«Можешь», – подумал он и расстегнул ее юбку.

– Я даже еще не начал.

Блузку Кейт сбросила сама, и Байрон задрожал при виде ее тонкого обнаженного тела. Встав на колени, он положил руку на ее лоно, и Кейт прерывисто задышала, безвольно откинувшись назад.

Потемневшими глазами он наблюдал за игрой света и тени на ее лице, за беспомощным подрагиванием ресниц и губ. Байрон так же яростно желал войти в нее, как хотела этого она сама, но решил, что еще не время. Он только припал ртом к груди Кейт и постепенно довел ее до оргазма.

– Я не могу! – испуганная тем, что он сотворяет с ее телом, Кейт вцепилась в его волосы. – Я не…

– Еще как можешь!

Байрон не встречал женщины, которая была бы одновременно такой податливой и такой упрямой. Может быть, если показать ей, что только он способен доводить ее до такого состояния, она больше никогда не будет сопротивляться?

Кейт чувствовала, что целиком находится в его власти. Ею владело лишь одно желание: чтобы его руки, его губы были везде. Причудливые отсветы свечей играли на его лице, на мускулистом теле – и он казался ей невероятно прекрасным. У Кейт было ощущение, будто в кровь ее проник сильнодействующий наркотик и теперь ей уже ни за что без него не прожить.

Байрон приподнялся и навис над ней, ожидая, пока ее блуждающий взгляд сфокусируется на нем.

– Сначала я не хотел тебя, – сказал он прерывающимся голосом. – Потом я не хотел никого, кроме тебя. Постарайся это понять.

– Ради Бога, Байрон! Сейчас!

– Сейчас, – согласился он и наконец вошел в нее. – Но не прямо сейчас…

Кейт медленно приходила в себя. По-прежнему мерцали свечи, отбрасывая на стены затейливые тени. Проникающий через окно ночной ветерок слегка шевелил занавески. Снова играла музыка: четко отбиваемый ритм ударника и ответные завывания саксофона.

Она ощущала рядом мускулистое тело Байрона. Он устроился так, чтобы ей было удобно лежать. Джентльмен, как всегда!

«Что же теперь?» – испуганно подумала она.

Как вести себя после такого потрясающего секса? До сих пор она не могла думать ни о чем. Но сейчас ей казалось, что от этих первых мгновений зависит то, как сложатся дальше их отношения.

– По-моему, твои мозги возвращаются на место, – весело и лениво проговорил Байрон и погладил ее по растрепавшимся волосам. – Это замечательно! С недавних пор мне стали нравиться умные женщины. – Кейт сделала нетерпеливое движение, но он легонько шлепнул ее. – Нет, не надо двигаться. Ты, может, и пришла в себя, а я еще нет.

Она приподняла голову и посмотрела на него. Дивные зеленые глаза полузакрыты, губы, которые совсем недавно доводили ее до полного безумия, изогнуты в усталой улыбке. Идеальная картина абсолютно удовлетворенной мужской особи!

– Наверное, сейчас мы будем чувствовать себя неловко? – пробормотала она.

– Вовсе не обязательно. Ведь мы шли к этому с самой первой минуты – неважно, осознавая это или нет.

– Тогда следующий вопрос.

«Все-таки она поразительная женщина! – подумал Байрон. – Аналитический ум, стремящийся во всем разобраться до конца».

– Какой вопрос? Что с нами будет дальше? Мы обязательно это обсудим. – Он перекатился через нее и, прежде чем она успела что-то сказать, припал к ее губам долгим, ослепительным поцелуем. – Но сначала займемся делами практическими.

Байрон встал с кровати, снова взял Кейт на руки, и внутри у нее что-то екнуло. Такое странное ощущение, когда тебя несут, когда кто-то настолько сильнее тебя!

– Я не уверена, что мне нравится, когда ты берешь меня на руки…

– Когда ты придешь к определенному решению, дай мне знать. А теперь – душ и ужинать! Я страшно проголодался.

Кейт с радостью поняла, что никакой неловкости нет и в помине. Было ужасно приятно сидеть в его линялой майке и слушать чуть скрипучий голос Боба Сигера. Байрон поручил ей готовить салат, пока он сам жарил мясо. Кейт обнаружила, что ей очень нравится возиться с овощами, вдыхать их свежесть. Никогда прежде вид еды не доставлял ей столько удовольствия. Кейт любила поесть, но очень редко готовила сама. А сейчас она наслаждалась яркими красками, формой и ароматом влажных артишоков, оранжевой морковки, тонких зеленых ломтиков огурцов, нежных листьев салата…

Кейт внезапно выпрямилась и положила нож. Что за чушь?! Салат – подумаешь, как романтично! С ней явно происходит что-то странное… Кейт с некоторой опаской налила себе вина и осторожно сделала глоток. Хотя приступы в последнее время совсем исчезли, она все же побаивалась действия алкоголя, и сейчас с удовольствием отметила, что никакой боли нет.

Она видела через стеклянные двери, как Байрон переворачивает мясо в шашлычнице, слышала, как он разговаривает с собаками. Они вместе готовят ужин! На ней его майка; играет музыка, собаки выпрашивают кусочки мяса…

Прямо семейная идиллия! Кошмар какой-то.

– Дорогая, – в дверях появился Байрон. – Ты не нальешь мне вина? Мясо почти готово.

– Конечно.

«Спокойно, девочка! – велела она себе. – Все нормально: двое взрослых, симпатизирующих друг другу людей проводят вместе приятный вечер. Не из-за чего психовать».

– Спасибо, – Байрон взял бокал и немного поболтал вино, прежде чем выпить. – Поужинаем на террасе? Там свежее.

– Хорошо.

«И романтичнее», – добавила она про себя и понесла посуду на улицу. Почему, в конце концов, она не может выпить вина под звездным небом с мужчиной, который стал ее любовником? Ничего ужасного в этом нет.

Байрон попробовал салат и одобрительно помычал.

– У тебя складочка между бровями, – заметил он. – Такая же была, когда ты прикидывала, подходят ли тебе условия нашего торга.

– Я прикидываю, сколько мяса смогу съесть и при этом не лопнуть.

– Мне очень нравится смотреть, как ты ешь. Но сейчас ты думаешь не о еде. – Он попытался заглянуть ей в глаза, но она упорно отводила взгляд; тогда Байрон погладил ее по обнаженному бедру, и Кейт сразу дернулась, вскинув голову. – Облегчим задачу? Я хочу, чтобы ты осталась ночевать.

Она смущенно вертела в руках бокал с вином. И как это он догадался о ее сокровенном желании?

– Но у меня с собой ничего нет…