Кюстин упомянул сказочную повесть «Алина, королева Голконды» (опубл. 1761), во-первых, потому, что сюжет ее изобилует неожиданными встречами и совпадениями, а во-вторых, потому, что таким образом он отсылал осведомленную собеседницу к кругу своих семейных преданий: повесть о голкондской королеве сочинил возлюбленный его бабушки, г-жи де Сабран, шевалье Станислас Жан де Буфлер (1738–1815).

Герцогиня Иоланда Мартина Габриэла де Полиньяк (урожд. де Поластрон; 1749–1793), жена герцога Жюля де Полиньяка (? — 1817), была ближайшей подругой королевы Марии Антуанетты и получала от нее в дар огромные денежные суммы, за что была особенно ненавистна французским простолюдинам накануне революции. Полиньяки покинули Францию едва ли не самыми первыми, через два дня после взятия Бастилии, однако до России герцогиня не добралась и умерла в 1793 г. в Вене, герцог же после смерти жены приехал в Петербург, получил в дар от Екатерины II поместье на Украине и до своей смерти не покидал Россию.

См.: <Долгоруков П. В.> Notice sur les principales familles de la Russie. P., 1843. P. 25.

Госпожа де Марсан (урожд. де Роган-Субиз) Мари Луиза (1720–1803) приходилась не сестрой, а теткой Анри Луи Марку де Рогану, принцу де Гемене (1745–1809), «прославившемуся» в 1783 г. оглушительным банкротством (он лишился около 70 миллиардов старых франков); в первую очередь эта финансовая катастрофа отразилась на жене принца (урожд. де Субиз), которая потеряла свою должность гувернантки королевских детей.

О графине де Сабран см. примеч. к т. I, с. 32.

Мари Анна Луиза Аделаида, маркиза де Куален (урожд. де Майи; 1732–1817), кузина фавориток Людовика XV (его благосклонностью пользовались четыре сестры: графини де Майи и де Вентимиль, герцогини де Лораге и де Шатору), воплощение старинного аристократического духа, женщина надменная, независимая, непринужденная, ироничная; ее остроумные высказывания, привычки и причуды выразительно описаны Шатобрианом в «Замогильных записках» (кн. 17, гл. 2).

Князь Николай Борисович Голицын (1794–1866), переведший на французский язык «Бахчисарайский фонтан» и «Клеветникам России» Пушкина (изд. 1838 и 1839), автор стихотворного сборника «Essais poetiques» (M., 1839), который он и преподнес Кюстину. См. о нем: Русские писатели. 1800–1917. Биографический словарь. М., 1989. Т. 1. С. 608–609. Д'Арленкур, ехавший вместе с Н. Б. Голицыным из Петербурга в Москву, весьма лестно отзывается об этом «воистину достойном человеке» (Arlincourt. T. I. Р. 292).

На самом деле цитируемое стихотворение H. Б. Голицына называется «В утешение г-же М…, урожденной графине Р…, оплакивающей потерю супруга и матери».

«Жан Сбогар» (1818) — роман о благородном разбойнике, сочиненный Шарлем Нодье (1780–1844) и пользовавшийся в России сразу по выходе из печати огромной популярностью среди публики, читавшей по-французски (по-русски он в это время издан не был). 20 октября 1818 г. Вяземский писал о «Жане Сбогаре» А. 14. Тургеневу: «Тут есть характер разительный, а последние две или три главы — ужаснейшей и величайшей красоты. Я, который не охотник до романов, проглотил его разом» (OA. Т. 1. С. 133; Тургенев согласился с этой высокой оценкой — см.: OA. Т. 1. С. 137).

Нодье был общепризнанным мастером устных исторических новелл; о событиях прошлого он рассказывал так, словно «присутствовал при сотворении мира и, видоизменяясь, прошел сквозь века» (Дюма А. Собр. соч. В 12 т. M., 1979. Т. 7. С. 629). Кюстин посвятил Шарлю Нодье письмо 45-е в книге «Испания при Фердинанде VII».

Н. Б. Голицын в 1812 г. был офицером Киевского драгунского полка, адъютантом П. И. Багратиона; участвовал в Бородинском и других сражениях, был ранен и награжден многими орденами. Обостренный интерес к религии проявился впоследствии, в конце 1850-х гг., в его богословских работах, посвященных проблеме воссоединения православной и католической церквей (см.: Символ. 1999. № 41. С. 73–97).

Спор о том, каким — двоеперстным или троеперстным — должно быть крестное знамение, восходит к середине XVII в., когда Никон (в миру Никита Минов; 1605–1681), в 1652 г. ставший патриархом, начал проводить реформы, приведшие к расколу в православной церкви. Противники Никона осуждали троеперстие, так как «в двоеперстном крестном знамении два протянутых перста означают две природы Христа, а пятый, четвертый и первый, сложенные в щепоть у ладони, означают Троицу. Введя троеперстие, только Троицу, Никон <с точки зрения его противников> пренебрегал другим догматом, забывая о человеческом естестве Христа» (Плюханова М. Б. // Пустозерская проза. М., 1989. С. 18).

Татьяна Борисовна Голицына (1797–1869), с 1815 г. жена Александра Михайловича Потемкина, и Александра Борисовна Голицына (1798–1878), с 1827 г. жена Сергея Ивановича Мещерского. См.: Голицын H. Н. Род князей Голицыных. СПб., 1892. Т. 1. С 168–169.

Французу в 1839 г. русская манера сервировать на отдельном столе водки и закуски («буфет») казалась странной экзотикой; эта русская система вошла в моду во Франции позже, в 1860-е годы (см.: Лотман Ю. М., Погосян Е. А. Великосветские обеды. СПб., 1996. С. 74).

Виолончелистом был Николай Борисович Голицын (см. примеч. к наст, тому, с. 263), с 1829 г. женатый вторым браком на Вере Федоровне (Вильгельмине Фридриховне) Пешман.

Во Франции таким поэтом оказался Альфред де Виньи, сочинивший поэму «Ванда» (1847; опубл. 1864) на основании услышанных в мае 1845 г. рассказов графини Александры Ивановны Коссаковской, сестры Е. И. Трубецкой (см. ниже примеч. к наст, тому, с. 394).

Ср. размышления Баранта о переменах, которые сулит России появление третьего сословия: правительство не желает предоставлять этому сословию никаких политических прав, что рано или поздно приведет к революции, призванной изменить не носителей власти, а саму структуру общества, иначе говоря, революции самой страшной (Notes. Р. 315). Специально останавливается Барант и на взяточничестве чиновников; взятки в России, пишет он, вещь до такой степени привычная, что когда судьям увеличили жалованье, они ровно во столько же раз увеличили размер взяток (Notes. Р. 137). О взяточничестве российских чиновников французские путешественники, прибывшие в Россию на сравнительно короткий срок, могли судить скорее по чужим рассказам, нежели на собственном примере; самому Кюстину, как и Мармье, безмятежно замечающему в своей книге, что лично с него никто взяток не требовал (Marmier. Т. 1. Р. 261), с чиновничьими поборами сталкиваться не пришлось.

Возражения Греча: «Абсурдно думать, что Наполеон вынашивал столь далеко идущие планы: он слишком хорошо понимал, что пяти-шести лет недостаточно, чтобы деморализовать целое поколение; поэтому он послал в Россию лишь военных инженеров, которые, прибыв, по большей части, под видом коммивояжеров, должны были чертить планы для французской армии. Почти все эти агенты, так же как и кое-кто из шпионов, были опознаны, арестованы и поселены под надзором в нашем тылу, где вольны были продолжать свои разыскания; однако по окончании войны правительство выдворило их за пределы России» (Cretch. Р. 88). Наполеон имел намерение выпустить прокламации для возбуждения русских крестьян против русского дворянства и даже приказал искать в московских архивах документы о Пугачеве, надеясь затем найти продолжателя его дела, но в конце концов все-таки не решился прибегнуть к этой мере (см.: Троицкий Н. А. 1812. Великий год России. М., 1988. С. 220).