— Подожди. Сначала поговори с Джеймсом. До этого ничего не делай.

София закусила губу. Интересно, что сказала бы тебе Элен, уважаемый судья, о визите, который они с Таем нанесли Джерри накануне вечером…

Утро было в разгаре. Дэвид стоял между рядами лоз в винограднике Макмилланов. Он чувствовал растерянность и легкую панику. Его сын, которому только что исполнилось семнадцать, впервые отправился в школу на собственной подержанной машине с откидным верхом.

— Вы случайно не с документами? — спросил его Тайлер.

— Случайно нет.

— В таком случае я предлагаю вам отправиться в подвалы и проверить, как выполняется расписание на месяц. Мы пойдем проверять закваску для мерло урожая девяносто третьего года.

— Пока я тут пробовал вино, вы выбили сто очков.

— Пустяки. Противник оказался слабоват.

— Пилар сказала, что вы сделали его одноруким. — Дэвид посмотрел на свое плечо. — Пока что у меня тоже только одна рука, хотя этот садист физиотерапевт говорит, что скоро все будет в порядке. Я бы тоже с наслаждением устроил ему взбучку. — Дэвид размашисто шагал между рядами, борясь с собственным гневом. — Я ведь работал с этим сукиным сыном. Много лет.

Сидел с ним на совещаниях, на ленчах, на ночных заседаниях. Некоторые из них были посвящены тому, как переманить некоторых заказчиков Джамбелли и ваших. Бизнес есть бизнес.

— Это верно.

— Когда «Ла Кер» получил эксклюзивный заказ авиакомпании «Эллайз», совершающей рейсы в Европу и обратно, я вместе с ним праздновал это событие в ресторане. Мы с большим трудом перехватили этот заказ у Джамбелли. После этого я несколько дней гладил себя по головке. Но теперь я пораскинул мозгами, сравнил время и кое-что понял. Мы победили только потому, что он работал по наводке. Дон сообщил ему замыслы «Джамбелли» еще до того, как они были реализованы.

— Именно так некоторые понимают бизнес.

— Я не из их числа.

Его тон заставил Тая остановиться. Ему казалось, что за последние месяцы они с Дэвидом стали друзьями. Почти родственниками. Достаточно близкими людьми, чтобы понимать: Каттер испытывает досаду и ощущает чувство вины.

— Дэвид, никто этого не говорит. И не думает.

— Нет. Но я помню, как радовался этому заказу.

— И что теперь? Прикажете вас утешать? Хватит с меня и того, что я бросил все дела и помчался в Италию стирать с асфальта вашу кровь. То, что вы подставили себя под пулю, сорвало мне все расписание.

Дэвид повернулся к Таю.

— Когда вы советовали этому траханому Деморне сделать рентген, вы говорили с ним таким же тоном?

— Возможно. Я всегда пользуюсь этим тоном, когда кто-то делает вопиющую глупость.

В животе у Дэвида потеплело, а в глазах заиграли чертики.

— Я бы с удовольствием врезал тебе за такие слова, сынок, но ты больше меня.

— И моложе.

— Ублюдок. И все равно я мог бы накостылять тебе по шее, но не буду, потому что сюда идет София. Не хочу, чтобы она видела, как ее будущий отчим дерет тебе задницу.

— Размечтался…

— Пойду-ка я в погреба. — Проходя мимо Тайлера, он задержался. — Спасибо.

— Не за что. — Тай пошел в противоположную сторону, навстречу Софии. — Ты опять опоздала.

— У меня были более важные дела. Куда это отправился Дэвид? Я хотела спросить, как он себя чувствует.

— Лучше не надо. Он сильно переживает из-за сделанного нами открытия… А какие у тебя были дела?

— Ободряла нескольких колебавшихся заказчиков, заигрывала с прессой, консультировалась с юристами. Еще один спокойный день наследницы винной империи… Что творится на винограднике?

— Ночи были холодные и влажные. Это грозит вспышкой ложномучнистой росы. Придется проводить второе опрыскивание серой сразу после завязывания гроздьев. Ничего особенного.

— Хорошо. Завтра я выкрою время для работы в винограднике, а ты — для работы с ребятами из моего отдела. С возвращением в команду. Кстати, почему ты меня не поцеловал, когда увидел?

— Потому что я на работе. Мне нужно проверить новые посадки, забежать на старую винокурню и заглянуть в ферментационные баки. Потом мы будем брать пробы в погребах. А в конце дня перевезем ко мне твои вещи.

— Я не говорила, что…

— Но раз уж ты здесь… — Тай наклонился и поцеловал ее.

— Мы еще поговорим об этом… — начала София, но тут зазвонил телефон, лежавший в ее нагрудном кармане. — Очень скоро, — добавила она. — София Джамбелли… Chi? Si, va bene. — София отвела от уха телефон. — Звонят из кабинета лейтенанта Де Марко. Сегодня Дона передали ему. Ага… — Она вернула телефон на прежнее место. — Si, buon giorno. Mache… scusi? No, no.

Все еще сжимая телефон, София опустилась на землю.

— Соте! — выдавила она, перехватила руку Тайлера, пытавшегося забрать у нее телефон, и яростно замотала головой. — Donate.. — Потом София подняла взгляд и ошеломленно посмотрела на Тая. — E… morto.

Перевода не требовалось. Тайлер забрал у нее телефон, назвался и спросил, как именно умер Донато Джамбелли.

— Сердечный приступ. Ему не было и сорока. — София расхаживала из угла в угол. — Это моя вина. Он все рассказал мне, а потом я пошла к Джерри и передала ему слова Дона. С таким же успехом я могла нарисовать на спине Донато мишень.

— Ты сделала это не одна, — напомнил ей Тайлер. — Именно я дернул Деморне за вымя.

— Basta, — не слишком строго приказала Тереза. — Если обнаружится, что Донато умер от передозировки лекарств или был убит в полиции, это будет даже к лучшему. В конце концов, полиция была обязана не только держать его в тюрьме, но и охранять. Я не хочу, чтобы судили близких мне людей. С этим нужно покончить, решила она.

— Он разочаровал меня. Но я помню, что когда-то он был славным мальчиком с чудесной улыбкой. Я буду оплакивать этого мальчика.

Она взяла руку Эли и поднесла ее к губам жестом, которого Софии до сих пор видеть не приходилось.

— Nonna… Я полечу в Италию и буду представлять семью на похоронах.

— Нет. Скоро ты займешь мое место. Но не сейчас. Ты нужна мне здесь. Полетим мы с Эли. Как и положено. Если Франческа, Джина и дети захотят, я вернусь с ними… Но избави нас боже от этого, — с чувством добавила она, поднимаясь на ноги.

София изучала кабинет Линка. Никто не заподозрил бы его отца в том, что он покровительствует сыну. Убогая комнатушка немногим больше конфетной коробки не имела окон и была завалена книгами и папками. Если здесь и имелся письменный стол, то его не было видно за горами бумаги.

— Добро пожаловать в мою темницу. Она невелика, — сказал Линк, освобождая для Софии стул. — Но… Да, она невелика, — повторил он, положив папки и справочники на пол.

— Когда начинаешь с нуля, то утешаешься тем, что падать ниже уже некуда.

— Если я буду хорошо себя вести, мне дадут собственный скрепкосшиватель. — С искусством, говорившим о том, что он проделывал это не раз, Линк объехал завал на вращающемся кресле. Откуда-то из-под горы бумаг донесся телефонный звонок.

— Будешь искать? Где у тебя аппарат?

— Если я найду его, кто-нибудь захочет со мной поговорить. А я предпочитаю говорить с тобой.

София не понимала, как можно работать в таких условиях. У нее чесались руки навести здесь порядок.

— Я чувствую угрызения совести из-за того, что добавила тебе работы. И все же спрошу, здесь ли документы, которые я тебе послала, и успел ли ты их посмотреть.

— У меня есть своя система. — Он полез в кучу на левом углу стола и выудил оттуда папку.

— Фокус-покус, — кивнула София. — Хорошо получается.

— Хочешь, чтобы я вынул из своей шляпы кролика? — Линк улыбнулся и сел. — Все в порядке, — начал он. — Я пробежал глазами твои пресс-релизы. В конце концов, я обязан отработать свой баснословный гонорар. — Он протянул ей папку с отредактированными текстами. — Я правильно понимаю, что в данный момент ты выступаешь как представитель всей компании «Джамбелли — Макмиллан»?

— Да. По крайней мере, пока Nonna и Эли в Италии. Мама не училась таким вещам. А я училась.