Конечно, ни одного имени Тайлер не запомнил, а все лица слились у него в одно туманное пятно. Он пытался идти в ногу с Софией, но тщетно. Эта женщина была быстра и неуловима, как шаровая молния.

Наконец в комнате осталось всего три человека. Они казались Таю типичными городскими крысами. Строгие костюмы, строгие прически, очки в тонкой оправе и ноутбуки. Две женщины, один мужчина. Все молодые и красивые. Он не смог бы запомнить, кто есть кто, даже под страхом смертной казни: имена у всех были двуполые.

Он держал в руке чашку с прекрасным кофе, который ему вовсе не хотелось пить. Все говорили одновременно и жевали бисквиты.

У Тая отчаянно разболелась голова.

— Нет, Крис, мне нужно что-то тонкое, но сильнодействующее. Образ с мощным эмоциональным посылом. Трейс, быстро набросай мне пару. Молодые, непринужденные, лет двадцати пяти — тридцати. Отдыхают на крыльце. Сексуальные, но не слишком.

Поскольку за карандаш и блокнот взялся мужчина с растрепанными светлыми волосами, Тай понял, что это и есть Трейс.

— Закат, — продолжила София. Она встала из-за стола и начала расхаживать по комнате. — Конец дня. Оба работают, детей нет. Энергичные, но не чересчур.

— Качалки, — предложила бойкая брюнетка в красном костюме.

— Очень уютно. Очень по-сельски. Может быть, это их любовное гнездышко, — сказала София. — Яркая обивка. На столе свечи. Восковые. Не тонкие.

Она наклонилась над плечом Трейса и промычала что-то одобрительное.

— Неплохо, неплохо, но сделай-ка вот что… Пусть они смотрят друг на друга. Ее нога лежит у него на коленях. По-дружески интимно. У него закатаны рукава. Она в джинсах… нет, в хаки. София села на край стола, надула губы и задумалась.

— Я хочу, чтобы они беседовали. Спокойно и мирно. Наслаждаясь обществом друг друга после трудового дня.

— Один из них наливает вино. Держит бутылку.

— Попробуем. Ну что, Пи-Джей, набросаешь?

Бойкая брюнетка кивнула и взялась за блокнот. Стало быть, Пи-Джей — это она.

— Вам понадобится вода. — Вторая женщина, рыжая, подавила зевок. Судя по всему, происходившее вызывало у нее досаду.

— Кажется, мы разбудили Крис, — мягко сказала София. Тай заметил, что рыжая блеснула глазами, но тут же прикрыла их ресницами.

— Сельские сцены вызывают у меня скуку. Вода добавляет стихийности и скрытой сексуальности.

— Крис нужна вода… — София кивнула, встала и снова начала расхаживать по комнате. — Это хорошо. Пруд или озеро. Соответствующее освещение. Отражения… Посмотри-ка, Тай Что ты об этом думаешь?

Когда Трейс показал ему свой набросок, Тай изо всех сил постарался сделать умное лицо.

— Я ничего не понимаю в рекламе. А рисунок хороший.

— Это набросок рекламного объявления, — напомнила София. — Нужно понять, доходчиво оно или нет. Что ты видишь?

— Что они сидят на крыльце и пьют вино. А почему у них нет детей?

— А с какой стати они должны быть?

— Пара сидит на крыльце. Крыльцо означает дом. А где дом, там и дети.

— Потому что на рекламе алкогольной продукции детей быть не должно, — с оттенком насмешки сказала Крис. — Закон о рекламе, статья сто первая.

— Тогда следы присутствия детей. Например, игрушки на крыльце. Люди достаточно давно женаты, но все еще любят друг Друга, с удовольствием сидят на крыльце и выпивают по бокалу вина на ночь. Это сексуально.

Крис открыла рот, собираясь ответить, но увидела, что у Софии загорелись глаза, и благоразумно промолчала.

— Хорошо. Отлично, — сказала София. — Просто замечательно Игрушки на крыльце, Трейс. Бутылка стоит на столе рядом со свечами… Сексуальная молодая пара с уютным домиком в предместье празднует закат, — пробормотала она. — «Это твое время. Расслабься с Джамбелли. Это твое вино».

— Скорее уютно, чем сексуально, — пробормотала Крис.

— Прибережем сексуальность для городского антуража. Две пары на дружеской вечеринке. Квартира. Все молодые и шикарные. Из окна открывается вид на город. Фонари и силуэты.

— Кофейный столик, — вставила Пи-Джей, уже что-то набрасывавшая. — Одна пара сидит на полу. Другая устроилась на диване, все разговаривают одновременно. Играет музыка. На столе расставлена еда. На вынос. А сюда наливаем вино…

— Отлично. Они празднуют четверг. Текст тот же.

— Почему четверг? — невольно заинтересовался Тай.

— Потому что на четверг никогда не строят больших планов. — София снова села на край стола и скрестила ноги. — Планы строят на уик-энд. Если строят вообще. А дружеская вечеринка в четверг — это экспромт. Мы хотим, чтобы люди покупали бутылку нашего вина по дороге. Вот почему четверг. «Твое время, твое вино». Это приманка.

— Вино «Джамбелли — Макмиллан». Она кивнула:

— Верно. Цель рекламной кампании — заставить запомнить марку. Свадьба. Празднование бракосочетания. Шампанское, цветы, роскошная пара.

— Лучше медовый месяц. Это сексуальнее, — прокомментировал Трейс, закончив очередной набросок — Те же элементы, но на фоне сногсшибательного гостиничного номера. Свадебное платье висит на двери, наша пара целуется, а на столе стоит шампанское во льду.

— Если они целуются, то им не до шампанского, — сказал Тай.

— Разумно. Поцелуй убираем, но все остальное отлично. Покажи-ка… — Руки Софии задвигались. — Ожидание. Шелк, цветы, в руках длинные бокалы. Вместо поцелуя — взгляд друг на друга. Ступайте, детки, и начинайте творить тайну. Посмотрим, что вы принесете мне через несколько часов. Помните: моменты. Особенные и в то же время самые обычные.

Когда творческая бригада вышла, беседуя на ходу, София скрестила ноги и протянула:

— Неплохо, Макмиллан. Очень неплохо.

— Отлично. Ну что, едем домой?

— Нет. У меня здесь полно барахла. Нужно упаковать его, чтобы устроить кабинет на вилле. Ты умеешь рисовать?

— Конечно.

— Это плюс. — Она слезла со стола, подошла к полкам и вынула блокнот.

Полки были забиты битком. Но не оргтехникой, а безделушками, которые собирают главным образом женщины. Поверх пыльных папок стояли лягушки. Маленькие зеленые, большие бронзовые, танцующие, модно одетые и даже, кажется, спаривающиеся.

Они не вязались с образом модно одетой женщины, цокающей высокими каблуками по коридорам офиса и благоухающей ароматами ночного леса.

— Ищешь заколдованного принца?

— Что? — София обернулась и увидела его жест. — А… Нет, принцы слишком капризны. Просто мне нравятся лягушки… Послушай-ка, что пришло мне в голову. Нечто вроде монтажа. Панорама виноградников, освещенных солнцем. Лозы, сгибающиеся под тяжестью гроздьев. Одинокая фигура, идущая вдоль рядов. Затем крупный план, огромные корзины с только что сорванными кистями.

— Мы давно не пользуемся корзинами.

— Уступи мне, Тай. Простота, доступность, традиция. Мозолистые руки, держащие корзину. Потом бочки, ряды деревянных бочек, полумрак погребов. Таинственность, романтичность. Пара симпатичных ребят в комбинезонах, откручивающих кран. Из бочки бьет струя красного вина. Ярко-красные брызги на бочке. Потом рабочие, пробующие и проверяющие качество вина. И наконец, бутылка. Может быть, два бокала и штопор между ними. От лозы до стола. Сто лет совершенства. Нет, от нашей лозы до вашего стола. — Брови Софии сошлись на переносице; она представляла себе рекламное объявление. — Сначала надпись «Сто лет совершенства», потом монтаж, а внизу: «От нашей лозы до вашего стола. Традиция Джамбелли — Макмилланов продолжается».

Она повернулась, заглянула Таю за плечо и фыркнула. Пока София говорила, он рисовал. Получились кружочки, человечки и кривобокая колонна, которая должна была изображать бутылку красного вина.

— Ты сказал, что умеешь рисовать.

— Но не обещал, что хорошо получится.

— Ладно, маленькая неувязка. Рисунок не мой конек, но по сравнению с тобой я — Леонардо да Винчи. Когда я рисую, то лучше представляю себе общий замысел. — Она вздохнула и снова начала расхаживать по комнате. — Вот что мы сделаем. Творческая бригада будет передавать мне наброски по факсу.