— А когда женился, ты что — не знал, что она из богатой семьи?

В ответ на мой вопрос он тяжело вздохнул и говорит, что после женитьбы изменилось его мировоззрение.

Его ответ тогда звучал для меня слишком странно, и я снова спросил, действительно ли он забыл о ней. Он откровенно сказал, что да, до сих пор он считал ее забытой, но недавнее письмо заставило его часто вспоминать о ней.

И я от души предложил ему, что если он искренне любит ее, надо ее взять к себе. И еще я ему сказал:

— Если не можешь воспитать даже свою жену, то как можно свергнуть старый мир и построить новый? А будет у тебя жена рядом, она поможет тебе поскорее избавиться от болезни. С нею это будет сделать легче.

Он согласился с этим, но вздохнул.

— Я послушаюсь тебя, Сон Чжу. Ведь это ты предлагаешь. Но моя жизнь на исходе. Песня моя уже спета…

У него не было детей. Да не было и имущества для потомков, не было и наследия духовного. По его словам, он решил было посвятить свою жизнь изучению марксизма-ленинизма и хотел обязательно написать книгу, которая послужила бы интересам рабочего класса, но и это ему не удалось. С горечью сетовал он, что когда был еще в расцвете сил, не знал настоящей истины и не мог о ней писать, а когда эту истину познал, здоровье не позволяет заняться этим трудом.

Эти его слова очень меня огорчили. Он был верен наукам, был так прилежен, пытлив и ищущ. Если он, не погрузившись только в книги, пораньше бы вник в практику нашей борьбы, то нашел бы ценную теорию, которая послужила бы революционному делу рабочего класса, имел бы он и практические заслуги. Настоящая теория рождается в практической борьбе и на практике проверяется и ее правильность. Эта практика, о которой нам ни на минуту не следует забывать, — это независимость Кореи, счастье нашего народа. К сожалению, он ушел от нас, только что познав эту истину.

Да, жену свою из Сеула он все-таки привез. Пользуясь ее прилежным уходом, он до последней минуты своей жизни писал короткие статьи и заметки. Умер он в Калуне.

Наши предки говорили: «Если ты утром познал истину, не будет обидно умереть вечером». Но нам очень обидно, что такой человек, как Пак Со Сим, который мог бы сделать многое, ушел от нас, только что познав истину.

Я провел в Гирине более трех лет. В моей жизни он остается тем краем, который произвел на меня поистине неизгладимые впечатления. В нем я постиг марксизм-ленинизм как научное учение, с его помощью еще глубже убедился в практической истине, ведущей к независимости Кореи и счастью народа.

Если я мог быстро постичь истину нового идейного течения, то это произошло от горя и гнева, что родился сыном лишенной Родины нации. Нестерпимые несчастья и страдания нашей нации заставили меня рано самостоятельно мыслить и смело дерзать. Я близко к сердцу воспринял судьбу своей многострадальной Родины и нации как свою собственную судьбу. Она внушила мне высокое чувство национального долга.

В годы моей деятельности в Гирине утвердилось мое мировоззрение, которое укрепилось во мне как несокрушимая вера, что и стало идейно-духовной пищей на всю мою жизнь.

Накопленное и испытанное в Гирине помогло мне в дальнейшем заложить основу самостоятельных революционных идей.

Учеба — это основной процесс, который обязательно следует проходить революционеру для самовоспитания, это необходимый духовный труд, который нельзя прекращать ни на единый денек для создания духовного капитала, призванного со действовать прогрессу и преобразованию общества. Исходя из опыта, приобретенного мною в ходе поиска передовых идей в Гирине, я и поныне подчеркиваю, что учеба есть первейший долг революционера.

Если Пак Со Сим открыл мне путь к «Капиталу», то дорогу к «Матери» Горького и ко «Сну в красной беседке» проложил мне Шан Юэ — преподаватель литературы Юйвэньской средней школы.

Он взошел на кафедру, помнится, в феврале 1928 года. Всю школу облетела новая весть: пришел новый преподаватель литературы — выпускник факультета английской литературы Пекинского университета. Ученики взволнованно ждали первого урока литературы.

Но в сердцах школьников, встречающих нового педагога, таилась и тревога. Нас беспокоила мысль: что будет, если ведомство просвещения назначило агента спецслужбы преподавателем литературы? Кстати, среди преподавателей Юйвэньской средней школы, назначаемых ведомством просвещения, немало было неблагонадежных элементов, подкупленных военщиной.

Прошло немного времени после того, как Чжан Сюэлян по указке Чан Кайши замахал гоминьдановским флагом над маньчжурской землей. Из Шэньяна чанкайшистские спецслужбы уже протягивали к Гирину свои щупальца. Гоминьдановские холуи пока не успели цепко схватить в свои лапы Юйвэньскую среднюю школу, но каждое действие преподавателей и учеников школы, сильных новыми идеями, теперь постоянно находилось в поле зоркого взора военщины и ее приспешников.

Именно в такое время и был назначен к нам новый преподаватель. И вполне естественно, что воспитанники, напрягши нервы, ждали урока литературы.

Новый учитель первой же лекцией развеял в пух и прах настороженность школьников и «монополизировал» наше внимание. Да это было и понятно: всего лишь за час он добился понимания учениками большого сюжета произведения «Сон в красной беседке» в 120 глав. Взяв существенное из произведения, он крепко увязал его в своем рассказе с важнейшими жизненными деталями. Большое умение рассказчика сразу позволило нам полно и глубоко понять роман — его жизненную логику и процесс отмирания одной дворянской семьи, где безраздельно царила патриархальная традиция.

После урока учитель вышел из класса. Среди учеников раздались восторженные возгласы: «Вот и закатилось золотишко в Юйвэньскую среднюю школу!»

На уроке учитель очень распространенно рассказывал о содержании самого произведения, но об авторе сказал мало. На следующий день я встретил его прогуливающимся по краю спортплощадки школы и попросил поподробнее рассказать о Чао Сюэгине, авторе этого романа. Он сказал, что времени было мало и ему пришлось сократить свой рассказ о биографии писателя, но вполне естественно и то, что я об этом спрашиваю. Потом он подробно рассказал мне о жизни Чао Сюэгиня и об истории его семьи.

Когда он кончил свое объяснение, я тут же обратился к нему еще с несколькими вопросами насчет взаимоотношений, взаимообусловленности между происхождением писателя и классовым характером произведения.

И на эти мои вопросы он дал исчерпывающие и ясные ответы. Заметив, что это — его личное мнение, он сказал:

— Да, это факт, что происхождение писателя влияет на классовый характер его произведения, но абсолютным фактором, определяющим характер его творчества, является не происхождение, а мировоззрение самого автора.

В подтверждение своего суждения он и взял Чао Сюэгиня. Писатель родился, сказал он, в дворянской семье, окруженной особой заботой императора Канси, рос в среде богатых людей, но он сумел показать образно реальность обреченного на провал феодального Китая и неизбежность его крушения, потому что мировоззрение его прогрессивно.

— Очень хорошо, что ты, Сон Чжу, пришел ко мне, — одобрительно сказал он. — Если ты встретил что-то непонятное или тебе хочется получить к чему-то дополнительное пояснение, то без всяких колебаний и немедленно обращайся к преподавателям за помощью. Таким должен быть подход ученика к науке, к поиску. Не стесняйся временем и местом, пусть это тебя не сковывает, больше задавай вопросов. Я люблю таких учеников, которые много спрашивают.

Мне понравились его слова: «Больше задавай вопросов». Надо сказать, что еще в годы ученичества в начальной школе я слыл как ученик, задающий много вопросов. И в Юйвэньской средней школе я все беспокоил учителей своими многочисленными вопросами.

Учитель Шан Юэ сказал, что у него есть и «Сон в красной беседке», и справочник-конспект о биографии Чао Сюэгине и что я в любое время могу брать у него книги, если захочу. Итак мне посчастливилось быть первым гостем в доме учителя.