Но жалеть не о чем, не ясно, что будет в будущем, но сегодня одно нужно сделать точно — покончить с торжеством нацистов и сделать Германию нормальной страной без этой расистской ненависти.

Атлантический океан

В каюте плыли густые табачные клубы — Черчилль, забыв про все на свете, с увлечением читал бумаги, хотя в другое время он бы уже давно рвал и метал в приступе злобы.

Что ж — нацисты и здесь сработали на опережение, тут им не откажешь в расторопности, начисто вышибли основные козыри направленной против них пропаганды!

И как они на это шведов уговорили?! Хотя норвежская королевская семья погибла, хорошего правительства нет, а решение заранее предопределено, ибо наличия иностранных войск ни одна страна не потерпит, кроме вот таких случаев.

Выбор, по сути, невелик, и Гитлер великолепно провел шантаж, как этот сукин сын умеет делать. Но, скорее всего, он и шведам посулил что-то важное, очень похожее на создание «Великой Швеции», детища короля Густава-Адольфа, большие куски которой были потеряны в войнах с русскими. И теперь история повторяется…

— А ведь это оплеуха Сталину, — Черчилль усмехнулся. — Гитлер дает ему понять, что нарушать соглашение Риббентропа с Молотовым он не станет, но имеет на этот счет иные взгляды. Вот только сможет ли «дядя Джо» со всей Скандинавией управиться, если едва сил хватило, чтобы только одних упрямых финнов выдавить?!

Черчилль задумался — возвращение независимости, понятное дело, что номинальной, сужало круг инструментов для создания нужного «общественного мнения».

То, что Франция решила не оставаться в стороне и тоже начать войну с Англией, говорило о формировании европейской коалиции, словно вернулись времена Наполеона Бонапарта с его континентальной блокадой.

Но сейчас для Британской империи ситуация намного хуже — метрополия потеряна, вместе с ее развитой промышленностью и огромным флотом. А вот захотят ли доминионы ее спасать и вести войну с полной нагрузкой, а значит, и дополнительными лишениями для населения — это вопрос. Да еще какой вопрос!

США сейчас вступить в войну не смогут, вначале пожелают развернуть свою промышленность на военное производство. Сколько на это времени у них уйдет? Полгода минимум, но и не год — столько ждать они не станут: рискуют многим.

Нужно продержаться, сделать так, чтобы с издыхающим, как врагам явно кажется, одряхлевшим британским львом в этом мире начали снова считаться.

— Все усилия нужно перенести на Средиземное море, а центром приложения усилий сделать Египет!

Черчилль говорил сам с собою, дымя сигарою. Это была реальная возможность продолжать войну, используя ресурсы Индии, Австралии и Южной Африки. Нанести по дуче сильный удар, вышвырнуть из Ливии и перетопить итальянский флот. Гибралтар не позволит вмешаться с помощью германских кригсмарине.

Эта победа переломит ситуацию, поможет побудить выступить потенциальных союзников — Югославию и Грецию, которые вряд ли горят желанием стать марионетками Берлина или Рима. Затянуть войну до решительного вмешательства США.

— Хм…

Действительно, история опять повторяется, как это ни странно. Вместо Франции — Германия, Наполеона заменил Гитлер, а Англия за океаном в виде США, до берегов которой ни один флот не доберется. Затянуть войну, а там и другие участники выступят.

Вряд ли Сталину понравится доминирование Германии, да еще когда дергают за усы «Скандинавским пактом». Пусть он воюет с Гитлером, пусть даже захватит и распространит коммунизм на ее центральную часть. Можно заранее пообещать ему все, до чего руки кремлевского горца дотянутся. И тогда они с Гитлером неизбежно на несколько лет сцепятся, полностью обескровив свои государства. А потом пусть победитель восстанавливает развалины, а им будет Сталин.

А там и до «дяди Джо» руки дойдут — в Европе никогда не любили русских, а тем более тех, кто большевизм принял. Нет, не все так плохо. Главное сейчас одно — так Сталина раззадорить, пообещав ему что угодно за участие в войне, с одной стороны, а с другой — раздувать угрозу со стороны Гитлера, чтобы коварный и недоверчивый кремлевский властитель сам на своего друга, «бесноватого» фюрера, напал.

А это станет победой для Британской империи и США: когда злейшие враги убивают друг друга, то не нужно вмешиваться, а только ждать, когда они перебьют друг друга как можно больше. Ну и помогать чуть-чуть, в долги вогнав! А потом без штанов оставив!

— Вот так и надо!

Черчилль повеселел, пыхнул сигарой — война не проиграна, хотя потеряна Англия. Империя продолжает войну… Желательно до последнего союзного солдата — русского, серба или там грека!

Берлин

Такого состояния Андрей не испытывал никогда. Полная эйфория, будто «дурью» по гланды залился, как водкою. В нем сейчас жили два человека — первый чуть ли не орал во всю глубину легких, сыпал словами, делал эффектные пассы руками, словно экстрасенс на телеэкране. Только челка подпрыгивала да узкие, знакомые всему миру усы встопорщились от возбуждения, такого, что любое сексуальное и рядом не стояло.

И вещал, вещал, паразит — умеет же, сволочь австрийская! Тут не откажешь в ораторском мастерстве. Такие штучки заворачивал, что сотни собравшихся в огромном зале ревели от восторга и время от времени подпрыгивали со своих мест.

Коллективное камлание, мля!

Второе «я» жило своей жизнью, с ледяным хладнокровием смотря на себя со стороны. Это было собственное сознание, оставшееся в полном рассудке, а первое оказалось вырвавшимся на свободу гитлеровским «я».

К великому удивлению Андрея, «вещал» настоящий фюрер его мысли, здорово перетолмачивая на доступный себе и собравшимся в зале лад, щедро добавляя от себя жгучей не по-немецки экспрессии. Куда там ораторам перестройки, которых наслушался в свое время в Москве Родионов, время от времени посещая «злачные» места политических тусовок и митингов. А ведь там нехилые умельцы имелись! Как же ему самому так удалось — не в жизнь бы раньше не поверил.

Симбиоз, однако!

На трибуну рейхстага, украшенную огромным орлом, держащим в своих цепких когтях свастику, Родионов поднимался скованным. Он понимал, что сейчас ему будет трудно добиться главного — убедить большую часть собравшихся нацистов в зале принять необходимые поправки к законам и новые акты одними голыми словами. И тем более не будучи никогда оратором. Риск был не просто большой — чудовищный!

Но чувствовал себя Андрей хоть и неуютно, но спокойно, видя, как вытянулись морды собравшихся в рейхстаге нацистов. Тут присутствовала вся головка рейха — гау и прочие ляйтеры, партийные бонзы в роли депутатов и прочие, прочие.

Тоталитарная диктатура, что ж вы хотели, о многопартийности речи уже не будет. Мы победители, мы чемпионы!

Как бы не так!

Пока немая, но ощутимая угроза заставила нацистов смотреть на своего фюрера с восхищением. Однако отчетливо проявлялось непонимание и некоторый, пока тщательно скрываемый, страх.

Еще бы — рядом с фюрером застыл добрый десяток новоиспеченных фельдмаршалов, что поглядывали на собравшихся не только высокомерно, но и с некоторой угрозой. Вот это были настоящие победители в завершившейся войне, и нацистская верхушка это осознала в одно мгновение и ликующе выразила свое отношение к фюреру, когда тот поднялся на трибуну, опасаясь, что потолок может не выдержать голосовых децибел и рухнуть на собравшихся.

Не произошло, а жаль! Был бы полный зер гут!

И тут внутри у него что-то негромко щелкнуло, будто некий переключатель в душе ушел на противоположную позицию, направленный крепким пальцем. И он заговорил, но не выталкивая слова из горла, как ожидал. Нет, речь сама излилась, вначале тихим ручейком, потом все быстрее и громче, набирая силу и мощь.

Уверенно полилась, и главное, очень доходчиво для публики, что одним махом впала в состояние экстаза. И только тут Андрей одной половинкой своего сознания понял, что сейчас вещает настоящий фюрер, причем не от себя самого молотит, а от него.