— Если следовать твоей логике, то она соглашается, и это выводит Каттера из себя. Или не соглашается, Авано затаивает на нее злобу, и это тоже выводит Каттера из себя. Но от выхода из себя до трех пуль в сердце далековато.

И все же она почесала в затылке. Тут было над чем подумать. Для них могла оказаться важной любая мелочь.

— Думаю, завтра нам стоит побеседовать с Дэвидом Каттером.

Дэвид разрывался между офисом в Сан-Франциско, своим кабинетом на вилле, виноградниками и винодельней. С учетом двух подрастающих детей его рабочий день составлял не меньше четырнадцати часов.

И все же он был счастлив как никогда.

В «Ла Кер» он почти все время сидел за письменным столом напротив своего помощника. Иногда ездил в командировки, чтобы так же сидеть за столом, только напротив кого-нибудь другого. Занимался делом, которое было ему интересно, позволяло пользоваться уважением и хорошо оплачивалось.

Но ужасно скучал, потому что особых мозгов для этого не требовалось.

Индивидуальный подход, который в «Джамбелли — Мак-миллане» не только разрешался, но и приветствовался, превращал каждый день в маленькое приключение. Дэвид занимался теми сферами бизнеса, которые раньше казались ему сугубо теоретическими или канцелярскими.

Розлив, распространение, транспортировка, маркетинг. И, кроме того, сам виноград. От лозы до стола.

А виноградники!.. Какое счастье видеть их раскинувшимися от горизонта до горизонта, окутанными туманом и сумраком долины. Удивительное сочетание света и тени. А когда на рассвете лозы покрывал иней или в полночь освещал лунный свет, это было настоящее волшебство.

Когда Дэвид шел между рядами в окружении извивающихся, как змеи, побегов, вдыхал в себя полный тайны влажный воздух, ему казалось, что он находился в центре ожившей картины. Картины, которую он писал собственноручно.

Тут была романтика, о которой он совсем забыл, запертый в стальном и стеклянном Нью-Йорке.

Однако его домашний уклад еще не устоялся. Тео бунтовал и не желал соблюдать распорядок дня. Дэвиду начинало казаться, что мальчик не сможет прижиться здесь.

«Каков отец, таков и сын», — часто думал Каттер. Но постоянные стычки начинали ему надоедать. Дэвид не мог понять, почему его собственный отец не запирал своего мрачного, упрямого, несговорчивого отпрыска на чердаке и не держал его там до совершеннолетия.

Впрочем, с Мадди было не легче. Казалось, она перестала мечтать о кольце в носу. Теперь ей приспичило выкрасить волосы в полоску. Дэвида ставило в тупик, почему нормальный ребенок стремится делать со своим телом столь странные вещи.

Он не имел представления об образе мышления четырнадцатилетней девочки. И сомневался, что хочет иметь это представление.

И все же дети постепенно осваивались. Обзаводились друзьями. Входили в ритм новой жизни.

Дэвиду казалось странным, что Тео и Мадди никак не комментируют его связь с Пилар. Обычно они безжалостно дразнили отца, когда тот отправлялся на свидание. Может быть, дети считают их отношения сугубо деловыми? Дай-то бог…

Каттер понял, что грезит. Такое бывало каждый раз, когда он думал о Пилар. Он покачал головой и заерзал в кресле. Давать себе волю было нельзя. Через двадцать минут ему предстояло совещание с заведующими отделами. Надо было просмотреть свои заметки.

И именно в этот момент к нему нагрянула полиция.

— Детективы… Чему обязан?

— Хотим отнять у вас несколько минут, — сказал Клермонт. Тем временем Мейгир осматривала кабинет и изучала вид из окна.

— Несколько минут у меня есть. Присаживайтесь.

«Просторные, мягкие кожаные кресла, — подумала Мейгир. — Просторный, хорошо обставленный угловой кабинет с большими окнами, откуда открывается потрясающий вид на Сан-Франциско. Типичный кабинет удачливого бизнесмена. Кремово-красноватые тона и письменный стол красного дерева. Очень по-мужски».

Интересно, что здесь было первичным? То ли человека подбирали под кабинет, то ли наоборот.

— Я догадываюсь, что это имеет отношение к Энтони Авано, — начал Дэвид. — Как идет следствие? Есть что-нибудь новое?

— Дело не закрыто, мистер Каттер. Не могли бы вы рассказать о своих отношениях с мистером Авано?

— У нас не было никаких отношений, детектив Клермонт, — сухо ответил Дэвид.

— Вы оба являлись руководящими сотрудниками одной и той же компании и работали в одном здании.

— Очень недолго. Я пришел к Джамбелли менее чем за две недели до убийства Авано.

— Но за пару недель у вас должно было сложиться о нем какое-то впечатление, — вставила Мейгир. — Вы встречались, вели деловые беседы…

— Вы так думаете? Встретиться с ним по-настоящему я не успел. А беседа у нас была только одна. Во время рождественского праздника. Как раз накануне его убийства. Тогда я впервые увидел Авано, но времени для серьезного разговора не хватило.

«Он ни словом не упомянул о своем впечатлении, — подумал Клермонт. — Любопытно…»

— Почему вы с ним не встретились?

— Из-за несовпадения расписаний, — любезно ответил Каттер.

— Его или вашего?

Дэвид откинулся на спинку кресло. Ему были безразличны как вопросы полицейских, так и их выводы.

— Видимо, его. Несколько попыток связаться с ним оказались безуспешными. После моего приезда и до своей смерти Авано не появлялся в офисе — во всяком случае, одновременно со мной — и неютвечал на звонки.

— Наверно, это вызывало у вас досаду.

— Да, — кивнул Дэвид, глядя на Мейгир. — И я высказал ее во время нашей короткой встречи на винодельне. Я прямо сказал Авано, что рассчитывал встретиться с ним в рабочее время. Но этого так и не случилось.

— Вам не доводилось встречаться с ним за пределами офиса?

— Нет. Детективы, я не знал этого человека. Не имел причины думать о нем и не успел понять, нравится он мне или нет.

Дэвид говорил тем самым ровным, но не слишком довольным тоном, которым пользовался во время неприятных деловых встреч.

— Насколько я понимаю, вы пытаетесь найти новое направление следствия. Но если вы считаете меня предполагаемым убийцей, то заблуждаетесь.

— Вы встречаетесь с его бывшей женой.

У Дэвида засосало под ложечкой, но лицо сохранило невозмутимое выражение. Он медленно наклонился вперед.

— Верно. С женщиной, которая стала бывшей женой Авано еще до его убийства. И уже была его бывшей женой, когда мы стали появляться с ней на людях.

— Согласно нашим данным бывшая миссис Авано до последнего времени не появлялась с мужчинами на людях.

— Не потому ли, — спросил Дэвид у Мейгир, — что она до сих пор не встречала мужчины, с которым бы ей хотелось появляться на людях? Это лестно, но вовсе не повод для убийства.

— Ее бросили ради более молодой женщины, — небрежно сказала Мейгир и увидела, что в холодных глазах Дэвида что-то вспыхнуло. Видимо, появлением на людях дело не ограничилось, поняла она. Все куда серьезнее.

— Что вы хотите этим сказать? — спросил Каттер. — Что Пилар убила его, потому что он решил уйти к другой? Или что вы считаете ее бессердечной, потому что она заинтересовалась другим мужчиной сразу вскоре после смерти бывшего мужа? Вам не кажется, что одно противоречит другому?

«Он разгневан, но держит себя в руках, — подумала Мейгир. — Именно такой человек мог бы спокойно пить вино и всаживать пули в хозяина».

— Мы никого не обвиняем, — сдержанно произнесла она. — Просто пытаемся составить общую картину.

— Позвольте помочь вам. Авано двадцать лет жил своей жизнью. А Пилар Джамбелли — своей, что само по себе удивительно. Дело, которым в ту ночь занимался Авано, было его собственным и не имело к ней никакого отношения. Поэтому мои отношения с мисс Джамбелли касаются только нас с ней.

— Вы предполагаете, что в ту ночь у Авано было дело. Почему?

— Я ничего не предполагаю. — Дэвид кивнул Клермонту и поднялся. — Предоставляю это вам. У меня совещание.

Клермонт не сдвинулся с места.

— Вы знали, что у мистера Авано были финансовые трудности?