— Ты говоришь как моя бабушка! Либо ты — страшная зануда, либо не знаешь, чего хочешь, либо врешь и себе, и мне.

— Можешь расценивать это, как тебе удобно. Одно скажу точно: возможно, с тобой интересно… кому-то… но каждый раз бояться, что вышедший за кефиром приятный человек вернется монстром… Нет, такие развлечения не по мне.

— Я не пью кефир! — именно это возмутило его из всего мною сказанного? Ах, ну да! Остальное-то чистейшая правда.

— Не важно. Ты сам знаешь, о чем я. Изменения в твоем поведении через чур радикальны, чтобы можно было их списывать на настроение или влияние внешних факторов.

— Боже! Не говори со мной такими сложными словами! — дурашливо завыл Олег. — На что же ты списываешь эти изменения?

— Я уже устала голову ломать. Предполагаю какие-то отклонения в психике.

— А кто из нас может поклясться в том, что он совершенно нормален? Разве что пациенты соответствующих клиник, но с ними точно не согласятся лечащие врачи, — философски заметил мужчина, поднимаясь, наконец, с моей постели. Может, уйдет? Размечталась! Ко мне движется, хотя я ясно дала понять, что предпочитаю находиться от него подальше, переместившись к окну. — Из всего, тобой сказанного, резюмирую, что у нас ничего не получится. Так?

— Разве что-нибудь должно было получиться? У нас разные интересы, разная жизнь, разные представления о морали. Опять же, наше знакомство никак не предполагает продолжения в виде «жили они долго и счастливо», разве что порознь и желательно подальше друг от друга. К тому же, желание тебя убить периодически просыпается во мне почти с прежней силой, так что для тебя это еще и небезопасно. И вообще, не верю я в сказки о Золушках.

— Так и я далеко не принц!

— Я знаю. А вот ты только так говоришь, на самом деле считая обратное. Ты себя считаешь кем-то, кто гораздо круче, чем обычный принц. Тебе все позволено, у тебя нет границ — это страшно.

— Боишься меня? — почти прошептал Олег и провел рукой по моей щеке. Я уже почти начала возмущаться — терпеть не могу, когда касаются моего лица. Мама всегда повторяла: «Не трогай лицо грязными руками — будут прыщи». С тех пор и засело, у меня что-то вроде пунктика по этому поводу. Только я рот открыла, чтобы высказать все, что думаю по поводу грубых грязных рук и моей нежной кожи, как все тот же грубый и предположительно грязный палец скользнул к моим губам. Ничего сказать я так и не успела, потому что неожиданно осознала, что мне нравятся его прикосновения. Ну, все… Теперь можно и не сомневаться: с моей головой явные проблемы и, кажется, глобального характера. Хуже не бывает. Отклонения в психике у меня, а не у него. Собравшись, тряхнула головой, сразу избавляясь и от приятных ощущений, и от угрызений совести с ними связанными.

— Ты сам себя не боишься временами? Если нет, то совершенно напрасно. Давай уже свою капельницу, а то это все никогда не закончится. Домой хочу, сил уже нет.

— Что же тебе неймется? Живешь с комфортом, ни о чем не беспокоясь, с чего тебя тянет в убогую общагу?

— Ни о чем не беспокоясь? Это точно не обо мне и не о моей жизни в твоем доме. Ладно, не обращай внимания на мое нытье, давай с этим покончим, еще немного и ты сможешь избавиться и от меня и от моего унылого общества.

— Ты мне не мешаешь, — пробормотал Олег, устанавливая капельницу. На катетер он смотрел с нездоровым интересом, наверняка, жалея, что он есть, и что не нужно каждый раз дырявить мои вены. Вот это он сделал бы с удовольствием, никаких сомнений. — Чем тебя сегодня развлекать? Хочешь, посмотрим фильм?

— Почему бы и нет? — всяко лучше, чем с тобой разговаривать. А так можно в фильм уткнуться и сделать вид, что не в силах отвлечься. В последнее время наше общение становится все более и более опасным, с какой стороны ни посмотри, так что лучше его избегать.

Мы тихо, по-семейному посмотрели фильм, и больше не было никаких эксцессов, было уютно, тепло и хорошо. Наверное, так и выглядит счастье: просто смотреть телевизор с человеком, которого любишь, который тебе близок и дорог. Так что я почти счастлива — телевизор есть, и я его смотрю с человеком, только он мне не близок и не дорог, так, не пойми что. Во всяком случае, теперь я знаю, чего мне не хватает для полного счастья. Вот выйду отсюда и начну активные поиски, должен же быть кто-то, кто мне нравится или может понравиться. Например… например Карелин с выпускного, он всем нравится, а я чем хуже? Или Мишка с экономического… и умница, и красавчик, и веселый, что еще надо? О, Господи! Заю я совсем забыла! До чего дошло! И почему до этого дошло? Нужно ли сделать из этого вывод, что он — не тот, кто мне нужен? Нет. Не нужно. Он мне нравился, я хотела быть с ним, и теперь мне никто не помешает. Я всегда довожу все дела до конца.

Словно почувствовав, о чем я думаю, Олег разозлился и ушел. До чего же странный человек: настроение у него меняется на пустом месте. А может, он, на самом деле, телепат? Тогда в моем лице он встретил серьезную угрозу собственному завышенному самомнению. Вот была бы хохма! Лежит он у меня под боком, весь такой ценный кадр (по собственному представлению), а девушка рядом думает, с кем ей завести роман в ближайшее время, и его кандидатура вовсе не рассматривается. У меня даже настроение улучшилось от таких предположений, так что спала в эту ночь я идеально. А все потому, что даже предположить не могла, какой сюрприз приготовил для меня Олег на утро.

Итак, сюрприз… Выхожу я утром завтракать, не ожидая никаких гадостей, кроме мелких неприятностей в виде грубости злого хозяина этой берлоги, и что я вижу? А вижу я, как за нашим (ну, хорошо, тут я слегка погорячилась, не за нашим, я ни малейшего отношения к собственности Олега не имею) столом восседает какая-то полуголая курица! И мало что полуголая, так еще и восседает на коленях хозяина. Недаром говорят, что нет у нашего поколения ни воспитания, ни чувства такта. Посмотрят на таких гусынь, и говорят. Это же надо: явиться в общую комнату в одном полупрозрачном коротеньком халатике на голое тело! Вранье это все, что мужчинам нравится загадка, что нужно открывать лишь небольшой участок, чтобы привлечь внимание: вот Олег — лучший пример противоположной точки зрения — сидит, весь слюной истек, никакие загадки ему не нужны. Кстати, он выглядит не менее отвратительно, чем она, так что парочка вполне стоит друг друга.

— Доброе утро! — громко произнесла я, усаживаясь напротив. Надеялись, что я тактично удалюсь? Вот еще! Только после завтрака. Интересно, где он? Обычно еда появляется на столе вместе с появлением Олега. Странные отклонения в расписании…

— Олежек, кто это? — противным голосом пропищала эта коза, тыча в меня пальчиком. Интересно, она может хотя бы шнурки сама завязать с таким маникюром? Вряд ли у такой ощипанной индюшки есть прислуга. Или она без шнурков обходится? Бюстгальтер ей точно застегивать не приходится, нижним бельем такие коровы не пользуются.

— Это — моя родственница, — лениво поведал Олег, следя за моей реакцией. Скрыть ее мне не удалось, судя по довольному выражению его лица.

— И долго она здесь будет? — продолжила пищать облезлая кошка. О, как! Я ей уже мешаю?!

— Я пока никуда не собираюсь, — мгновенно соврала я, глазом не моргнув. — Что с завтраком?

— Мишель, загляни в холодильник, поищи что-нибудь съедобное, — мило улыбаясь своей дрессированной обезьянке, попросил Олег.

— Почему я? — заканючила та еще противнее. Похоже, обезьянка выдрессирована не очень хорошо. Он теперь хлыстом воспользуется? Или он последователь системы Дуровых и будет устанавливать со зверушкой эмоциональный контакт? Хотя, что это я, контакт-то давно уже установлен. Всю ночь устанавливал, пока я спала.

— Ты же хочешь меня побаловать, правда, моя кошечка? — фу, фу, фу! Какая гадость! И вообще, кошка уже была, зачем он за мной повторяет?

— Да, мой котик! — она, наверное, думает, что ее голос похож на мурлыканье, на самом же деле это гораздо ближе к карканью.

— Ты ревнуешь! — поделился «очень умной» мыслью Олег, стоило девице покинуть комнату. Вот беда! У меня зоопарк закончился, а она все еще здесь. Не называть же ее «сучкой», это будет оскорблением всех представителей собачьего мира.