– Нет, сказали, что людей нет, все в отпусках и командировках. Сам понимаешь, утро выходного дня…

– Сволочи! – искренне огорчился Данилец. Последний шанс на то, что удастся уклониться от нудной и противной многочасовой работы, растаял без следа.

Одно дело, когда ты на подхвате у коллеги из вышестоящего органа, баклуши бьешь, создаешь видимость бурной деятельности, а другое – когда следственно-оперативной бригадой сам руководишь, ответственность на тебе, что-то проворонишь – шишки понятно на кого посыплются. Вообще-то, согласно всем указаниям и инструкциям на место происшествия в подобных случаях – два трупа и подозрение на криминал – положено выезжать следователям отдела по расследованию убийств и бандитизма областной прокуратуры, но…не всегда указания исполнялись точно. И сегодня кое-кто нагло игнорировал инструкции и приказы. Правильно. Зачем областным следакам с осмотром париться, пусть районники время тратят, а если надо, то руководство отмашку даст и важняки подключатся. А отдуваться Данильцу.

И ведь нутро подсказывает – препоганейшее дело наклевывается; у одного трупа сожжена голова и руки, а из груди рукоятка ножа торчит. Загляденье! Даже подозрительно, что милицейское и прокурорское начальство не понаехало. Они любят целым табуном на авто с мигалками прибыть, постоять минут десять в сторонке, надавать глупых ЦУ подчиненным по ведомственной принадлежности и с чувством выполненного долга удалиться.

– Парни с толстыми задами и большими погонами не отмечались?

– Шутишь, Юрьич? Мы первые… Подожди, отметятся еще, утро длинное.

– Я бы их…А вас, почему мало, убийство, да еще, вероятно, двойное, а здесь только ты со стажером?

– Ни фига! Гапанович просто с местным участковым пошел смотреть, куда колея ведет – кто-то ночью на машине катался. Да еще пара человек из ГУВД грозились подскочить. Хотя, что тут делать? Опрашивать некого, очевидцев нет. Типичная темнуха.

– Хорошо, – вздохнул Данилец, развел руками в ответ на непонимающий взгляд Васильева и направился за папкой в уазик, где скучал сержант-водитель. Авторитетно так скучал, не подступишься. И вообще, все были очень заняты, наравне с водителем. Оперативники глубокомысленно топтались возле тел, криминалист курил в сторонке и любовался природой, а сам Игорь Юрьевич лениво копался в папке в поисках бланка соответствующего протокола. Один судебный медик изображал активность и ощупывал трупы одетыми в резиновые перчатки руками.

Искомый бланк обнаружился в одном из отделений и лег на папку, поверх специально разлинованного листа – "тельняшки". Будь его воля, Данилец заполнил бы протокол прямо в уазике, но производить осмотр из машины…хм…не поймут. Не алкаш отравившийся и не "висельник" все же. На корточках писать – полный капут, ищите другого йога, а бегать от трупов в машину и обратно – ищите легкоатлета. И уазик ближе не подгонишь, следы скроет: окурки, отпечатки обуви, протекторов.

А что это у нас там лежит? Ящик. Замечательно. На него и сядем.

– Эй, стажер! Сеня! Принеси, пожалуйста, вон ту конструкцию поближе к телам. Ящик, ящик…Спасибо!

Теперь и пером поскрипеть не грех. Игорь Юрьевич постелил на ящик пару испорченных бланков и расположился на импровизированном табурете. Не кресло, конечно, но за неимением кухарки, говорят, и дворника…пользуют.

Отогнав надоедливую муху, нарезающую круги вокруг ящика, поинтересовался у медика:

– Чем порадуешь?

– И хотел бы, да нечем!- жизнерадостно осклабился Круглик. Даже пузцо колыхнулось восторженно. Сколько Данилец его знал, столько и видел эту лучезарную улыбочку. Круглик отличался какой-то перманентной жизнерадостностью, на грани идиотизма. Смешочки, шуточки, улыбочки, похохатывания; иные эмоциональные проявления ему были несвойственны. Печального Круглика Игорь Юрьевич и представить не мог. Казалось, медик даже известие о собственной кончине воспримет с дурацкой ухмылкой.- Непростые трупики. Мужика, без вариантов, отправили к праотцам принудительно. Ты и без меня догадался, наверное. Ножичек в груди, прямо-таки символизирует…насильственный характер смерти. А есть ли еще серьезные повреждения помимо ранения в грудную клетку, я тебе сейчас не скажу. На груди, животе и ногах видимых нет, футболку и штаны задрал, посмотрел, а на голове и кистях, сам понимаешь, только после вскрытия. В районе правого подреберья имеются две гематомы, но явно старые, желтеть уже начали. На спине посмотрю позже, перевернуть надо. Не нравится мне вот эта вмятина на макушке, – Круглик потрогал обугленный дурно пахнущий шар,- не нравится. С дамочкой сложнее, видимые повреждения в наличии, и немало их, несколько ребер сломано, грудина вообще характерно мягкая, но…- пухлый указательный палец в резиновом облачении взметнулся вверх,- о причине смерти ничего сказать пока не могу. Только после вскрытия. Колото-резанных ранений, по крайней мере, нет. И черепно-мозговая, маловероятна. Одно могу сказать, били ее недавно, повреждения прижизненные. И еще…кровь в области половых органов настораживает. Что-то мне подсказывает, попользовались дамочкой, без ее согласия.

– Жизненный и профессиональный опыт,- фыркнул Игорь Юрьевич.

– Вероятно.

– Давно они…отправились, как ты говоришь, к праотцам?- Данилец видел, что Круглик держит в руках похожий на электрический тонометр прибор со шнуром. С помощью данного аппарата (название из памяти выветрилось) измерялась температура печени трупа, и вычислялось приблизительное время смерти. При условии, что труп не достиг явно выраженной стадии разложения.

– Айн момент! – судмедэксперт воткнул иглу в правый бок тела женщины, а затем повторил процедуру с телом мужчины. – От шести до восьми часов назад.

– Понятно,- протянул Игорь Юрьевич, хотя понятнее ничего не стало. И без того ясно было, что трупы свежие.

– Записывать готов? Я диктую?

– Погоди, первый лист заполню…

– А чего тянуть кота за…хвост,- зевнул медик.- Потом заполнишь. У меня большого желания тут с вами куковать нет. Продиктую, и восвояси. Позавтракаю по-человечески…- Круглик мечтательно зажмурился и на слове "позавтракаю" мурлыкнул, почти как тот кот, которого за хвост никогда не тянули.

– Тогда хоть дай, соображу, откуда осмотр трупа записывать, чтобы места хватило, а то еще промахнусь…подгонять текстовку придется…

– Договорились, обожду. Нож убирать будешь?

– Нож, нож…где бы начать…отсюда, наверное. Кстати, нож…Сашка, ты чего там расселся! – крикнул Данилец криминалисту, который успел забраться обратно в машину и, оживленно жестикулируя, разговаривал с водителем.- Фотографируй, давай и вещдоки собирай, пока начальство не налетело и все не повытоптало.

Мелкий и шустрый, словно хорек, эксперт мгновенно выскочил из автомобиля и начал щелкать затвором фотокамеры.

– Нож упаковать?

– Потом, пусть полковники поглядят. С ножиком…живописнее. Поехали, диктуй, душа медицинская!…

Едва добрались до описания телесных повреждений мужчины, как на авансцене появились новые персонажи. Под аккомпанемент сирен и мигалок прибыла украшенная разнокалиберными погонами и мундирами массовка – милицейское и прокурорское начальство. По количеству рыл и величине звезд на погонах милицейские чины однозначно выигрывали. Тут и начальник УВД Центрального района засветился, и зам начальника городского УВД и даже один из заместителей генерала не побрезговал. И каждый со свитой приперся. Больше дюжины рыл, и все сплошь полковники да подполковники.

Прокурорские же были представлены пожиже, только районным звеном, но зато оба Кондратьевских зама пожаловали. И Михолап, и Колесников. Невидаль, однако! Одного-то в редкую стежку на месте происшествия встретить – за счастье, а тут двоих сразу. Впрочем, Данилец мог об заклад побиться, что оба красавца вчера употребляли вместе и просто не успели разойтись. Дежурил от руководства, кажется, Михолап, а Колесников увязался за компанию. А что, пять минут потолкутся, два-три вопроса умных зададут, родят что-нибудь туманно-приказное, с милицейскими полканами поручкаются и обратно вернутся. Праздновать, что там у них по календарю.