— Но это не возможно! — Набычился тот.

— Г-н Лим, то, что эта женщина разбила о голову Императора вазу и бежала вместе с еще одной преступницей из самого дворца тоже кажется не возможным.

Лим не знал подобных подробностей о покушении, поэтому еще больше проникся словами лорда Гаррона.

— Но что мне тогда делать?!

— Не знаю. — Пожал он плечами. — Но я бы на вашем месте добился ее перевода в самое неприступное и укрепленное место Запретного города. При чем немедленно!

— Но куда!? — Тут в его взгляде промелькнула догадка. — Но ведь туда не переводят без суда!

— Думаю, в этом случае лорд хранитель Олимпийских островов сделает исключение… — Глаза Лима радостно вспыхнули, теперь он и сам был рад от нее избавиться и как можно скорее. — Однако, повторяюсь, о том, что я здесь находился не должен знать никто! А по сему, вы сейчас же сядете и напишете мне серьезный обоснованный доклад, согласно которому я смогу дать вам согласие на столь беспрецедентный перевод в Главную тюрьму Запретного города.

— Но что мне написать?! — Заволновался Лим.

— Не беспокойтесь, друг мой, я вам помогу. — И лорд Гаррон похлопал его по плечу.

Ровно через четыре часа, после появления Елены в здании охранного отделения, ее перевезли сначала в Уголовное ведомство Олимпии, а потом переправили в тюрьму, которая многие века считалась лучшим сейфом для хранения преступников. Если бы не запрет на казнь, который действовал в Запретном городе, многие из узников, томившихся в ее стенах, были бы уже давным-давно мертвы.

Лена шла по длинному узкому темному коридору. Впереди шел охранник в униформе тюрьмы, сзади еще двое из ведомства и замыкал процессию лысый веснушчатый амбал с рыжими усами, торчащими щеткой. Его прислал лично Император, и в отличии от всех остальных он, по приказу его величества, будет дежурить под дверью ее камеры до прихода Ивара1.

Наконец, этот бесконечный переход вверх по коридорам закончился, и процессия остановилась перед железной дверью камеры. Когда Лена вошла внутрь то подумала, что не смотря на технический прогресс и их хваленое человеколюбие, эта камера мало отличается от тех, что она видела по телевизору в Москве, разве что размером побольше, сама же тюрьма скорее вышла из какого-то фильма про средневековье.

Когда дверь за ней с лязгом закрылась, она встала посреди комнаты стараясь собраться с мыслями. В голове сам собой всплыл последний разговор в бункере…

— Нет, Алиса, ты туда не пойдешь! — Категорично заявил Максим.

— Конечно, милый. — Тут же согласилась она. — Только как тогда Лена найдет Васса? Будет бегать как полоумная по двум башням и заглядывать в каждую камеру? Хорошо хоть три остальные оказались на столько повреждены стихией, что заключенных там не содержат.

— Нет! Вернее да. — Смутился он. — Но бегать она будет не одна: я ей помогу.

— Максим, интересно, сколько времени вам для этого понадобится? Не думаю, что леди Элейн задержит Императора на целые сутки.

— Мы будем полагаться на удачу.

— Максим, мы и так полагаемся на удачу! Ведь если в камере, куда поместят Елену, не найдется прохода достаточной величины…

— Об этом не волнуйтесь. — Вмешалась Лена. — Меня же когда-нибудь оттуда выведут. А там я сориентируюсь.

Алиса строго на нее посмотрела.

— Лена, — проговорил молчавший до этого лорд Марк, — вне зависимости от твоих способностей мы все равно будет о тебе волноваться. — Потом он обратился к Максиму. — Однако, Алиса права: у нас будет слишком мало времени и ее умения там будут очень кстати.

— Но я все равно не понимаю, как ей это удастся!

— И не надо! Максим, это знание теперь часть меня, и чтобы его активировать, мне нужна будет только Лена. Я тебе уже сто раз объясняла! Он — ее вторая половина. Я вижу его образ рядом с ней и когда окажусь где-то рядом, то смогу почувствовать притяжение между ними и как по нити пройду до нужного места.

Максим закрыл глаза, было видно, что внутри у него идет борьба, однако, он все-таки сдался.

— Хорошо. — Выдохнул он. — Похоже вы все равно не оставляете за мной права выбора. — После чего подошел к Алисе вплотную, обхватил ее голову руками и заглянул прямо в глаза. — Алиса, если ты не вернешься… Я этого уже не выдержу. — В его голосе слышалась настоящая боль, почти что отчаяние.

— Все будет хорошо. Я обещаю. — Проговорила она в ответ.

После чего, не стесняясь присутствующих, он страстно ее поцеловал.

В этом поцелуе было столько горечи и обреченности, но в тоже время надежды и любви, что у Лены, которая стала его невольный свидетельницей, в горле появился ком.

И вот сейчас она стояла посреди тюремной камеры и старалась собраться с мыслями, чтобы начать поиск «пространственных дыр». Не смотря на то, что при всех она храбрилась, ей действительно было страшно, что она может ничего не найти. Лена зажмурилась, а когда открыла глаза, перед ней предстала, как она ее называла, измененная реальность.

Лена с облегчением выдохнула, потому что прямо у противоположной стены увидела достаточно большую дыру, в которую вполне может провести еще одного человека. Что ж, видимо фортуна сегодня на ее стороне.

Еще немного постояв на месте и прислушавшись к тому, что происходит за дверью, она поняла, что ее провожатаи уже ушли, однако, как и ожидалось, Лысый остался ее сторожить и сейчас что-то тихо насвистывал и, по звуку, точил нож.

— Ну что ж, начнем! — И она шагнула прямо в бункер в комнату Алисы.

Подруги сразу договорились, что они встретятся именно здесь, хотя все остальные, а главное Максим, будут ожидать Лену в комнате для совещаний. Предполагалось, что сначала Лена доложит им о том, что произошло, а за Алисой пошлют позже. Однако, девушки не хотели все усложнять, поэтому они решили немного нарушить составленный протокол действий. К тому же Алиса опасалась, что в последний момент Максим может передумать и никуда ее не пустить.

— Ты готова?

— Конечно. — Ответила Алиса целуя спящих малышей. — Что-то ты долго. Я уже начала волноваться.

— Ну, как получилось.

— Лена… Я тут подумала и хочу тебя попросить об одной вещи.

— Какой? — Удивилась та.

— Если… Когда мы встретимся с Вассом, пожалуйста не смотри ему в глаза пока мы не окажемся здесь.

— Почему?

— Потому что, когда мы впервые встретились с Максимом я, глядя ему в глаза, лишилась чувств почти на полчаса… Просто в этот момент на тебя сваливается слишком много ощущений и эмоций, и…

— Понятно… Мне тоже не хочется потерять сознание в том ужасном месте.

В это время Алиса достала небольшой передатчик, которыми пользовались для связи в бункере, и позвонила:

— Габи, мне нужно ненадолго отлучиться, присмотри за малышами. И… если что… позаботься о нем… — После чего, отложила передатчик в сторону, и подруги исчезли из бункера.

Максим… Я попрощалась с ним еще утром, когда он спал, обнимая меня даже во сне.

С тех пор, как я снова вернулась в бункер, между нами установилась такая внутренняя связь, что мы просто не в состоянии были долго находиться на расстоянии, пусть даже и внутри бункера. Этому также способствовали и наши малыши, которые тут же стали любимцами всех обитателей этого места и в которых Максим души не чаял. Он так забавно с ними улюлюкал, стремился лично менять им подгузники и одежки, вставал по ночам, что я просто не могла нарадоваться. Надеюсь, если со мной сегодня что-нибудь случится, они удержат его от необдуманных поступков.

Реальность оторвала меня от грустных мыслей. Только что мы были в уютной комнате бункера и вот уже стоим в темной камере самой неприступной в мире тюрьмы. Я огляделась: «Да уж, не самое приятное место: темные каменные стены, покрытые плесенью и еще чем-то не понятным и на вид скользким, холод, который сразу же сковывает тебя и проникает, кажется, в самое сердце, а еще запах… Нет, вряд ли здесь так уж сильно воняет, как могло бы быть, однако, теперь я точно знаю, как пахнет тюрьма, где людей хоронят практически заживо».