Слишком часто мы представляем себе Бога каким?то объектом. В «Хижине» Бог изображается как три разных Лица. Но это существо «живое, динамичное, вечно активное и движущееся». Иными словами, Бога нелегко проткнуть булавкой, как мертвую бабочку, и поместить на нужное место в коробочке. Это и означает, что «Бог есть дух», хотя автор «Хижины» использует иные слова. В отличие от любой сотворенной вещи, Бога нельзя измерить, рассечь, проанализировать, определить или проконтролировать. Да, Бог обладает чем?то вроде личности, но она совсем не похожа на личность человека. Человек — это также объект.

Представление о Боге как о Духе занимает важнейшее место в романе. Бог является Маку как жизнерадостная негритянка, как дружелюбный плотник и как воздушная азиатка. У читателя может возникнуть искушение думать, что Бог выглядит именно так. Но сам автор заботливо предупреждает читателя: Бог явился в таком виде именно Маку, и это было нечто подобное образам из притчей Иисуса.

Какой же Бог открывается нам с помощью этих явлений? Дух и любовь. Динамичный союз любви, который превосходит все известные нам земные категории. Мы никогда не станем во всем подобными Богу, но поскольку мы созданы по Его образу и подобию, мы можем вступить в подобные отношения любви с Богом и другими людьми. Бог решительным образом отличается от расхожих представлений о Нем. По своей сути он не похож на Гэндальфа из «Властелина колец» или на Моргана Фримэна из фильма «Брюс всемогущий». Несмотря на то что Мак учился в семинарии, он, подобно многим из нас, привык думать о Боге либо как о сентиментальном дедушке, либо как о суровом судье, который всех наказывает. Автор «Хижины» пытается избавить читателя от популярных образов Бога, предложив ему вместо них такие образы, которые ближе к Библии. Хотя мы склонны видеть Бога в наших собственных проекциях (скажем, в образе идеального родителя на небесах), сам Бог свободен ото всех подобных человеческих качеств.

Но разве в «Хижине» Бог не изображен в образе человека — точнее, трех человек? При внимательном чтении романа можно понять, что это не совсем так. Автор напоминает нам, что Бог отличается от образов, в которых Он является человеку, хотя подобен им по своему характеру. Так что нам следует признать, что «Хижина» не пытается показать нам божественную природу Бога как нечто, подобное природе человека. Бог говорит Маку и всем нам: «Я не то, что ты». Бог больше всего того, что мы можем себе представить. Он говорит и такие слова: «По природе я совершенно бесконечна и лишена ограничений»[1].

Некоторые читатели, включая скептически настроенных и недовольных романом богословов, разумеется, могут пропустить мимо ушей эти однозначные и часто встречающиеся предостережения, обращенные к Маку. Однако автор «Хижины» напоминает нам, что его изображение Бога в образе трех отдельных личностей нельзя считать точным образом истинного бытия Бога. Бог — это не человек, за исключением воплощенного в Иисусе Христе Сына. Бог трансцендентен. Бог есть дух, Он есть глагол, Он радикальным образом отличается от любого сотворенного существа. В «Хижине» говорится об этом совершенно однозначно, что правильно и достойно. В конце концов, в Ветхом Завете, Книге пророка Исайи, утверждается, что пути Бога — это не наши пути, а Его мысли — не наши мысли (Ис 55:8).

Это не означает, что изображение Бога в «Хижине» неверно или бесполезно для нас. Напротив, автор хочет, чтобы мы пересмотрели наш образ Бога. Он хочет, чтобы мы перестали представлять Его себе в образе мужа с длинной белой бородой, который сидит на троне и наблюдает за нами, не совершим ли мы какого?нибудь дурного дела, чтобы нас можно было судить. В равной мере нам не стоит видеть в Боге добренького дедушку, который любит нас слепой любовью и потому всегда прощает, что бы мы ни делали. Автор «Хижины» хочет, чтобы мы увидели, насколько лживы такие расхожие представления.

С другой же стороны, запредельность Бога не мешает нам устанавливать взаимоотношения с Ним. Уильям Янг показывает, что Бог, хотя Он радикальным образом отличается от нас, глубоко о нас заботится. Бог страдает вместе с нами и из?за нас. Он пережил ужасную смерть на кресте, чтобы освободить нас от зла. Другими словами, Бог «Хижины» одновременно и неизмеримо велик, и неизмеримо благ. В тот момент, когда нам кажется, что мы воспринимаем Бога, опираясь на человеческие образы, нам следует понять, что Его величие превосходит все наши представления. Но когда мы думаем, что величие Бога служит препятствием для взаимоотношений с Ним, нам надо вспомнить о Его неизмеримой доброте.

Что же мы узнаем о Боге, читая «Хижину»? Этот роман говорит нам о характере Бога, а не о божественной природе, которая остается за рамками нашего понимания. Мак обижается на Бога и теряет доверие к Нему по той причине, что совершенно неверно понимает, кто таков Бог и что Он делает со злом. Бог является Маку в виде негритянки, юного плотника и воздушной азиатки, чтобы открыть ему свой подлинный характер. И это меняет представления Мака о Боге, причем «ничто из стародавней семинарской подготовки не помогало».

В «Хижине» Бог изображается как союз трех разных, но никогда не самодостаточных личностей. Бог — единое существо, но в трех Лицах, которые нераздельно связаны узами совершенной любви. Подобно многим американским христианам, включая тех, что прошли богословскую подготовку, Мак мог представлять себе Бога как одну личность с тремя Лицами или являющуюся людям тремя разными способами. Или, может быть, как одну личность с многими гранями. Когда блаженный Августин, отец древней церкви, писал трактат «О Троице», он поставил единство Бога выше Его троичности и свел последнюю к функциям Бога. Для Августина и для многих западных богословов троичность Бога — это нечто, сравнимое с человеческими свойствами: памятью, пониманием и волей, — нечто вроде трех функций одной личности.

Автор «Хижины» предлагает иной путь, он, прежде всего, подчеркивает троичность Бога. Сначала Бог является Маку в виде «крупной сияющей негритянки» по имени Папа, или Отец. Затем Мак сталкивается с «миниатюрной женщиной, несомненно, азиатского происхождения» — со Святым Духом. Потом Мак встречается с человеком ближневосточного типа, «одетым, словно рабочий, даже с поясом для инст–рументов и в перчатках» — с Иисусом. Но Мак постоянно убеждается в том, что, хотя это три разных существа, они одновременно составляют единство. Это — единый Бог. Подобно многим из нас, Мак пытается постичь тайну единства и троичности Бога. Когда он спрашивает их: «Кто же из вас Бог?» — все они в один голос отвечают: «Я». Это важно, и нам следует вспомнить, как в Ветхом Завете Бог на вопрос, каково Его имя, отвечает: «Я есмь». Все трое в равной степени являются Богом. И здесь Мак признается: «В идее Троицы я всегда путаюсь». Бог Отец терпеливо разъясняет: «Мы не три бога, и мы не говорим здесь об одном Боге в трех ролях, как человек, который разом отец, муж и работник. Я единый Бог, и я три личности, причем каждая из трех полностью и неделимо есть одно». Похоже, автор «Хижины», размышляя о Троице, пользуется здесь так называемой «социальной аналогией», то есть представляет Бога как союз, связанный такими узами, которые превышают любой человеческий опыт союзов и взаимоотношений. Мак остается в недоумении, и Бог говорит ему, что это тайна, которую ни один человек никогда не постигнет до конца. И все же Бог не оставляет нас наедине с непроницаемой тайной. Автор «Хижины» стремится показать нам, что Бог есть союз любви между божественными Лицами. Если бы не существовало такого союза, любовь и взаимоотношения не были бы неотъемлемой частью Бога. Бог говорит Маку: «Всякая любовь и привязанность возможны для вас только потому, что они уже существуют во Мне, в самом Боге. Любовь — это не ограничение, любовь — это полет. Я есть любовь». Янг не хочет, чтобы мы думали о Троице просто как о непонятной загадке мироздания или как о непроницаемой тайне. Да, это действительно тайна, потому что в нашем мире не встречается ничего подобного. Но она не совсем от нас сокрыта. Поскольку Бог открылся нам в Иисусе Христе и через Писание, мы можем что?то о ней знать, и такое знание влияет на то, как мы живем. Эта тайна содержит Божий замысел о нас.