«Алиса появилась. Она сейчас в участке, где содержат ее детей. Начальник департамента хочет знать, что ему предпринять в этой связи.»

Прочтя написанное, Император встрепенулся, подобрался и, сдерживая волнение, проговорил.

— Я хочу, чтобы через пять минут она была здесь. Дать разрешение на открытие пространственного тоннеля прямо на территорию дворца.

«Ваше высочество, еще кое-что… Толпа у департамента беснуется. Она разделилась на две части: те кто хочет смерти детей, и их ярых противников. Очень скоро ситуация угрожает выйти из-под контроля: начнется столкновение. Аналитики дают 70 % вероятности, что толпа сможет ворваться в здание департамента.»

Глаза Ивара потемнели, и он очень тихо произнес:

— Значит, нужно доставить ее сюда еще быстрее. Никаких действий по удержанию толпы пока не предпринимать. И еще… Я хочу, чтобы перед отправкой сюда, она это увидела. Все. Выполняй.

Я стою в покоях Императора, а перед глазами совершенно другая картина. Я увидела ее из окна коридора, в котором мы почему-то замешкались, и по которому меня вели в помещение, где был открыт тоннель.

Толпа разгневанных людей занимала всю площадь перед отделением и живыми рукавами расходилась по улицам во все стороны от нее. В этой толпе мелькало несколько островков, в середине которых выступали ораторы. Их лица были искажены гневными гримасами и распространяли точно такие же гримасы на лица внимавшим им людей. Внезапно, из одного такого островка начали раздаваться уверенные выкрики, которые начали подхватывать почти все присутствующие на площади, и одно единственное слово подобно гигантской волне понеслось над всей площадью и ударило в окна Охранного департамента: Смерть!

Услышанное настолько сильно меня потрясло, что до сих пор звенит у меня в ушах. Как люди, только что такие доброжелательные, степенные, рациональные, могут стребовать смерти двух ни в чем не повинных младенцев! Нет, это выше моего понимания! И мне плевать, что они выросли на том страшном пророчестве, что они возможно просто напуганы и смущены. Плевать! Они ведь люди, мыслящие существа, а не животные одержимые страхом и инстинктом самосохранения!

Я не могу даже представить подобный расклад в нашем мире. Это же не средневековье! Да, там много жестокости и ненависти, но там никогда никому не взбредет в голову выходить на улицу с двумя младенцами и требовать их смерти. Его просто разорвут на части, и даже слушать не станут ни о каких пророчествах! Хотя, что я знаю о нашем мире? В свое время и у нас брат шел на брата и творились страшные вещи, но, что хуже всего — это ничему нас не научило, и следующее поколение повторяет ошибки своих предков… Сейчас я уже ни в чем не уверена. Совершенно ни в чем…

Все это бред! Человек сам определяет свою судьбу и делает свой выбор! Хотя судьба и толкает нас к нему и порой очень настойчиво. Но эти дети еще слишком малы, чтобы причинить кому-то вред, чтобы осуществить то чудовищное, чего от них ждут!

Ммм… Голова, голова, такое ощущение, что сейчас она просто напросто раскрошится в мелкую пыль. И мне почти этого хочется, потому что тогда я возможно перестану чувствовать эту боль. Но еще рано, сейчас мне предстоит разговор, от которого будет зависеть жизнь моих детей.

— Добрый день, Алиса. — Раздался позади меня голос Ивара. — Не ожидал тебя сегодня увидеть.

— Да ну… — Невольно вырвалось у меня, но я быстро спрятала свой сарказм куда подальше. — Добрый день, Ваше величество. — И я склонилась в глубоком реверансе, от которого чуть не потеряла равновесие: перед глазами почему-то с самого утра все шаталось, как будто я стояла на борту лобки.

На его лице промелькнуло беспокойство, но быстро скрылось за маской безразличия.

— Как я понимаю, ты сама сдалась властям.

— Да. И я это сделала, только с одной целью: Встретиться с вами и просить вас спасти моих детей.

Я напряженно всматривалась в его лицо, чтобы понять его реакцию, но не увидела даже проблеска эмоции. Я знала, что сейчас он ждет от меня мольбы и унижения, подобно тому, которое заставила его пережить я. Но мне плевать на все это. Если нужно я буду валяться у него в ногах, биться в истерике, просить, обещать… Буду делать все, что угодно, лишь бы он спас моих детей.

— Прошу! — И я упала перед ним на колени. — Умоляю! Спасите их! Я сделаю все, что угодно! Только спасите их! — Я закрыла лицо руками и разрыдалась. Казалось эти рыдания шли откуда глубоко изнутри, не из горла, не из легких, а откуда-то из середины живота. Однако, он ничего не ответил. Наконец, я отодвинула от лица скрюченные пальцы и посмотрела вверх на его лицо, на котором по прежнему ничего не выражалось.

— Почему ты решила, что я тебе помогу? Почему ты вообще считаешь, что можешь что-то для меня сделать, что-то мне предложить? — Его голос словно сочился ненавистью и глубоко затаенной обидой. — Ты, которая прилюдно меня оскорбила, унизила, подорвала мой авторитет, ты, которая собиралась лишить меня всего, к чему я шел всю свою жизнь, ты, которая не задумываясь растоптала мои чувства, ты, которая замышляла против меня и все это время бесстыдно отдавалась другому?! — Он некоторое время тяжело дышал стоя надо мной с искаженным от гнева лицом, а потом развернулся на каблуках и отошел в другой конец комнаты, сжимая кулаки.

Его слова обрушились на меня словно молот. Я вдруг отчетливо поняла, что после всего, что между нами было, он меня просто ненавидит. А сейчас изливает на меня всю свою ненависть, желчь и обиду. Я знала, что с его стороны все, возможно, выглядело именно так, но так же я знаю, что все это было совсем не так: я лишь делала то, что считала правильным, лишь отвоевывала свое счастье и жизнь, то во что верила и верю. Но теперь все это не имеет значения: Он мне не поможет. Надежды больше нет.

Все мое тело вдруг налилось неимоверной тяжестью, мир перед глазами завертелся, а в голове начали нарастать шум и боль. Да, это толпа, толпа у меня в голове, бежит и скандирует: Смерть! Смерть! Смерть! И я понимаю, что сейчас только этого и желаю, но только для себя. Наконец шум перерастает у меня в ушах в дикий вой и темнота резко накрывает меня своим тяжелым панцирем.

Я снова парила где-то высоко над мирами в белой вате облаков. Я знала, что там внизу меня ждет что-то очень тяжелое, что-то, что даже сейчас сжимает мою грудь болью, но я не хотела туда смотреть и вспоминать. Вместо этого я растворилась в окружающей меня белизне и старалась просто ничего не чувствовать. Это так хорошо, что я решила, что, наверное, никогда больше не вернусь вниз. Эта мысль наполнила меня неимоверной грустью. Я не понимала, откуда она, эта грусть, но не хотела в этом разбираться.

Внезапно я увидела прямо перед собой леди Мору, хранительницу одной из башен перехода между мирами. Именно она не так давно спасла меня от смерти. Помогла вернуться к Максиму и моим детям из этого заоблачного мира, который так прекрасен и так близок к смерти. Как только я это осознала, у меня в груди все взорвалось болью. Я вспомнила, все вспомнила.

— Нет! — И постаралась переместиться куда-то подальше от этой женщины, которая принесла мои воспоминания.

— Куда ты бежишь? — Спросила она, следуя за мной.

Наконец, я поняла, что сбежать не возможно, поэтому в отчаянии посмотрела на нее.

— От себя не убежишь, Алиса. — С грустью проговорила она.

— Я не хочу возвращаться! Я не могу! Я не вынесу этого!

— Ты гораздо сильнее, чем думаешь, Алиса. Посмотри, что там происходит. — Спокойно произнесла леди Мора.

— Нет! — Снова воскликнула я, и мой голос сел. — Нет, пожалуйста! Я не вынесу, если увижу их там, на площади…

— Посмотри, Алиса! — Властно ответила та, и я, наконец, подчинилась.

Как только я направила свой взор на площадь, она сразу же появилась передо мной как на ладони. К своему удивлению, я увидела, что народ затих, а прямо перед зданием Охранного департамента стоит Ивар, Император Запретного города, и что-то говорит. Я прислушалась.