-то отвечать придется, да дело уже сделано!
Оконишников поднес огарок к просаленным листам. Пламя зашевелилось, осветило финифтяный крест, сверкнуло на серебряном гайтане. Потом огонь побагровел, кинул рдяный отблеск на бороду купца. Дрожащими руками Оконишников взял железную кочергу, чтобы помешать почерневшие комья бумаги.
В то время под окном кто-то во всю глотку запел. Боже ты мой, какой позор! Придут сейчас сюда, поди, это какой-нибудь из передовщиков и за неотложным делом стучится…
