Я тоже думал, что чушь. Но, вися в нескольких метрах над поверхностью воды, видел: не чушь.
Этот громкоголосый козел, что велел повесить меня на вышке, начал орать на девчонок, чтобы они поторапливались. Это мне напомнило, как незабвенный сержант Грибулин вопил на «запахов», а потом некоторых из них, как оказалось, рекрутировал к майору Каргину. Тот не только по девочкам прикалывался. Армейские ассоциации оказались очень кстати. Потому что выяснилось позже, что громкоголосый — это брат какого-то там руководящего дяденьки из олигарховой службы безопасности, он полковник или даже генерал и приехал из Таджикистана, и у него не все дома. Не знаю, что там насчет генерала, но что он немного трехнутый, проще говоря, ебанутый — это на его широком лбу было написано аршинными буквами. Оторвался он на славу. Мне сверху было видно, что он вытворял. В нашей эскорт-среде это называлось «ромашкой». «Ромашка» — это такая массовая трахальная затея, при которой голые девицы укладываются на полу в этакой «цветковой» диспозиции, ложась в круг головами к центру и образуя, как говорится, «лепестками» тел этот самый «цветок». А несколько этаких «шмелей», до отказа накачанных бухлом, сытостью и желаниями самого разнузданного свойства, порхают с одного «лепестка» на другой. «Шмели» могут вытворять что хотят, так что свальная жуть эта перерастает в оргию.
Я висел и смотрел…
После «ромашки», когда громкоголосый кончил (в рот Свете) и отвалился, девчонкам велено было заниматься сексом друг с другом на краю бассейна. Из трех заказчиков интерес к ним проявлял только один из сидящих в шезлонгах упырей; второй вообще, кажется, задремал, а громкоголосый «генерал», вбрыз-нув в Светку свою мутную «водичку», сидел на корточках на краю бассейна и развлекался тем, что вертел в пальцах острую металлическую острогу и время от времени тыкал ею в морду проплывающей мимо хвостатой твари. На острогу он насаживал куски мяса, резко и неприятно всхохатывал и восхищенно матерился, когда рыбешка разевала пасть и сжирала мясо. Одной из акул он ткнул острогой прямо в пасть так, что засадил в самые внутренности. Та начала метаться по бассейну. Даже этим хищникам несладко с нашей клиентурой, о как!
Клиентам определенно было скучно. Один из них стал стрелять из пневматического пистолета по мне, пару раз попал. Больно. Не смертельно, конечно, но синячищи и кровоподтеки были потом огромные. Девочкам тоже несладко приходилось: «генерал» отвлекся от акул и залез на какое-то гребаное плавсредство, гребаное — в смысле что на нем грести можно было. На плотик этот он двух девочек взял — Женьку и Катьку. И — на середину бассейна. Плотик небольшой, руки и ноги то и дело свешиваются, девчонки, сразу видно, перепутаны до смерти — еще бы! Под плотом такие твари шныряют! «Бойся попасть в такую пасть!», как писали на революционных плакатах, на которых толстого буржуя в котелке и скалящегося золотыми зубами изображали. Хотя не знаю, как Катьке, она невменяема была, а вот Женьку даже с моей колокольни, то есть вышки, высмотрел: муторно ей, аж позеленела, а никуда не денешься — работа проклятая! Элитная… к тому же!
Девчонкам страшно, а этого «генерала», кажется, наоборот — возбуждает. Клин у него такой. Громкоголосый к Катьке сзади подъедал, туда-сюда, а волосы на руку намотал и время от времени окунает ее головой в бассейн. Это у тайских проституток есть такой фирменный маневр: они обслуживают клиента посреди какого-нибудь водоема, в коленно-локтевой позе обслуживают, то есть раком, если по-народному. Голову окунают в воду и держат так, пока не начнут задыхаться. При удушье начинают сокращаться какие-то особые мышцы влагалища, которые при обычном сексе — ни-ни, мертвячком. Клиент слав-ливает совершенно дикий кайф, а проститутка выныривает за две-три секунды до того, как потеряет сознание. Но девчонке той опыт нужен конкретный и дикое самообладание, а Катька в зюзю — а ну как задохнется или, того хуже, одна из акул голову откусит?! Ведь у нее пасть — мяч футбольный войдет!!
У меня голова кружиться начала бешено. То ли от прилива крови к мозгам, а скорее от бешенства и бессилия, потому что какой там еще прилив, мозги не бог весть какие! А ублюдок в шезлонге забавляется: то посмотрит, как Светка с черненькой лесби откалывают, то в меня из «пневмы» пульнет, то накатит «Хорса». Харррошо живут люди! И еще лучше жили бы, если бы не громкоголосый. Он Катьку трахал, а Женьку заставил, сука, пятки ему лизать. Наверно, нашел на своей туше единственное место неволосатое. Китайский массаж пяточный, бля! И то ли Женька лизнула не так, то ли еще что, но только он дернул ногой и прямо Женьку в лицо!..
Пллюх!!
Плеснула вода, плот волной прибило к самому бортику бассейма, а Женька в воде забарахталась. Она, как и я, в детстве плаванием занималась, но тут руки и ноги ей ужасом парализовало буквально. Еще бы! Я сам заизвивался, как червяк на крючке, хотел перервать эту чертову веревку, но не тут-то было!
До конца пришлось спектакль досмотреть. Я хотел глаза зажмурить, но как-то не получилось.
Понятно, что рыбка к Женьке ринулась. Одна из этих акул, чей аппетит был разбужен жалкими (для ее-то чудовищного всепереваривающего желудка!!) кусочками мяса, узрела в воде что-то живое и барахтающееся. И к тому же нещадно испускающее целые гроздья пузырьков, которые, как известно всем мало-мальски опытным аквалангистам, привлекают нездоровое любопытство этих мерзких рыбин. Уж что-что, а это я прекрасно знал! «Вокруг света» смотрел и «Одиссею команды Кусто».
И тут Женька начала орать!
Господи, та веревка, которой меня за ноги примотали совершенно нераспутываемым морским узлом, десять таких человек, как я, выдержала бы! Но я рванулся и сам не поверил, что узел распустился и послабление дал — что-то не выдержало! Я на одной ноге повис, снизу меня хлестали вопли Женьки, плеск, визг девчонок, матерщина громкоголосого, а перед глазами метались, раскачивались нежно-голубые потолок и стены. Удалось мне высвободиться, и я упал в воду. С десяти метров упал, расшибся бы или оглушило — и конец мне, но я сумел извернуться. Ах, кандидат в мастера!
Они небольшие, акулки эти, были. Совсем маленькие, чуть больше метра, на фоне киношных «Челюстей» они просто игрушечными вышли бы, но одно дело, когда частокол здоровущих зубов клацает где-то на экране, совсем другое — когда те же акульи зубы, пусть существенно меньшей величины, почувствуешь на собственной коже. И так далее — в мясо, до костей… все такое.
Она прямо на меня шла. Я поднырнул ей под брюхо, и почему-то вспомнился сутер Кормильцев… наверно, для него я был вот такой же акулой. Жутко мне стало, честно говоря, — Женька, которую на клочки рвали в прямом смысле этого слова, и из головы вылетела. Старался держаться под брюхом. Легкие начало пучить сразу, не успел вдохнуть перед погружением хорошенько. Акула на меня, я еще ниже, глубже, пока я у нее под брюхом, она меня не достанет, но ведь может еще одна подплыть, или — банально закончится воздух. И тут я вспомнил ее, твари этой, единственное уязвимое место, и ногтями вцепился в глаз. Она развернулась, хвостом — силища страшная! Меня о бортик шарахнуло, и на автопилоте я выпрыгнул из бассейна.
Открыл глаза. Сразу же бросилось: вспененная вода, бьются тела, раскидывая пену брызг, а по голубоватым, теплых оттенков, верхним слоям воды уже начало расплываться багрово-красное, мутное и словно как дымное, в алых полутонах, пятно.
А громкоголосый «генерал», герой, уже отмобилизовался. За пистолетом сбегал. Не таким, каким его дружбан баловался, по мне стреляя. За настоящим, конкретным стволом обернулся. Упал на одно колено и начал. разряжать обойму, особо не заботясь, в кого попадет, в акулу или в Женьку. При этом я бессознательно отметил жуткое: у него при всем этом стояло! Возбуждение снова поперло, даром что он был в говно пьян и два раза кончил! Да что же мне так везет на встречи со всякими садистами, думалось… что же так!!
Острога. Она лежала на самом краю бассейна, я дотянулся до нее в тот самый момент, когда «генерал» произвел последний выстрел. В бурлящей воде мелькнул бок рыбины, и я с силой ткнул в него острогой. Говорят, что кожу акулы тяжело пробить даже гарпуном. А мне удалось просадить эту акулу насквозь какой-то ну… зубочисткой, которая на настоящий гарпун смахивает не больше, чем Нина Ароновна на Мадонну. Острогу я из рук, естественно, выпустил, потому что рыбина забилась, а мощь у нее чудовищная. Хорошо другое: она, наверно, выпустила Женьку и мне удалось, наклонившись, вцепиться обеими руками в вынырнувшую из бурлящей воды женскую — Женькину — руку. Я выдернул ее из бассейна, как морковку из земли.
