- Саманный...

 - А если без шуток? - поинтересовалась недавняя пленница.

 - Номер восемь, - продолжает заигрывать Петя. - А ты из какого?

 - Вот как! - воскликнула она с внезапной хрипотой в голосе. - И я из восьмого!

 Шелехов с минуту натужно соображал. Покрутил головой, как будто контуженый...

 - Санька? – спросил он неуверенно. - Сестричка?

 - Боже мой! - Девушка с ужасом посмотрела на парня, зажав рот ладонями. - Братик, Петенька!

 - Как ты похудела…

 - А ты так возмужал!

 Опешивший Колька поочерёдно посмотрел на них, явно не понимая, что происходит.

 - Так вы брат и сестра? – неуверенно спросил он.

 - Да.

 - Во дела!

 - Сколько лет вы не виделись?

 - С начала войны, - ответил Петя и обнял сестричку, - она тогда совсем девчонкой была…

 Напряжение, наконец, отпустило их, и они дружно засмеялись, радуясь столь счастливому случаю. Слёзы снова блеснули в глазах девушки, когда она спросила о родителях.

 - Мать умерла в сорок втором, а об отце ничего не слышно. – Хмуро ответил старший брат.

 - Значит, дома у нас нет больше.

 - Но мы-то нашли друг друга!

 Ближайшую неделю они не расставались. Потом Александру отправили в фильтрационный лагерь, куда стекались подневольные советские работники со всей Европы.

 - Поспрашивай там мою сестрёнку, - попросил на прощание Николай, - может, кто видел Марию Сафонову.

 - Её тоже угнали?

 - Осенью сорок второго.

 - Хорошо, я поищу её. – Сказала Саша и, покраснев, опустила глаза.

 Ей очень нравился весёлый и такой взрослый Николай, боевой товарищ её случайно нашедшегося брата.  

 Польский городок Томашув был в значительной мере цел, наполовину пуст - немецкое население, что побогаче, ушло на Запад. Поэтому советская воинская часть занявшая городок устроилась вольготно.

 - Так воевать можно! – единодушно решили уставшие солдаты.

 - Баб красивых полно! – сказал любвеобильный Николай Сафонов.

 - У тебя одно на уме…

 Единственное, чего не одобряли оживающие сослуживцы Шелехова, особенно Николай - отсутствие у него интереса к прекрасному полу.

 - Болван, - говорил он Пете, - пользуйся случаем!.. Потом будет поздно!

 - Ведь будешь кусать локти…

 - Отстань ради бога!

 - Пожалеешь, что проворонил такую возможность!.. Выбирай любую - чёрную, белую, рыжую, с крапинками, толстую, тонкую! Не мешкай!

 - Не хочу… - на самом деле Петя был девственником и просто боялся женщин.

 Поведение Петра было непонятно и всех шокировало. Но потом на него плюнули, надоело тратить слова напрасно, всё равно он не слушал добрых советов.

 - Главное мы живём в мире и дружбе. – Сказал ему Николай Сафонов.

 - Это точно!

 Они обосновались в мансарде небольшого дома, где раньше жила, по-видимому, какая-то студентка. Там было много книг, в частности монографии о художниках, стояло пианино, лежали ноты. В углу стоял проигрыватель и стопка пластинок.

 - Райский уголок! – сказал другу возбуждённый Шелехов. - Можно забраться в него, отключиться от всего и помечтать!

 - Лучше бы бабу привести…

 Николай щурил белесоватые ресницы на солнце, а Петя любовался узором черепичных крыш на другой стороне улицы.

 - Посмотри, какая красавица! - Петя заметил девушку, пробегавшую по улице у аптеки, что была напротив.

 - Где? Где? – оживился Коля и увидел девушку.

 Она была очень красива - тонкая, хрупкая, со слегка вьющимися волосами и большими синими глазами.

 - Ты успел заметить пальцы её рук - длинные и гибкие. – Задыхаясь от внезапного волнения, спросил Петя.

 - Я, думая, что с такой бросающейся в глаза внешностью рискованно бегать по улице, полной пьяной солдатни, - недовольно заметил Николай. 

 На губах его появилась странная усмешка.

 - Да ещё в такое смутное время...

 Целый день Шелехов не мог забыть мелькнувшей девушки. Добраться до комнаты в мансарде - этого вожделенного острова спокойствия – ему удалось только поздно вечером, когда совсем стемнело. Он зажёг свечу, стал перелистывать страницы книги.

 - Первый раз за войну спокойно почитаю! – подумал Петя и лёг на кровать.

 За стеной раздался топот, дверь распахнулась и вновь захлопнулась, пропустив какой-то мешок, упавший на пол. Не понимая, в чём дело, Петя хотел выбежать из комнаты, но дверь, припертая снаружи, не поддавалась. Слышны были удаляющиеся шаги и солдатский гогот.

 - Опять дурацкий розыгрыш?

 Вдруг мешок на полу зашевелился. Он присмотрелся и с удивлением увидел девушку - ту самую, которая бежала днём по улице.

 - Я всё понял! – догадался сообразительный парень.

 Добрейший Колька по-своему истолковал его неосторожно сказанные слова и решил оказать услугу.

 - Как в сказке: что пожелаешь, то и получишь!.. Тебе нравится эта крошка - получай и не скучай!..

 В озлоблении Шелехов барабанил по двери, но всё, что делал Сафонов, он делал на совесть. Эту дверь теперь можно было открыть разве что взрывом гранаты. А девушка всё рыдала и с ужасом смотрела на него.

 - Что делать?

 На своем ломанном немецком языке солдат постарался объяснить ей, что дверь заперта:

 - Я не могу сейчас тебя выпустить.

 Что надо подождать, что времена сейчас страшные, что плохие люди сыграли с ней злую шутку, но что здесь, у него, ей ничего не грозит.

 - Я тебя пальцем не трону… - смущённо пообещал он.

 Немка, наверное, мало что поняла, но увидела, что русский не агрессивен, что на лице его растерянность, а в тоне - скорей просьба и извинения, и немного успокоилась. Петя предложил ей пройти в другую половину комнаты, за шкаф, и, если хочет, спать там, на постели.

 - Я буду спать здесь.

 Сам сел в кресло, так, чтобы его не было видно. В этом положении они просидели до утра, не сомкнув глаз, думая каждый о своём. Изредка из спальни доносились всхлипывания. На рассвете она окончательно успокоилась, съела предложенный завтрак и назвала себя:

 - Меня зовут Эрика.

 Она была дочерью аптекаря, жившего напротив. Утром явился Сафонов, смеясь, отпёр дверь и, не слушая ругани, поздравил товарища с разрешением столь долгого поста.

 - С законным браком! - нахально сказал он.

 Петя послал его подальше, чем к чёрту, и повёл Эрику домой.

 - Можно представить себе, что пережил бедный отец!

 Кругом резали, душили, насиловали, а дочь исчезла неизвестно куда! Эрика бросилась старику на шею и защебетала о чём-то, показывая на спасителя. Петя пытался извиниться, что-то объяснял, но потом махнул рукой и ушёл.

 - Кажется, история окончена.

 Опять его захватили дела, потом часа четыре удалось поспать. Когда следующая ночь опустилась на город, в его дверь раздался стук.

 - Заходи, не заперто! – нетерпеливо заорал Петя…

 Вошла Эрика в сопровождении отца…

 - Вот те на!.. Это сюрприз!

 Отец, смущённо улыбаясь, начал что-то длинно и путанно объяснять. Петя, почти ничего не понимая, приподняв плечи, весьма комично выражал на лице преувеличенное недоумение и разводил руками. Постепенно он уловил суть:

 - Время военное, кругом плохо, господин офицер так добр и любезен, пусть дочь ещё раз побудет у него. Солдаты могут забраться в аптеку…

 - Только я солдат! – Шелехов попытался вставить слово в речевой водопад, но тот не слышал его.

 Они принесли две бутылки вина в знак благодарности, Петя отверг их, и они долго переставляли эти бутылки по столу. 

 - О чём думает аптекарь? – гадал уязвлённый Шелехов: - Быть может, практичный немец решил, что приличная связь лучше ночных зверств, и выбрал наименьшее зло?

 Эрика осталась и вела себя совсем иначе, чем накануне. Она была обходительна, мила, таинственно улыбалась и много говорила. Не скрывая заинтересованности, внимательно вслушивалась в русскую речь, будто старалась постичь, о чём он говорит, не упуская при этом милым женским движением поправлять густые и непослушные каштановые волосы.