— Где купила? — переспросила хитрющая. — Да я вовсе не купила, я их сама сшила.

Удивился волк и спросил, дорого ли они ей стали. На что лисица не сморгнув ответила, что ушло на них три барана, две овцы и четыре ягненка. Ну, а для кума, должно быть, достаточно будет одного быка, четырех баранов, трех овец и пятерых, а то и шестерых ягнят. Услышав, сколько нужно товару, чтобы сделать себе сапоги, волк сказал:

— А, бог с ними. Больно дорого!

— Дорого?! Конечно, дорого! Так ведь дешевле-то не получится. Лапы-то, посмотри, какие у тебя большие. Ясно, и товару нужно больше.

Не мог не согласиться волк с доводами лисы.

— Права ты, — сказал он. — Вот соберусь с духом и доставлю тебе все необходимое, а то ведь разутым того и гляди лапу наколешь. А наколешь лапу — сиди голодный несколько дней. Это уж точно.

И принялся волк за дело и очень скоро приволок лисе все, что требовалось. Довольна осталась лиса: теперь еды надолго хватит и шкуркой своей можно не рисковать.

А волк, отдавая лисе товар, поинтересовался, скоро ли будут готовы сапоги. На что лисица ответила:

— Да дней через пятнадцать приходи. Спустя пятнадцать дней пришел волк за сапогами, но лисы дома не застал. Пришел на следующий день — и опять не застал. Потом еще два-три раза приходил, и все без толку — к закрытой двери. Тут понял волк, что провела его рыжая, и поклялся отомстить:

— Убью, только попадись!

И вот однажды столкнулся он с ней нос к носу на лесной дороге. Испугалась хитрая, а волк ей и говорит:

— Ну, треклятая, где мои сапоги? Приободрилась лиса и отвечает, да так нежно, как ни в чем не бывало:

— Не сердись, куманек, бычья кожа-то плохо поддается обработке, ее дубить нужно больше, чем какую другую.

Услышав это, волк еще больше уверился, что обманут, и сказал:

— Известно мне твое лисье дубление. Вот что: пришел день расплаты — готовься!

Бросилась тут лиса бежать и как только увидела первую попавшуюся нору, юркнула в нее. А нора маленькая оказалась, хвост-то лисы снаружи остался.

Оторвал волк хвост у лисы и пообещал хитрюге:

— Теперь везде тебя найду. Не уйдешь. Меченая ты!

Сообразила тут лиса, что не миновать ей смерти, — без хвоста-то ее среди рыжих просто узнать. Побежала на холм, тявкнула громко два раза, как было принято, собрала своих товарок и говорит:

— Решила я вас обучить одному красивому танцу, что видела в той стране, откуда только что вернулась. Но, чтобы обучиться ему, вы должны связать все свои хвосты в один узел.

И вот, когда поставленное условие было выполнено, крикнула:

— Ой, подруги милые, спасайтесь кто как может. Охотники со сворой гончих идут! Как-нибудь в другой раз потанцуем.

Ну что тут говорить: бросились лисицы врассыпную и пооторвали себе хвосты. А хитрюге только того и нужно было.

Спустя какое-то время опять столкнулся волк с лисой на лесной дороге.

— А-а-а! Теперь не уйдешь!..

— Это ты мне, кум волк? — спросила лисица. — И что это я сделала такого, что ты так зол на меня? Я всего-то шесть месяцев как из дальних странствий вернулась!

— Э-э-э! Не проведешь. Запамятовала, рыжая, как я тебе хвост оторвал?

— Хвост оторвал? Да будет тебе, куманек, теперь мода такая бесхвостая. Хочешь, пойдем на холм, где собираются лисы, сам увидишь.

Поднялся волк на холм, и лисица с ним. Тявкнула она громко два раза. Собрались ее товарки. Все как одна бесхвостые! Тут понял волк, что ошибся: нашел виноватую без вины.

Волк шел по лесу и увидал сову, сидящую на высокой сосне. Волк подошел и крепко обхватил сосну хвостом, словно собираясь перепилить. Сова, высунувшись из гнезда, сказала ему:

— Ах, кум, не пили, пожалуйста, сосну; мои детки свалятся вниз и умрут.

Волк отвечал:

— Коль не желаешь, чтоб я спилил сосну, спустись ко мне сама.

Сову это не очень-то устраивало, но — что ж поделаешь? — она стала потихоньку перелетать с ветки на ветку и, спустившись уже довольно низко, спросила волка:

— А тебе, волк, чего надобно? А он в ответ:

— Спустись еще немножко, дело есть. Сова возразила:

— Да ты говори, я и отсюда слышу. Волк настаивает:

— Спустись — поняла? Я тебе ничего дурного не сделаю.

Сова оплошала и спустилась к волку, а тот как щелкнет зубами, — да и схватил беднягу.

Сова говорит из пасти волка:

— Слушай, кум, погоди меня есть, я еще завещанье не составила.

А волк отзывается:

— Нет уж! Теперь ты попалась, голубушка.

Молит сова:

— Да ты хоть с детками-то дай проститься, вон они на дереве одни сидят.

Волк говорит:

— Не дам, кума, а то ты небось убежишь.

Сова покорилась:

— Ладно уж, только ты сам им тогда скажи, что меня съел, а то ведь ждать будут. Три раза повтори, чтоб услыхали: «Съел сову!»

Волк тихонечко так сказал, чтоб рот не больно-то открывать:

— Съел сову! Сова попрекает:

— Да что ж ты, кум, так тихо, они ж не слышат!

Волк повторил «Съел сову!» немного погромче.

А она недовольна:

— Ну вот, они не услышали! Погромче давай!

Волк тут разинул пасть, чтоб громко крикнуть «Съел сову!» — а она как вырвется, да сразу же и взлетела на самую верхушку сосны. Взглянула вниз на волка и говорит:

— Другую дуру ищи!

Договорились жаба с лисой пшеницу посеять, а урожай пополам поделить.

Посеяли, собрали урожай, обмолотили, зерно в кучу ссыпали, а рядом стог соломы сложили. Закончили работу, разошлись по домам, спать легли. Рано поутру лиса прибежала к жабе, та ей кумой доводилась и по соседству жила, и говорит:

— Кума, подруга, хочу я тебе выгодное дельце предложить.

— Выкладывай, какое.

— Побежим наперегонки к гумну, кто первый прибежит — тот все зерно и заберет.

— Вот что, кума, — отвечает ей жаба, — я зарок дала никогда ничего не делать, не посоветовавшись со своей приятельницей. Зайди-ка еще раз через часок.

Ушла лиса, а жаба отправилась к другой жабе и обо всем ей рассказала.

— Не волнуйся, все будет в порядке, мы лису проведем, хоть она и хитрая, — отвечала жабе приятельница.

— А как?

— Мы с тобой похожи как две капли воды, лисе нас не различить. Я сейчас попрыгаю на гумно и начну зерно в мешки ссыпать. А ты ступай к лисе и подольше не соглашайся на ее предложение, надо время оттянуть. Да смотри, не вздумай бежать, пока я до гумна не доберусь. Конечно, солому можно было бы отдать лисе, но, пожалуй, проучить ее не мешает. Спрячу-ка я в стог собаку, вот уж она встретит рыжую, когда та соломки захочет взять.

Жаба, радуясь совету своей товарки, направилась домой и стала поджидать лису. Вскоре кумушка явилась.

Поторговались они, поспорили немного, наконец жаба сделала вид, что уступает. В назначенный час лиса помчалась к гумну. Прибежала, смотрит, а жаба уже зерно в мешки насыпала.

— Как же это ты, кума, так скоро управиться сумела? — недовольно промолвила лиса.

— Было бы желание, милая, — ответила жаба. — И вот что, раз уж мы с тобой подруги, забирай себе всю солому, хоть об том уговору и не было.

Лиса нос повесила, да делать нечего, бери, что дают.

Пошла попробовать, мягкая ли солома. А из стога собака как выскочит — да на лису, та бежать. Бежала, бежала, из сил выбилась и околела.

Бог сотворил человека и поместил его в рай, а через день-другой явился ему и спрашивает:

— Ну, как тебе здесь?

— Больно дует с севера, замерз я совсем.

Воздвиг бог стену, чтобы защитить человека от северных ветров. А после снова явился ему и спрашивает:

— Ну, как теперь?

— А теперь с юга дует, все равно мерзну. Бог другую стену воздвиг. Проходит день-другой, снова бог является человеку и спрашивает: