В комнату заглянула Анджела.

— Ты проснулась?

— Да.

— Я только что заглядывала к тебе — ты спала. Я не хотела будить тебя.

— Ничего страшного. Кто там пришел?

— Джордж.

— Какого черта! — сказала Джери-Ли. — Что он хочет?

— Не знаю. Он просто говорит, что ему крайне важно повидаться с тобой. Я скажу ему, чтобы он уходил, что ты слишком плохо себя чувствуешь, хорошо?

— Нет. — Джери-Ли сбросила ноги с кровати. Джордж был слишком эгоистичен, чтобы прийти просто так, нанести визит вежливости. За его приходом что-то явно кроется, без всякого сомнения. — Я его приму.

Попроси подождать минутку, пока я заскочу в ванную.

— Хорошо. Скажи мне, когда ты будешь готова. Я впущу его.

— Не надо. Я выйду туда.

— А ты не думаешь, что тебе следовало бы оставаться в постели? — спросила неодобрительно Анджела.

— Зачем? Я не больна. Всего-навсего маленький гнусный абортик.

Дверь за Анджелой закрылась, и Джери-Ли пошла в ванную комнату. Села на толчок и сменила томпон. Кровотечение усилилось по сравнению с утром, а в низу живота побаливало. Она проглотила две таблетки аспирина и таблетку перкодана, чтобы унять боль. Затем умылась холодной водой и почувствовала себя лучше. Подкрасила губы, положила немного румян на щеки, причесалась.

Когда она вошла в комнату, Джордж поднялся на ноги и воскликнул:

— Эй! Ты вовсе не выглядишь больной.

— Макияж, — улыбнулась она и села в кресло напротив. — Чему обязана?

— Я хотел поговорить с тобой, — сказал он. — Хотел бы объяснить тебе, что я действительно очень жалею, что все так получилось.

Она смотрела на него и ничего не отвечала.

— Нам не нужно было так спешить, — сказал он. — Нужно было сохранить ребенка.

На этот раз ей не удалось скрыть своего удивления.

— Ты что, шутишь?

— Никоим образом, — сказал он совершенно искренне. — Я именно это и хотел тебе сказать.

— А как же твоя жена?

— Она бы не возражала, она бы согласилась, — сказал он, и его голубые глаза смотрели на нее ясно и безмятежно. — Вчера вечером мы с ней поговорили об этом. Мы бы усыновили ребенка, и не было бы никаких проблем.

— О Господи!

— Розмари была бы рада иметь ребенка. Она так любит детей.

— Тогда почему бы вам самим не родить?

— Все этот проклятый, черт бы его побрал, сериал, в котором она занята, — сказал он. — У нее жесткий контракт на три года. Это очень большие деньги. Особенно с гонорарами за повторный показ. Если она забеременеет, контракт окажется нарушенным и его расторгнут.

— А на какие шиши, по-вашему, я должна была жить все то время, пока ходила бы с пузом? — спросила Джери-Ли со всей саркастичностью, на какую была способна.

Но стрела ее язвительности пролетела мимо.

— Мы и об этом говорили, — сказал он серьезно. — Ты бы согласилась жить с нами. Таким образом, мы бы все были как бы вовлечены в это дело.

— Не могу поверить, — сказала Джери-Ли и потрясла головой.

— Вполне осуществимый план, — сказал он. — Вчера вечером мы были в гостях у моего психотерапевта. Он устраивал особый прием. И все согласились, что идея могла бы отлично сработать.

— Все? Он кивнул.

— Все! Ты же знаешь моего психотерапевта, — мы называем его психик.

У него пациенты — из числа самых влиятельных лиц в городе. Раз в месяц мы встречаемся у него на своеобразном собеседовании, целью которого является повышение уровня нравственности. Проблемы совести. Вот так и возникла эта идея.

Джери-Ли знала его врача. Если вы совершенно не нуждались в его помощи в тот момент, когда обратились к нему, то уже к концу первого вашего визита вы будете остро нуждаться в помощи хорошего психиатра.

Конечно, при условии, что вы хорошо известный человек и можете позволить себе платить сотню за час.

— Ах, вот значит как! — сказала она с раздражением. — Нечего сказать — удружил! Мне понадобилось целых два года, чтобы этот город стал воспринимать меня серьезно. И в один вечер вы навесили на меня репутацию придурка.

— Да ничего подобного, Джери-Ли! — совершенно искренне запротестовал он. — Мы все совершенно откровенны на таком приеме у нашего психика. Мы открыто говорим друг с другом, и все очень высоко ценят тебя, уважают, поверь мне!

— Конечно, — пробурчала она.

— Точно, я говорю. Возьми, к примеру. Тома Касла. Он выпускает твою картину.

— Ну и что же он? — спросила она заинтересованно, надеясь узнать что-нибудь, что может подтвердить слова ее агента.

— Он сказал, что разговаривал с твоим агентом о том, чтобы ты написала сценарий, основанный на твоей книге. И еще он сказал, что убежден — только ты можешь это сделать. Особенно после того, как написанный Уорреном сценарий по твоей книге оказался таким безнадежным.

— Чего же он ждет? — спросила она.

— Он сказал, что студия не позволяет ему начинать действовать, пока нет звезды.

— Вот же какое дерьмо! — сказала она с отвращением. — Ничего не меняется. Так что же идет раньше — яйца или курица?

— Он сказал, что на студии хотят, чтобы снимался я. Если я соглашусь, они дадут ему полное добро.

Она не смогла удержаться и буквально взвилась:

— Так Бога ради, что тебя держит?

— Собственно, именно по этому делу я и пришел к тебе, — объяснил он ей терпеливо. — Я прочитал книгу. Но я не уверен, гожусь ли на эту роль именно я. Мне кажется, что ведущая роль там написана более возрастная.

— Не волнуйся, ты отлично можешь сыграть ее, — сказала она твердо.

— Но мой возраст, — продолжал он протестовать.

— Помнишь Джимми Дина в «Гиганте»? Он сыграл сорокалетнего, когда ему было двадцать три — двадцать четыре. А ты, как актер, не хуже него. У тебя есть те же качества, и ты действуешь на зрителя безотказно.

Она просто видела, как актерское самолюбие начало работать.

— Ты действительно так считаешь? — спросил он. — Хм... Джимми Дин...

Она кивнула.

— А что, по-твоему, заставило меня обратиться в первую очередь к тебе?

— Будь я проклят... — сказал он с удивлением в голосе и во взгляде.

— А я никогда даже и не думал об этом.

Но она видела, что ему приятно.

— Если ты будешь играть, я могу написать такую роль, что у всех задницы взмокнут, — добавила она для большей убедительности. — Вместе мы сможем добиться такого, что это будет само совершенство. Он задумчиво кивнул и сказал:

— Если подумать, это дьявольски интересная роль.

— Такая попадается раз в жизни, — продолжала подогревать его Джери-Ли. — Мечта актера. Исполнение этой роли сразу же поставит тебя в ряд с Мак-Куином и Редфордом. — Она засмеялась и торжественно произнесла:

— Джордж Баллентайн, суперзвезда!

Он тоже рассмеялся, потом его лицо опять стало серьезным и он спросил:

— А кто будет режиссером? У Джимми Дина были Казан и Джордж Стивене.

Нам нужен самый лучший: Коппола, Шлезингер, кто-то такого калибра.

— Ты назови его — и мы добудем.

— Мне нужно подумать, — сказал он. — Я обговорю все со своим агентом.

— Ты расскажи ему то, что я тебе сказала. Самое главное то, что мы сможем работать вместе.

— Конечно, — ответил он, но Джери-Ли видела, что он думает о чем-то другом.

— Скажи, как ты думаешь, Розмари сможет сыграть ту девочку?

— Мне кажется, что ты только что говорил о ее контракте на три года в сериале, не так ли?

— Во-первых, она может договориться и получить разрешение сыграть эпизодическую роль, — сказал он. — Кроме того, все будет выглядеть куда пристойнее, если мы все вместе будем в этом участвовать. Особенно после того, что произошло.

— Почему бы и нет? — она кивнула. — Роскошная смесь для кассового успеха.

— Мне пришла в голову одна мысль, — сказал он. — Почему бы тебе не приехать завтра к нам на ужин? Я бы пригласил моего агента, и мы бы все спокойненько обсудили все вместе.

Вот уж чего она не хотела бы делать — обсуждать всем вместе!

— Почему бы тебе вначале не обмозговать все самому? — выдвинула она встречное предложение. — А встретиться мы бы могли в конце недели, когда я немного окрепну и почувствую себя лучше.