Однако Склир не дал прямого согласия, был себе на уме и ответил, что надо подумать. На том противники и расстались.

Между тем Склир не только думал о выгодах или невыгодах союза с Фокой. Он действовал, рассылал своих людей наместниками в разные провинции империи и требовал, чтобы народ принимал клятву на верность ему. Его фелюги[39] с верными воинами ушли через Черное море, в Тавриду и в Корсунь, чтобы там подчинить новому императору Таврическую землю. Люди Варды Склира подкупили сына Варды Фоки - Романа. Он скрылся из войска отца, умчал в Константинополь, добился, чтобы император принял его, и выдал отца, рассказав об измене и замыслах.

Император Василий поблагодарил Варду Романа за преданность и оставил при дворце. Был в этом действии особый смысл: отныне обласканный сын Варды Фоки становился заложником.

Узнав, что судьба Романа сложилась так, как он задумал, Варда Склир отослал Варде Фоке грамоту, в которой выразил отказ поделить империю и потребовал подчиниться его императорской воле, перейти с войском на его сторону.

Но Варда Склир допустил большую ошибку из-за того, что плохо знал Варду Фоку, его коварство и силу. Фока ещё и грамоту не дочитал, как распорядился поднять войско и повел его в наступление на лагерь Склира. Когда же два войска сошлись, но ещё не скрестили оружие, Фока послал Склиру вызов на поединок. Ему хотелось в этой схватке выяснить личные отношения и отомстить за честь сестры, которая была женой брата Склира, влачила жалкое существование и подвергалась мучениям. Фока ненавидел Склира и считал, что наступил час отмщения. Бросая вызов, он знал, что спесивый магистр не откажется от поединка. Тот считал себя хорошим бойцом и был наделен недюжинной силой.

В истории рыцарских поединков, пожалуй, нет подобного тому, какой произошел между Фокой и Склиром. Воины готовились к нему долго и тщательно. С утра на чистой равнине выстроились два войска, тоже готовые к битве. Она должна была произойти обязательно сразу же после поединка, независимо от того, кто из витязей победит. Да видно, Фока питал больше надежд на победу, потому что впереди войска поставил своих горных барсов - иверийцев. Они в один прыжок достали бы воинов Склира, услышав сигнал вождя.

Противники появились из шатров в тяжелых доспехах. Бывалые воины осмотрели их, проверили оружие, потом подвели коней. Фока и Склир поднялись в седла, выехали на свободное пространство, разъехались в разные стороны, чтобы разогнать коней и сойтись в смертельной схватке. Развернувшись, они подняли правые руки и, взмахнув ими, помчались навстречу друг другу. Прошла всего какая-то минута, и схватка была завершена. Склир взмахнул мечом и отсек коню Фоки ухо, конь взвился на дыбы, и в этот миг Фока ударил Склира со вздыбившегося коня палицей. Склир упал на землю. Войско Фоки бросилось на воинов Склира, в яростном натиске смяло первые ряды и, не давая опомниться остальным, обратило их в бегство.

Сам Фока сошел с коня, склонился над Склиром, увидел, что он ещё жив, выхватил короткий меч и сказал, вкладывая в слова всю ненависть к кровному врагу:

- Нет, я не убью тебя. Ты будешь жить и помнить, что я покарал тебя за поруганную честь сестры. - С этими словами Фока выколол Склиру глаза. - Живи, негодный, и знай: ты добился того, что искал.

Склир не остался в долгу. Ещё пребывая в сознании, он выдохнул:

- И моя месть тебя не минует. Ты будешь отмщен своим сыном, который уже предал тебя по моей воле.

Склир потерял сознание.

Когда битва закончилась и воины Фоки пригнали в лагерь сотни пленных воинов Склира, Фока поздравил своих соратников с победой и приказал построить войско. А пока шло построение, Фока велел снять с ног Склира красные сапоги и вышел с ними перед легионами.

- Эти сапоги должны принадлежать сильнейшему, - поднимая над головой сафьяновую обувку, громко сказал Варда Фока. - Отвечайте, воины, познавшие со мной победу, есть у меня право надеть эти красные сапоги?

- Есть! - выдохнуло войско.

- Я верил, что вы ответите только так. Тогда поверьте мне в другом. Сейчас я надену красные сапоги, и никто с меня их не снимет, пока мы с иверийцами ведем войско к победе. Слава иверийцам! Слава! - крикнул Фока.

В тот же миг несколько иверийцев подбежали к Варде Фоке и надели на него красные сапоги.

- Слава императору Варде Фоке! - прокатилась над равниной громовая волна.

К вечеру Варда Фока повел своё войско к Константинополю и через сутки разбил свой лагерь на азиатском берегу Босфора, близ селения Хризанополь. На другой день утром Фока провозгласил Хризанополь своей временной столицей, и был составлен план осады Константинополя. Снова полетели во все концы великой империи гонцы, чтобы получить от народа клятву на верность новому императору Варде Фоке. В Корсунь уплыли фелюги с преданными Фоке сторонниками.

Многознающий летописец Яхья ибн Сайд Антиохийский писал о той поре: «И стало опасным дело его (Фоки), был озабочен им царь Василий по причине силы его войск и победы его над собой. И истощились его (Василия) богатства. И побудила его нужда послать к царю русов, - а они его враги, - чтобы просить их помочь ему в настоящем положении. И согласился тот на это. И заключили они меж собой договор о сватовстве и женитьбе царя русов на сестре царя Василия, после того, как он поставил ему условие, чтобы он крестился и весь народ его страны, а они народ великий. И не причисляли себя русы ни к какому закону, и не признавали никакой веры. И послал к ним царь Василий впоследствии митрополитов и епископов, а те окрестили царя и всех, кого обнимали его земли, и отправили к нему сестру свою, и она построила многие церкви в стране русов.

И когда было решено между ними дело о браке, прибыли войска русов и соединились с войсками греков, какие были у царя Василия, и отправились все вместе на борьбу с Вардой морем и сушей к Хризанополю. И победили они Фоку».

Славен арабский хронограф Яхья ибн Сайд Антиохийский, и в ту пору могли поверить ему, что всё так и было. Но он во многом ошибался, потому как не знал характера великого князя русов Владимира, которому в предложениях императора Василия принять из его рук христианство, а с ним и сестру Анну в жены виделось подавление его великокняжеского достоинства. Гордым человеком был князь Владимир, к тому же считал себя настолько сильным и способным добыть веру и жену, что не принял предложений византийского императора. Его послы сидели на княжеском подворье в горьких размышлениях не один день, потому как Владимир, выслушав их, не обмолвился ни словом.

После встречи с послами он позвал к себе верного дядюшку Добрыню и велел принести из тайных кладовых договор своего батюшки Святослава с византийским императорским двором, заключенный в 971 году. Было в нем сказано, что сей договор заключили меж собой Святослав, князь русский, и император Цимисхий. «Хочу иметь до конца века, - писал Святослав, - мир и любовь совершенную с Цимисхием, великим царем греческим, и Василием и Константином, боговдохновенными царями». Было ещё сказано Святославом то, что искал Владимир: «Обещаясь именем всех сущих подо мною россиян, бояр и прочих, никогда не помышлять на вас, не собирать моего войска и не приводить чужеземного на Грецию, область Херсонскую и Болгарию. Когда же иные враги помыслят на Грецию, да буду их врагом и борюся с ними. Если же я или сущие подо мною не сохранят сих правых условий, да имеем клятву от бога, в коего веруем: Перуна и Велеса, бога скотов. Да будем желты, как золото, и собственным нашим оружием иссечены».

Добрыня был свидетелем заключения этого договора. Он сказал:

- Мы сохранили своё слово и клятву за измену на нас не наложили, но о греках того не скажу. Они напустили на твоего батюшку печенегов, и по их подстрекательству он был убит.

- Что же нам делать, дядюшка? Отвернуться от беды соседа?

- Твой отец послал бы рать на помощь Василию. Он не знал личных обид. К тому же тебе надо защитить и невесту.