Оказалось все просто — будь он обычным капитаном, без креста на шее и родового «фона», то бракосочетание можно было бы организовать немедленно. Но так как Люк — старший офицер, «рыцарь» и аристократ, то пусть подберет женщину с незапятнанной кровью или хотя бы на «одну шестнадцатую».

Генерал Роммель ничем помочь не мог, но сделал все, чтобы отчаявшегося майора принял «отец панцерваффе». Но и Гудериан не смог прошибить с налета безумный закон. Однако, как ни странно, на помощь пришел сам главком люфтваффе фельдмаршал Геринг, имевший на самого фюрера влияние.

Герр Герман мог не то чтобы благословлять какие-то свадьбы, а вообще принимать в авиацию на службу тех, в ком хоть и течет еврейская кровь, но он сам или его предки имеют заслуги перед Германией.

ВВС считались чуть ли не рассадником «истинно арийского происхождения» и были, как жена Цезаря, вне подозрений со стороны чиновников от НСДАП.

То ли несчастная любовь майора-танкиста, героя минувшей войны во Франции, тронула сердце фельдмаршала, то ли его хорошие отношения с Гудерианом, но главком воспылал гневной тирадой по отношению к бездушным формалистам и уверил Люка (хотя тому показалось, что в большей степени «Шнелле-Хайнца»), что немедленно уладит это несчастье.

К щекотливому делу тут же подключились юристы из люфтваффе. Опытные стряпчие быстро установили, что один из прадедушек Дагмар отличился в битве при Седане, был там ранен и награжден крестом.

Потому не имелось препятствий для того, чтобы разрешить девушке вступить вольнонаемной работницей с трехмесячным контрактом на службу в авиацию. И все — обычная немка «с одной восьмой» пропала, и фон Люк сразу получил добро на бракосочетание…

— Пойми, я не могу иначе, — фон Люк поцеловал теплую ладошку своей невесты. — Бракосочетание можно будет организовать весной, ведь требуется три месяца, а я должен выполнить приказ — мою дивизию направляют в Африку. Я обязан быть рядом со своим генералом, который нам так помог. Ты не беспокойся — Англия продержится еще пару недель, а там капитулирует. А значит, мне не придется воевать с британцами среди песков и барханов…

« Фельзеннест »

Несмотря на раннюю осень, в душе царила настоящая весна. Андрей чуть не подпрыгивал от распиравшего его душу ликования.

Какую пустышку вытянули англичане, сунувшись этой ночью в пролив, ставший впервые пустынным за эти горячие дни «Морского льва».

Вернее, не совсем таким и покинутым. В эту ночь германские конвои отстаивались в портах, зато все боеспособные корабли и катеры, способные нанести удар по крейсерам «Гранд Флита», были стянуты в Ла-Манш.

Два десятка подводных лодок, миноносцы, торпедные катеры приготовили англичанам горячую встречу, руководствуясь нехитрым, но знакомым Андрею способом, который на русском звучал весьма образно — «шире грязь, навоз плывет». И хоть последняя субстанция в воде вообще-то не тонет, но вот по отношению к продукции верфей это не относится.

Из крупных кораблей в проливе у немцев остался только один — счастливец «Тор», бывший датский «Нильс Джуэль», с успехом переживший несколько схваток с мелкими британскими кораблями (плюс еще пара совершенно случайно спасшихся эсминцев).

«Датчанин» уцелел потому, что вместо пары крупнокалиберных орудий, которыми вооружали этот тип кораблей, а потому бесполезных против стремительных эскадренных миноносцев, что гвоздили «броненосцы берегами охраняемые», как язвительно острили моряки, торпедами и массированным огнем скорострелок.

Это было великолепно продемонстрировано еще в Норвежской операции, когда немецкие эсминцы капитана цур зее Бонте лихо и без потерь отправили на дно два норвежских броненосца «Эйсвольд» и «Норге».

С «Тором» у англичан сей номер не прошел, даже когда его атаковал старый крейсер с пятью шестидюймовыми пушками: в ответ они получили залпы из десятка таких же орудий, к которым присоединились зенитные автоматы «Бофорс» — изделие шведских заводов считалось лучшим в мире.

Так что два крейсера, пусть и времен прошлой мировой войны, эсминец и пять более мелких британских кораблей стали жертвами удачливого «датчанина», отомстившего таким образом высокомерным британцам за временную оккупацию Исландии.

Родионов моментально сделал вывод: теперь все зависело от Шпеера, что обязывался закупать шведские зенитки на «корню», как говорится, и главное — развернуть производство спаренных стабилизированных 40-мм установок на германских заводах.

Подобного эффективного оружия рейх не имел, и нужно было подсуетиться первыми сделать заказы. Дело могло выгореть — в Стокгольме находился министр иностранных дел рейха фон Нейрат, который вел весьма непростые переговоры со шведами…

— Мой фюрер! Я считаю, что операцию «Стража на Темзе» следует начинать немедленно!

Начальник абвера генерал-лейтенант Йодль чуть ли не умоляюще посмотрел на Родионова, и тот правильно понял его взгляд. Действительно, десантники, летчики, моряки и танкисты овеяны славой, а три тысячи головорезов-диверсантов из военной разведки уже пять дней пребывают как на иголках, ожидая каждую минуту приказа.

Андрей сознательно придерживал в своем личном резерве столь грозную силу, надеясь всей душой на успех «Морского льва».

— Вы правы, мой милый Альфред!

С генералом Родионов был предельно ласков, тот зарекомендовал себя просто превосходно — разведка потрудилась на славу, подавая «на верхи» проверенную и чрезвычайно важную информацию. Это стоило отметить, но не сейчас — награда должна стать более весомой, по крайней мере равноценной чину, что имел прежний руководитель абвера, виртуозно помогавший коварным англичанам.

— Сейчас порты и базы набиты искалеченными кораблями, особенно после вчерашнего разгрома, что получил их адмирал Соммервилл, попавший в подготовленный в Ла-Манше капкан и добитый утром нашими «штукас». Вы не должны им дать взорвать или затопить флот — он потребуется рейху. И главное — верфи и заводы должны попасть к нам целыми и желательно с неповрежденными кораблями, которые на них строятся. Эти новейшие линкоры и авианосцы с крейсерами могут сослужить нам неплохую службу, ведь американцы вряд ли будут долго стоять в стороне. А мы должны успеть подготовиться к войне с ними!

Портсмут

«Ганомаг» быстро катил по хорошей дороге, ничем не уступавшей по качеству знаменитым германским автобанам. После прорыва, в который в составе 1-й танковой дивизии панцерваффе был брошен «Лейб-штандарт», наступление протекало как по маслу.

Нет, англичане продолжали драться яростно, хотя и без прежнего накала и страсти, совершенно удивительных для всегда хладнокровных островитян.

Но именно драться, а не воевать по уму — храбрость имелась в избытке, а вот умения, подкрепленного танками и двухфунтовыми пушками ПТО, явно не наблюдалось, в отличие от боев у того же Дюнкерка.

И еще одно явление сильно удивляло рвавшихся вперед немцев: местное население не запрудило дороги, спасаясь в дикой панике от наступающего врага, как в Бельгии или Франции, нет, оно оставалось, причем совершенно спокойно, в своих домах.

Жители не выказывали страха, но и радушия тоже. Ну, это понятно — ни одного врага с подарками не встречают, но не так же: нет ни заискивания, как у французов, ни услужливости с тлеющими углями ненависти, как у тех же поляков, ни нордического спокойствия, что показывали датчане.

Англичане встречали немцев с надменным и нарочитым равнодушием, будто прибыли какие-то сборщики налогов. Уверенно общались, но рукопожатиями не обменивались и вели себя предельно вежливо и корректно. А власть оставалась на местах, а не бежала первой, как показали гастрономические почитатели квакающих лягушек.

Немцы поначалу совершенно искренне недоумевали, но вскоре все разъяснилось: британцы получили наказ правительства не покидать селения, дабы не затруднить маневр войскам, и сочли за честь его досконально, как они это и умеют, выполнить. И выстрелов не звучало, хотя те же поляки в первые дни войны начали партизанщину.