— И единственные корабли, которые стоило бы взять, принадлежат охотникам за премией, — добавил Вечный Малыш.

— Итак, у нас нет выбора, — заключила Мышка. — Мы остаемся здесь и вступаем в бой.

— Выбор есть, — сказал Айсберг.

— И в чем он заключается? — спросила Мышка.

— Оставить девочку здесь и убираться сейчас. Никто из нас им не нужен.

— Нет! — закричала Пенелопа.

— Никогда, — сказал Черепаха Квази.

— Глупое предложение, Карлос, — сказала Мышка, пытаясь сдержать растущую ярость.

— Возможно, — ответил он. — Но это ты спросила, есть ли у нас выбор. — Он опять перевел взгляд на Пенелопу. — И уж ты бы позаботилась, чтобы нам это не сошло с рук, правда?

— За что вы меня так ненавидите? — спросила Пенелопа, придвигаясь поближе к Мышке и беря ее за руку как будто просят защиты.

— Я вовсе не ненавижу тебя, — ответил Айсберг.

— Но вы хотите, чтобы я умерла.

— Возможно.

— Значит, вы ненавидите меня.

— Не больше, чем я ненавижу раковую опухоль, требующую операции, или стервятника, которого надо застрелить. Ты не виновата в том, что ты есть то, что ты есть, но тебя слишком опасно оставлять в живых.

— Ты сможешь тронуть ее хоть пальцем только через мой труп! — сказала Мышка,

— И через мой, — вставил Черепаха Квази.

— Ваших денег хватит еще на четыре дня, Мышка, — просто сказал Вечный Малыш. — К тому времени, я надеюсь, мы совсем разберемся.

— А что случится, когда деньги кончатся? — спросил Айсберг.

Малыш улыбнулся ему.

— Тогда я могу выступить против тебя просто для разнообразия.

— Наверное, тебе лучше побеспокоиться о тех, с кем тебе придется столкнуться сегодня, — равнодушно сказал Айсберг. — В течение часа они будут здесь.

— Жду не дождусь, — заверил его Вечный Малыш.

— Нисколько не сомневаюсь, — отозвался Айсберг.

— Прорицательница, — прервал их беседу Черепаха Квази, — как мы можем помочь защитить вас?

— Ты, наверное, плохо слушаешь, да? — спросил Айсберг. — Не нужна ей никакая помощь.

— Сам ты плохо слушаешь! — вскипела Мышка. — Они идут не убивать ее, а ловить.

— Ну и сколько времени она останется у них, когда они ее поймают? — Он опять повернулся к девочке. — Сколько людей уже успело тебя поймать? И где они все теперь?

Пенелопа еще крепче ухватилась за руку Мышки.

— Пусть он отстанет от меня, Мышка.

— Ты слышал, что она сказала? — спросила Мышка.

Айсберг пожал плечами.

— В таком случае я пойду через дорогу, выпью, пока еще есть время.

— Это ресторан, а не бар, — сказала Мышка.

— Ну уж какой-нибудь алкоголь у них найдется, — уверенно сказал Айсберг. Он поднялся, вышел из комнаты и покинул гостиницу. Через окно им было видно, как он пересек пустую улицу.

Мышка повернулась к Пенелопе.

— С тобой ничего не случится, если я уйду на несколько минут?

— Куда ты идешь?

— Мне надо потолковать с Карлосом, — ответила она. — Мне необходимо точно знать, можем ли мы на него рассчитывать и спокойно поворачиваться к нему спиной, когда поднимается стрельба.

— Он очень плохой человек, — сказала Пенелопа.

— Я начинаю с тобой соглашаться.

— Тогда не ходи, — взмолилась вдруг Пенелопа, цепляясь обеими руками за Мышку.

Мышка ободряюще встряхнула ее мягко убрала ее руки и встала.

— Я приду через несколько минут, — сказала она. — А ты здесь в полной безопасности, пока рядом Малыш и Черепаха Квази.

— Он будет говорить про меня ужасные вещи, — сказала Пенелопа. — Обещай, что ты не будешь ему верить.

— Конечно, не буду. — Мышка улыбнулась. — Мы все еще в одной команде, ты помнишь?

Она еще раз обняла девочку и вышла из гостиницы, направляясь к ресторану.

— Это опять вы? — воскликнула пухлая женщина, когда Мышка поднялась по ступенькам веранды и вошла в ресторан.

— Впустите ее, — сказал Айсберг, сидевший один в обеденном зале.

Как это случилось со стариком в гостинице, женщина уловила в его голосе что-то такое, что заставило не возражать ему.

— Пиво для дамы и коньяк с Лебедя для меня, — сказал Айсберг.

Женщина вышла, и Мышка уселась напротив Айсберга.

— У меня было предчувствие, что ты придешь сюда, — сказал он. — Наверное, это к лучшему. Нам надо поговорить.

— Да, надо, — согласилась Мышка. Женщина вернулась со стаканами.

— Спасибо, — сказал Айсберг, выкладывая на стол пару купюр. — А теперь оставьте нас.

— А если вам еще что-нибудь понадобится? — спросила та.

— Не понадобится.

Женщина повернулась и, ничего не говоря, вышла. Мышка наклонилась вперед и вперила взгляд в Айсберга.

— Зачем ты явился сюда, Карлос?

— Потому что мне хотелось выпить.

— Не прикидывайся, что не понял, — раздраженно бросила она. — Ты здесь не для того, чтобы получить награду, и, конечно, не для того, чтобы спасать меня, — так зачем ты здесь?

— Ты все еще не можешь в это поверить, — сказал он. — Ты сидишь на мине замедленного действия и все еще не можешь этого понять.

— Ты говоришь так, будто она дьявол во плоти, — сказала Мышка. — А у нее нет ни единой злобной мысли. Это просто маленькая девочка, и я ее люблю.

— Я не говорил, что она преисполнена злобы.

— Так в чем же дело?

Айсберг сделал несколько маленьких глотков, поставил стакан на стол и встретился глазами с Мышкой.

— Где бы она ни появилась, там умирают люди.

— Только те люди, которые желают ей плохого.

— Она еще ребенок, Мышка, — сказал Айсберг. — Но она будет расти, становиться сильнее, и ее понятия о плохом тоже будут меняться, а уж о том, что плохо для нее, тем более. Пока что это только люди, которые хотят забрать ее у тебя, но будет время, когда это будет любой, кто осмелится противостоять ее желаниям.

— Чушь.

— Ты думаешь, только наемные убийцы умеют спотыкаться на трапах и ломать себе шеи? — продолжал Айсберг. — Ты думаешь, губернатор планеты не может поперхнуться за обедом или президент Республики не может поскользнуться в дождь?

— Она никогда бы этого не сделала!

— Откуда ты знаешь?

— Это порядочный, чувствительный ребенок. Ты не знаешь ее так, как я.

— Никто не знает ее лучше тебя, — согласился Айсберг. — Но она убьет и тебя, если ты станешь у нее на пути.

— У нее на пути? — повторила Мышка. — На пути к чему?

Он пожал плечами.

— Не знаю. Но первейшая обязанность силы — это защищать себя, и первый инстинкт сильных — это пожирать слабых.

— Ты глупец, Карлос!

— Возможно.

— Она не причинила зла никому, кто сам не желал ей зла.

— Пока что у нее не было такой возможности.

— У нее прямо сейчас есть такая возможность, — сказала Мышка. — Если она такая, как ты о ней думаешь, то почему ты не подавился этим коньяком или не свалился с сердечным приступом?

— Очевидно, я ей нужен — скорее всего чтобы справиться с головорезами, — сказал Айсберг, не проявляя никаких эмоций. — Вот почему нам надо поговорить. — Он поднял глаза от стакана и внимательно посмотрел на Мышку. — Если один из охотников за премией все-таки захватит ее, то она уже будет проблемой Республики, и удачи им, беднягам. — Он помолчал. — Но если ты окажешься единственной, кто переживет этот кошмар, то тебе лучше заранее задуматься о том, как ты ее убьешь.

— Ты мне расписываешь, какое она чудовище, а она маленькая девочка!

— Как бы то ни было, потенциально это чудовище, — возразил Айсберг. — Чем дольше ты будешь ждать, тем труднее с ней будет справиться.

— А тебе когда-нибудь приходило в голову, что она может оказаться силой добра? — спросила Мышка.

— То, что есть добро для нее, не будет для нас добром.

— Она человек!

— Она более чем человек, — ответил Айсберг. — И чем больше она будет взрослеть, тем меньше она будет оставаться человеком.

— Тогда почему же ты не попытался ее убить в ту минуту, когда впервые увидел ее на улице?

Он какое-то время смотрел в свой стакан, потом перевел взгляд на нее.