Кристос на глазах рассвирепел:

— Да кто, черт побери, тебе сказал, что мы больше не встретимся? Все, о чем я прошу, — давай пока не спешить. Мне надо закончить фильм и выйти с ним на проклятый фестиваль, потом все решим. Как это тебе?

— Значит, фильмы для тебя всегда будут на первом месте?

Мимолетная искра гнева мелькнула в глазах Беннати.

— Кори, ты же знаешь, кто я, знаешь, что я делаю. И если бы тебе сейчас хватило сил, перед тобой открылись бы весьма значительные перспективы.

— Моя карьера будет держать меня в Англии, — она изо всех сил старалась бодриться.

— Да, я в курсе. Знаю, что ты собираешься кое-что совершить в своей жизни. Думаешь, я встану на твоем пути? Попроси я бросить все ради меня прямо сейчас, ты бы так и сделала. А что произойдет через полгода, через год? Я не могу стать для тебя всем, Кори, так же, как и ты для меня. Поэтому давай смотреть на вещи реально, давай спустимся на землю. — Он обхватил ладонями ее лицо и прошептал: — Сказать тебе сегодня «до свидания» самое трудное, что мне приходилось делать.

— Извини, — Кори была не в силах унять слезы. — Я буду так сильно тосковать без тебя, что сейчас мне просто хочется умереть.

— Знаю, — пробормотал он, крепко обнимая Кори. — Но мы справимся, Кори, придумаем что-нибудь.

Филипп вез Кори из аэропорта Хитроу, и перед ним все еще стояло лицо Кристоса. И дурак бы заметил, как нелегко ему было расставаться с Кори. Так почему же, если он так сильно ее любит, он не предложил ей поехать в Лос-Анджелес вместе? Кори не произнесла ни звука, сидела, закрыв глаза.

— Я не сплю, — Кори почувствовала на себе его взгляд.

— Как ты?

— Довольно скверно, но ничего, выживу.

Филипп улыбнулся.

— А где, кстати, Аннализа? Я думала, она приедет с тобой.

Филипп погрустнел:

— Она у Люка.

— О нет, — простонала Кори, чувствуя, как сердце ее сжалось. — Почему ты ей разрешил? — резко выдохнула она.

— Я не успел остановить. Когда я вчера вечером пришел домой, она уже исчезла. Люк позвонил ей из больницы и попросил приехать за ним. Похоже, он убрался оттуда сразу же вслед за нами.

— Ты говорил с ней?

— Да, я побывал там сегодня. Но она меня не слушает, Люк объяснил ей, что пытался покончить с собой из-за того, что причинил ей боль… У Люка на все готов ответ… Он обвинил меня в попытке встать между ним и Аннализой. Он сказал, что я выдумываю всякие истории, настраиваю против него…

— А ты ей рассказал, что он вскрыл себе вены при Октавии?

Филипп покачал головой.

— Может, и надо было, не знаю. Но Октавия все-таки ее мать, Кори… Как только я обмолвился, что Люк позвонил тебе из больницы, он впал в неистовство, развопился, мол, Кори просто услышала новость и прибежала убедиться, что он уже покойник, что его больше не существует в жизни Аннализы… О Боже, сейчас всего и не припомнить. Его трясло, он повторял, что мы с тобой, Кори, в сговоре… Мне пора было ехать в аэропорт, но я так и не сумел вытащить ее оттуда. Да, она не усомнилась ни в одном его слове.

— Боже мой, ну как она не видит?! После того, что он с ней сделал? — рассердилась Кори.

— К сожалению, я не эксперт в делах, касающихся женщин и их чувств.

Он выглядел таким удрученным и неуверенным в себе, что Кори пришлось взять его за руку.

— Сегодня ты очень помог мне, — произнесла она.

— Как бы я хотел, чтобы так оно и было. За последние месяцы для нас с Аннализой ты столько сделала! Но с нашей стороны нечестно обременять тебя своими проблемами, у тебя своя жизнь. О, я знаю, ты нас любишь, но достойны ли мы твоего уважения? Слишком мало поводов для этого. Нет, пожалуйста, Кори, не отрицай. Твоя сила, твоя нравственная чистота несравненны. Я буду стараться соответствовать, стану работать над собой. Ты внесла в мою жизнь что-то неуловимое и настоящее. Кори, я не хочу тебя терять никогда и от всей души надеюсь — у вас с Кристосом все получится. Я сделаю все, что от меня зависит. Ну как, поверишь обещанию своего отца-неудачника?

— Филипп, — засмеялась Кори. — Это очень серьезно. — Только чувство благодарности к дочери руководило трогательной решимостью Филиппа в данный момент.

Дома у Кори они на несколько минут стали настоящими отцом и дочерью. Филипп, прочитав в ее глазах тоску по Кристосу, привлек к себе и крепко обнял. И шептал ей, покачивая: «Поплачь, пусть все горе выйдет со слезами…»

Потом он пошел варить кофе, она сняла телефонную трубку.

— Кому ты звонишь?

— А как ты думаешь?

Филипп хотел предостеречь — сейчас не время, не стоит, но тут же услышал:

— Аннализа, это я.

— Кори, я не буду разговаривать с тобой, — заявила Аннализа.

— Тогда дай Люка, иначе я сейчас же приеду.

— Зря потратишь время. Его нет.

Молчание затянулось, Кори вдруг обо всем догадалась.

— Он опять с ней, да? — разгневалась она. — Он уехал к Сиобан?

— Да, если хочешь знать. Уехал. Но…

— Ты же не дура, Аннализа. Ты знаешь, что бывает всякий раз после его возвращения. И ты там сидишь…

— На этот раз ничего не случится, — уверенно заявила сестра. — Он изменился. Он уезжал подумать. Теперь он точно знает, что ему нужна именно я. Он поехал закончить с Сиобан.

— Что закончить?

Аннализа молчала.

— Вот видишь! Ты даже не знаешь, — закричала Кори в бессильной ярости.

— Кори, перестань на меня орать, я не ребенок.

— Нет, ты выслушай, черт побери! Он объяснил тебе, почему пытался себя прикончить? А?

— Из-за меня. Он думал…

— Нет, Аннализа, ничего подобного. Он просто больной. Он…

— Люк предупреждал, что ты несешь какой-то бред. Я же молчу насчет твоего Кристоса, хотя могла бы высказаться. Так что прекрати поносить Люка!

— Ну и зачем я это говорю, Аннализа? Мне что, от этого какая-то польза?

— Да, откровенно говоря, я так думаю. И Люк тоже.

— Какая же, интересно знать?

— Ты ревнуешь. Люк-то ведь снова со мной, а Кристос уехал.

— О Боже, помоги мне, — прошептала Кори. — Что с тобой, Аннализа? Ну как же этот человек заморочил тебе голову!.. А ты знаешь, в чем он обвиняет твоего отца? В кровосмешении!

— Кори, я больше не стану слушать эту ложь. У Люка, конечно, есть недостатки. Но ты заходишь слишком далеко. Увидимся завтра на работе. К тому времени, надеюсь, ты остынешь.

— Аннализа, не смей бросать трубку! — Но Аннализа уже повесила, и Кори со вздохом бросила Филиппу:

— Я знаю, о чем ты думаешь, это бесполезно.

Наутро Люк и Аннализа вошли в офис с таким видом, будто только что вернулись после отдыха на Карибах. Синяков на Аннализе не было, и Кори немного успокоилась. Она, как и все остальные, делала вид, что не замечает перевязанных запястий Люка, в глубине души желая объяснений, но наедине. Наконец перед ленчем она выпроводила секретаршу и, захлопнув дверь в его кабинет, накинулась на босса:

— Не знаю, в какую игру ты играешь, Люк Фитцпатрик, но прошу объяснить свою субботнюю выходку. Сейчас же!

Нехотя нажав кнопку на пульте дистанционного управления, Люк выключил телевизор, развернулся в кресле, долго смотрел на Кори, ничего не говоря, потом перевел взгляд на облака за окном и наконец произнес:

— У тебя ведь не будет особой работы пару недель, так?

Кори заморгала:

— Что ты хочешь этим сказать?

— Да вот, Аннализа собирается взять отпуск, чтобы привести себя в порядок, и я хотел бы перевести тебя к другому режиссеру на это время.

— Нет, я буду счастлива заняться своими собственными проектами. Спасибо. А теперь я хотела бы…

— Я знаю, чего бы ты хотела, — он улыбнулся.

Именно улыбка, а не слова вызвали у Кори смятение. Он так и сиял, предвкушая грядущее, в его желчном пронзительном взгляде Кори почудилась угроза. Внезапно голова закружилась, как будто из легких выкачали весь кислород. Она попыталась отвести взгляд, но его глаза приковывали какой-то странной силой. Он, наслаждаясь, улыбался все шире, все порочнее. Кори отступила на шаг, словно увидела, рассмотрела в Люке ту же развращенность, которую всегда ощущала в Октавии. И вдруг все разом кончилось, Кори выскочила из западни, прислонилась к стене, едва держась на ногах.