— Итак, ребятки, — я снова прибегнул к старому бодряческому трюку, — чем могу помочь?

Самый рослый ответил мне ударом в лицо. Я без труда увернулся, но знал, что он нарочно позволил уйти от его кулака.

— Мы тебе не ребятки. Мы — Большие Красные Торчки. И учитывая, что вы вторглись на нашу территорию, мы порешили: вы теперь обязаны отдать нам должное.

— Должное? — Я обвел их взглядом. — Как именно? «Торжественно признаю, что у вас самые большие и красные торчки, какие я только видел»?

Младшие члены шайки захихикали, однако главарю моя шутка не понравилась.

— Нет! — рявкнул он. — Я говорю о деньгах. Настоящих деньгах.

И почему это я вечно умудряюсь разбудить в уличных подонках самое худшее?

— Но поскольку ты осмелился насмехаться над нашим священным названием, твои деньги нам не нужны. Усек? Так что, пожалуй, лучше твоя телка поближе познакомится с нашими красными торчками.

Я покачал головой.

— Прости. Сам понимаешь, этого я вам никак не могу позволить.

— Тогда попробуй вот этого.

Он снова замахнулся — лишь немногим проворней прошлого раза. Интересно, да из кого, собственно, вся эта шайка? Может, если мне удастся уложить их главаря один на один…

Я ушел от удара, и кулак со свистом пронесся мимо. Верзила по инерции качнулся вперед, я резко выпрямился и с силой врезал локтем ему по затылку. Бандит со всего размаху грянулся на тротуар.

— Он свалил Торка.

— Бей его!

Они бросились на меня всей сворой. Первым подоспел тот мальчишка, что отвлекал нас. Я перехватил его за руки и развернул, используя как живой щит. Но он так лягался и брыкался, что я скоро отшвырнул его в сторону — в ту самую секунду, когда удар по голове заставил меня пошатнуться. Двое

Торчков ринулись добивать жертву, а остальные уже тянули лапы к Хонникер.

— Боддеккер! — закричала она. Потрясающе. Они все замерли.

— Боддеккер? — прошептал кто-то.

— Тот самый Боддеккер? — поинтересовался робко кто-то еще.

Хонникер из Расчетного отдела раньше меня сообразила, что к чему.

— Мы из Пембрук-Холла.

Главарь приподнялся на локтях, отирая кровь с разбитого подбородка.

— Боддеккер! Охренеть можно! — Он оглянулся на Хонникер. — Простите за выражение.

Ряды Торчков облетел шепот, тихая мантра:

— Боддеккер.

— Боддеккер.

— Боддеккер.

— Боддеккер.

— Боддеккер.

— Я типа, правда, дико извиняюсь, мистер Боддеккер. — Торк поднялся на колени, размазывая кровь изо рта рукавом. — Да знай мы только, что это вы, конечно, пропустили бы сразу, без дураков. Черт, да любая шайка в Сохо к вам и цепляться не подумала бы. Что угодно для вас и вашей дамочки, дружище… Только попросите.

Я протянул Торку руку и помог ему встать.

— Почему?

— Да потому, что вы парень что надо, — пояснил он. — Обещали Дьяволам — и выполнили. Сделали их теми, кто они есть сегодня. Да вас теперь чтят девяносто пять процентов шаек на этом острове. А если считать по всему городу, то, верно, процентов семьдесят.

– «Плохие парни от рекламы подписывают контракт с плохими парнями из реальной жизни», — вставил один из Торчков среднего роста, цитируя заголовок моего интервью.

— Простите, что говорю это, — заметил я, — но вы не похожи на тех, кто читает «Рекламный век».

— Нет, — согласился щуплый. — Не «Рекламный век». «Ган-гленд-уикли». Они перепечатали это пару недель назад. — Он показал на остальных Торчков. — И я прочел им всем.

Мы с Хонникер из Расчетного отдела беспокойно кивнули.

— Да, пожалуй, теперь все понятно.

— А не могли бы вы и нам подписать? — спросил двенадцатилетний.

— Простите. У меня ни слейта, ни стилуса…

— Да он не автограф имел в виду, — перебил чтец. — Он интересовался, не могли бы вы и нас взять в рекламу, как Дьяволов.

Я так и побледнел. Не знаю, заметила ли это Хонникер — оставалось только надеяться, что Торчки не заметили. Ни за какие блага мира я не собирался больше давать никаких обещаний уличным шайкам. Но эти горе-бандиты казались такими неумелыми — и глядели на меня так жалобно.

Нет. Второй раз я в ловушку не попадусь!

— Простите, — произнес я. — Дьяволы были одноразовым проектом. Вряд ли когда-либо еще мне потребуются для рекламы уличные шайки.

— А может, в рекламе мы могли бы подраться с Дьяволами? — робко предположил кто-то из Торчков.

При одном воспоминании о том, как Ферман и его парни обошлись с Норманом Дрейном, меня бросило в дрожь.

— Честное слово, не думаю, что… Торк покачал головой.

— Отстаньте от него, парни. Разве не видите, мы слишком навязываемся.

Остальные медленно повернулись к нему.

— Это все я виноват. Зря я на него насыпался. Может, если бы я не лез на рожон…

— Ты что, совсем двинулся, Торк? — возмутился один из Торчков.

Их предводитель печально покачал головой.

— Я вот думаю, может, нам…

— Что? — пискнул двенадцатилетка.

Торк выпрямился во весь рост и расправил плечи.

— Я вот думаю, может, нам всем стоило бы и впрямь сделать себе нормальные прически, носить чистое. Перестать уродовать людей из-за денег. Ведь так мы упустим очередной шанс выбраться с этой вонючей свалки.

— Вонючей свалки? — Двенадцатилетка уже чуть не плакал. Чтец подошел к нему и обнял его за плечи.

— Не реви. Мы все равно позаботимся о тебе.

— Думаю, Торк прав, — согласился еще один. Торк шагнул ко мне и протянул руку.

— Примите мои извинения, мистер Боддеккер. И тысячу извинений вашей прелестной подруге.

— Вы совершенно правильно поступили, — заверил я, пожимая ему руку. — Быть может, мне все-таки удастся что-нибудь для вас сделать.

Мы с Хонникер по очереди пожали руку всем Торчкам и позволили горе-гангстерам проводить нас до конца своей территории. Они дали нам подробнейшие инструкции на случай столкновения с другими их собратьями по профессии, а мы пожелали на прощание удачи. Отойдя так, чтобы они не могли нас видеть, мы остановились и ухитрились выловить такси, на котором доехали прямо до моего дома. Войдя в квартиру, мы оба, не раздеваясь, прыгнули в постель, дрожа и прижимаясь друг к другу.

— Просто не верится, — прошептала Хонникер из Расчетного отдела. — Мы же были у них в руках. Они же могли… могли сделать с нами все, что хотят. Но ты так храбро сопротивлялся им.

— Это не я, — возразил я. — Дьяволы. Дьяволы заглядывали нам через плечо и следили за нами.

Хотя на самом деле я знал: если бы Френсис Герман Мак-Класки следил за нами в тот миг, когда было произнесено мое имя, он плюнул бы себе под ноги и предоставил Большим Красным Торчкам полную свободу действий.

***

— Ну и что все сие означает? — спросил я ее чуть позже. — Как мы выбрались из подобной ситуации, отделавшись лишь легким испугом?

Хонникер взъерошила мне волосы.

— Не тем заморачиваешься. Суть не в том, что мы из этого извлекли, а в том, что извлекли Торчки. Сегодня вечером они получили громадный урок. — Ее губы изогнулись в улыбке, и она поцеловала меня в лоб. — Не связывайся с тем, с кем не следует.

Я отвернулся.

— Не знаю, не знаю.

— Да что тут такого, Боддеккер? Ты разве не это хотел услышать?

Я покачал головой.

— Сам не знаю, что я хотел услышать. Или, точнее, не уверен, что я из тех, с кем не следует связываться.

На лице у нее отразилось замешательство.

— Я не член «Нью-Йорк Хенчмен» или «Пуэрто-Рико Ром-раннерс». Эти парни приучены играть, пока не рухнут замертво, но приучены также и служить образцами для подражания. Я же совсем другой. Никогда не хотел оказаться в центре поля. Вести мяч, обходить соперника, забивать голы. Только и мечтал, что о карьере офисного писаки, который сочиняет сногсшибательную рекламу и повышает спрос на товар.

Но теперь, нежданно-негаданно, я вдруг оказываюсь героем, перед которым склоняются шайки гангстеров — из-за того, что я помог возвыситься кое-кому из их братьев по духу.