— Здесь я, — раздался сзади ломающийся басок, — сижу там, а вы все не зовете… Завалил дверь статуями — и наверх. Ну и лестница…

— Пусть все вытянут вперед правую руку с открытой ладонью, — нетерпеливо прервал Аскилту младший сын Таркиная. — Страж должен видеть пять пальцев каждого из нас.

— А может его — дубиной? — Юнец грозно помахал отломанной витой ножкой, которую сжимал в руке.

— Делай, как он говорит, — рявкнул Мидгар, — а то я тебя самого — дубиной!

Выстроившись в ряд, люди и гном протянули вперед руки с раскрытыми пальцами.

Огромный меч с лязгом упал на красные плиты. Броня на груди воина разошлась, словно открылись двери потайного шкафчика. Внутри неясно темнел пятиугольник в форме звезды.

— Я сделал это! — воскликнул Ярл. — Теперь пусть каждый подойдет к стражу и приложит ладонь к вершинам пентады.

Все молча повиновались. Гнома пришлось приподнять, чтобы он смог дотронуться своей маленькой ладошкой до фигуры в углублении на груди воина. Как только дядюшка Гнуб последним коснулся одного из лучей, пятиконечная звезда вспыхнула ярким зеленым светом. Страж шагнул в сторону и, указывая рукой вперед, проскрипел: «Пут-ть с-свободен-н!»

После чего застыл, превратившись в безмолвную статую.

Люди и гном двинулись по красной дорожке, стараясь не оглядываться. Только Аскилта бросил через плечо взгляд на застывшего воина и пожал плечами.

— Стоило ли мечом махать, — сказал он презрительно, — чтобы потом истуканом обернуться.

— Думаю, он и был всего лишь бездушной куклой, — загатил Дагеклан. — Слышал я, что один шемитский мудрец вылепил себе глиняного слугу и сумел его оживить при помощи магического свитка. Так почему бы небожителям, сила коих несравненно могущественней, не проделать нечто подобное с железным болваном?

Рыцарь досадовал, что ему пришлось драться с ходячим куском металла, и не желал удостоить своего недавнего противника даже взглядом — покидая зал, он так и не обернулся. А посему не мог видеть, как таят, растворяясь в воздухе, огромные фигуры ямбаллахов.

— Вот тебе и «путь свободен»! Наврал, истукан железный.

Они стояли на краю пропасти, из глубин которой медленно и неохотно поднимались клубы серых облаков, словно внизу некий гигант лениво пыхал курительной трубкой. Противоположный край бездны терялся в мутной дымке, и по поводу его существования высказано было несколько предположений. Аскилта, назвавший железного стража обманщиком, склонялся к тому, что пропасть сия — край земли, и дальше ровно ничего нет, кроме ледяных торосов на дне.

— Не зря мудрецы, как видно, уподобляют наш мир куску пирога, некогда плававшему посреди моря, — заключил юнец, заглянув в пропасть. — Сейчас море замерзло, потому земля стоит прочно, и ее не качает, как раньше.

— Ваши мудрецы думают желудками, а не головами, — проворчал гном. — Судя по кучам, оставленным в Медном Павильоне. Всем известно, юноша, что земля по форме напоминает суповую миску, иначе вся вода давно бы стекла в пустоту, и наступила великая засуха. Мы же двигались по плоской равнине, отнюдь не поднимаясь вверх. Следовательно, пропасть сия не может быть краем мира.

Дядюшка Гнуб был, как всегда, прав: красная дорога, не кончавшаяся за стенами зала, вынудила путников долго шагать по совершенно ровной туманной местности. Изредка по сторонам проплывали темные силуэты, похожие на гигантские статуи и полуразрушенные здания, но Мидгар решил не отклоняться в сторону, и все с ним молча согласились. Только рыцарь спросил, куда же делись Верхние Этажи, на что Лисий Хвост только пожал плечами.

— Позволь не согласиться с тобой, почтенный рудознатец, — откликнулся Железная Рука на слова гнома. — Наши ученые мужи утверждают, что земля действительно может быть уподоблена суповой миске, но только перевернутой, ибо корабли, плывущие по морю, достигнув окоема, словно бы опускаются под воду, однако же на самом деле не тонут. Это говорит о том, что мир наш имеет форму купола, а по поводу того, на чем он держится, существуют разные мнения. Вендийцы, например, говорят о трех слонах и…

— Извини, Дак, должен тебя прервать, — сказал Мидгар. — У нас нет времени на подобные споры. Мы не на краю мира, а как раз в его центре. За этой пропастью должна находиться гора Меру, подпирающая небо, а провал у нас под ногами ведет в Нижний Мир. Не думаю, что после того, как Ярл разгадал тайну железного стража и тот дозволил нам миновать зал Безмолвно Глядящих, путь наш окончится столь бесцельно. О сем говорит и архелаковый диск у обрыва. Он поможет нам переправиться на ту сторону.

В самом деле, возле последней плиты красной дороги, чуть нависавшей над пропастью, без всякой видимой опоры висел блестящий круг не более трех локтей шириной. От края плиты его отделяло лишь несколько пядей, диск казался весьма прочным, но под ним зияла пустота…

— Что скажешь, брат?

Ярл не ответил. Веки его были полуопущены, руки безвольно висели вдоль тела. Всю дорогу по туманной равнине он прошагал молча, не глядя по сторонам, временами горбясь так, что тяжелый арбалет Конна, висевший за спиной, начинал бить его по ногам. В конце концов Лисий Хвост приказал Аскилте забрать оружие, чему юноша весьма обрадовался.

— Дорого приходится платить за ведовство, — покачал головой Мидгар. — Ничего, на склонах горы Меру зреют плоды, восстанавливающие силы… Главное — дойти. Я вас сюда привел, мне и переправу испытывать.

Он осторожно попробовал ногой паривший в пустоте странный предмет. Тот не шевельнулся. Мидгар шагнул на архелаковый диск. Притопнул…

— Словно на граните стоит! — крикнул он, обернувшись. — Но как заставить его…

Диск вдруг качнулся и стал опускаться. У кромки обрыва мелькнула растерянное лицо Мидгара, высокая шапка…

— Пропадет! — завопил Аскилта, падая на живот и свешиваясь вниз. — Держи руку!

Ему, очевидно, удалось схватить Мидгара, но руг был тяжел, и тело юноши медленно поползло в бездну. Дагеклан схватил Аскилту за ноги, гном мертвой хваткой вцепился в колени рыцаря. Общими усилиями им удалось вытянуть вождя ругов, сохранявшего во время этого приключения полное хладнокровие.

Ярл молча стоял рядом. Он не даже пошевелился, веки его оставались опущенными.

— Гром в облаках, — пробормотал Мидгар, оказавшись на твердой земле, — я слишком тяжел для этой штуки.

— Как чашка весов, — заметил гном, — положи что — опустится, а пустая снова на место встанет. Смотрите!

Диск неподвижно висел на прежнем месте.

— Плохо дело, — вождь ругов был явно растерян, — и брат, помочь не в силах, не отошел, видать, после ведовства. Уж если круг этот меня одного не держит…

Обиженный писк раздался в кожаной сумке, висевшей на поясе Мидгара.

— Никак мелкота сказать чего хочет, — хмыкнул гном, — забыли его, болезного.

Когда Лисий Хвост отстегнул клапан, наружу высунулась мордочка Бу.

— Если я элементал, — пропищал дух — ящерка, — так меня и учитывать не надо? Я в физическом теле, заметьте, хоть и маленьком. С удовольствием его бы покинул, да во время пожара в жилище Мартоги так прикипел, что теперь только госпожа Ишшу меня извлечь сможет. Непростое пламя бушевало в доме, ох непростое…

— Короче, — прервал его Мидгар, — что ты нам посоветуешь?

Бу выпрыгнул из сумки и уселся на камешек.

— Исхожу из того, — важно заявил он, — что летающий диск может выдержать только одно большое существо. Склонен предположить, что одно большое существо может равняться двум маленьким. Эй, дядюшка Гнуб, не желаешь ли прокатиться?

— Я хоть и мал, да удал, а тебе бы все шутки шутить, — ворчливо сказал гном. — Почем знать, что ты задумал?

— Подозреваешь, в Нижний Мир с тобой собрался? Вот уж не думал, что рудознатец, привыкший лазать по пещерам, забоится какой-то трещины!